– Я… не решила.
– Мне самому выбрать?
– Может быть, я все-таки… смогу предложить что-то взамен наказания друга?
– Предложи.
Долго молчу, собираясь с мыслями. Лан терпеливо ждет.
– Я станцую для тебя.
– Хорошо, – вдруг легко согласился Ландар. – Но танец должен мне понравиться, иначе это не будет зачтено за наказание.
Слишком легко. Кажется, я продешевила.
День. По моей просьбе мне отдали компьютер. Сижу в почти домашней обстановке рядом с Ланом, выбираю музыку и просматриваю ролики с танцами. Владыка пожелал тоже участвовать в выборе.
– Такое сможешь станцевать? – выбор Ландара остановился на восточном танце. Вот кто бы сомневался. Хорошо, что папочка с уроками стриптанца у меня запрятана после возмущений Неша по поводу наличия эротики. Никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться, скачала, когда была дома, все что можно.
– Я почти все могу, но по чуть-чуть, я не профессионал.
– Хорошо. Пришлю к тебе своих кудесниц. Я хочу, чтобы ты была вот в таком костюме, – Лан показал на одну из красавиц на экране, – только черно-золотого цвета.
Ничего спросить не успела, в комнату с визгом ворвался Бали и кинулся мне на руки. В последнее время песец где-то пропадал. Я так подозреваю, умный шах партизанит в мою пользу. За Балагуром в комнату вальяжно вплыл питомец Ландара – монструозный пес, давно я его не видела.
– А вот и Нарт. Похоже, твой зверек пришелся моему псу по душе, – Бали недовольно зашипел, ощерившись на монстра, а Ландар лишь добродушно усмехнулся. Несмотря на то, что я сломала мужчине его посох, настроение владыки стало более чем хорошим. – Пусть поиграют. До вечера, солнце. Готовься. Я буду очень требователен.
Когда Лан ушел, Бали, все-так же возмущенно поглядывая на улегшегося у меня в ногах зверя владыки, вдруг опустил мордочку мне на руки и незаметно что-то вложил туда, едва разжав челюсть.
Как можно более незаметно разжала ладонь. Металлически3й шарик и маленькая записка на защитной бумаге.
"Завтра. Три раза быстро сожму ладонь, сразу активируешь артефакт. Целую".
Сердце тревожно сжалось. Что за шпионские игры? Это не может быть Неш, я только сегодня видела его на поле боя… или может?
Нарт рыкнул. Посмотрела на монстропса – тот сверлит меня недовольным долгим взглядом. Знает. Нарт знает про передачу Бали. Или у меня уже паранойя?
Глава 23
Вечер. Я мнусь в костюме востоной танцовщицы перед Ланом. Монетки на поясе то и дело звенят от любого неосторожного движения. Как сейчас буду танцевать, не представляю. Ландар осматривает меня взглядом хищника, оценивающего добычу.
Я не смогу.
– Ника, – произносит Лан, голосом змея-искусителя и достает словно из ниоткуда черную запыленную бутылку и два красивых черных бокала. – Перед танцем, выпей со мной за компанию. Это не алкоголь, это нечто более совершенное. Леченый напиток. Расслабляет, но при этом мысли остаются ясными, координация не теряется, и никаких неприятных последствий в виде боли на следующее утро или привыкания.
Мужчина медленно и торжественно разливает густую черную жидкось по бокалам.
– И что, совсем без подвоха? – не верю я.
– Ну как сказать… Данный напиток помогает убрать барьеры. Многие наши чувства появляются из-за издержек воспитания. Многие часто оглядываются на общественное мнение. Иногда же интересно узнать, какой ты на самом деле. Какой твой истинный характер и взгляды на жизнь.
– А ты тоже будешь пить? – подозрительно смотрю на Лана.
– Конечно.
– Я могу не пить?
– Безусловно. Но танец мне тогда твой вряд ли понравится.
Понятно. Не могу.
Поодошла, взяла из рук улыбающегося Ландара бокал и, под взглядом владыки сделала осторожный малеький глоток. Ландар последовал моему примеру.
– До дна, Солнце. Это самый дорогой напиток, который существует в мирах. И, поверь, он того стоит. Пей.
Зажмурилась и выпила залпом. Нет, действительно, очень вкусный напиток. Настолько, что я даже не могу передать словами, на что похоже. Там есть все. Терпкий, чуть сладкий, душистый, легкий, нежный, и в тоже время неповторимо… вкусный. Сразу захотелось смеяться и танцевать. А еще плакать. Излить все свои страхи и переживания.
Кинулась на хохочущего Лана в намерении задушить.
– Солнце, ты не подражаема, – барахтаюсь в объятиях лежащего на кровати Лана и рычу. пытаясь разодрать тому лицо. – Какая страсть. Я примерно так и думал.
Ландар поцеловал меня. Я не хочу этого поцелуя, но вспыхиваю, словно спичка, с каким-то животным азартом отвечая на мужской поцелуй. Сама себя ненавижу за это, перед глазами Неш, и в то же время я на этот раз с удовольствием впиваюсь ногтями в плечи владыки, и хочу разорвать на нем рубашку. Одежда мешает.
Как же это… от Лана я чувствую странное тепло, он знает, что делает, я таю под его руками. Это восхитительно приятно и я ничего не могу с этим поделать.
– Все-таки ты хочешь меня, верно? – Лан оторвался от моих губ, лукаво на меня посмотрев. – Зло манит, а тьма теплая и уютная, так?
– Нет! Ты мне противен, – говоря это, тяну Лана за шею вниз, для нового поцелуя. Тело говорит одно, разум другое.
Ландар не поддается и, смеясь, расцепляет мои руки и садится.
– Не забывай, тебе еще мне танцевать.
Пытаюсь успокоиться и хоть как-то унять разожженый в крови огонь. Вот, черт.
– Этот напиток. Это все он.
– Нет. Это все ты. Именно ты – Ника.
– Но ты ведь не изменился, но тоже пил, – выражаю мысли сумбурно, сейчас по-другому не получается.
– Потому что я веду себя, как хочу, не оглядываясь на нормы морали, всегда, – просто ответил мужчина. – Танцуй, Ника.
Сползаю с кровати. Координация действительно не нарушена.
– Ника.
– Да?
– Ты хочешь остановить войну и освободить всех пленных?
– Хочу.
– Когда я верну себе возможность выходить из этого мира, если ты захочешь, я больше не вернусь сюда. Без меня мои подданные станут постепенно сдавать позиции, притока новой крови не будет, и мир, наконец, вздохнет спокойно. Хочешь этого?
– А что хочешь за это ты?
– Ты уйдешь со мной, и больше сюда не вернешься.
То есть, у меня все-таки есть какой-то выбор.
– Лан, а как ты хочешь отомстить Нешу? Понимаю, что через меня, но в итоге… что? Ты убьешь его? – вот, спросила самое страшное, о чем даже думать боялась.
– Я уже говорил. Убить – слишком просто и скучно. Так что не переживай, твой дорогой Вейтар будет жить и, даже возможно, здравствовать, впоследствии.
