— Октавия, жаль, вчера ночью мы не включили свет. Мне понравились ощущения.
У нее голова закружилась от счастья.
— И мне тоже.
Он еще постоял, надеясь, что она выйдет.
— Встретимся внизу?
— Через пятнадцать минут.
— Спасибо.
Октавия продолжала стоять, и ей казалось, что прозрачный барьер между ними вот-вот рухнет и она вскоре сможет увидеть мужа так отчетливо, как никогда.
* * *
Алесандро намеревался провести в городе неделю, но тревожился за жену. Несмотря на восхитительную ночь, утро показало, что Октавия по-прежнему не доверяет ему. И, разговаривая с ней всю неделю, он все больше открывал в ней женщину, не стесняющуюся высказаться прямо. Запомнилась также беседа с дедом.
— Твой отец научил меня доверять ему и его решениям, поэтому я поддержу любой твой выбор, Сандро.
— Ты же злился на некоторые поступки папы. Например, за отношения с мамой.
— В разное время нам пришлось поддерживать кого-то из их семьи. А уж о ее взбалмошности и речи нет, дикая птичка.
Но в голосе слышалась нежность.
— Она приведет своего жениха на твой день рождения. Хочет получить благословение от тебя. Я не смог ее отговорить. Если хочешь…
— Нет, нет. С радостью с ней встречусь. Она получит благословение. Она любила моего сына и подарила мне тебя, даже оставила со мной, когда упорхнула к своему англичанину. Я полюбил ее, как дочь. Да, я сердился на твоего отца за этот брак, но теперь благодарен судьбе. А еще я беспокоюсь за тебя, ведь Октавия тебя не любит, но может полюбить. Если ты ей позволишь. Моя жена меня полюбила.
На лице старика отразилась боль утраты. Сердце Алесандро пропустило удар, в ушах зашумело. Глядя на деда, он думал, что по выражению его лица вряд ли можно угадать, что он говорит о любви. Он уважал мудрость старика и никогда от нее не отмахивался. Хотя Октавия вроде бы и не нуждалась в любви, говорила, что не ждет ее. И если она не готова рисковать своим сердцем, это прекрасно. Он-то уж точно не готов. А ее доверие неплохо заслужить, конечно, со временем. Сегодня он получил обнадеживающие новости, благодаря чему вскоре их конфликт останется в прошлом.
— Пришел домой поплавать? Хороший денек, но не настолько. Да и бассейн, наверное, не готов.
— Здесь мы не будем купаться. Ну что, он наелся? — Улыбнувшись при взгляде на довольное личико сына, он бросил купальник и плавки на кровать и поднял Лоренцо. — Прости, малыш, но ты останешься дома. — Он похлопал ребенка по спинке. — Слишком жарко для тебя. Я проверял.
— Что проверял?
Сандро готовил жене сюрприз. Полчаса спустя они мчались на частном катере мимо скал к ущелью, где располагались древнеримские купальни. Октавия разгадала замысел мужа. Вообще, горячие источники — это прекрасно.
— Ты должен был предупредить, я бы не надела новое кольцо.
Влажный теплый воздух, загадочная голубая вода в пещере. Все это так и манило. Народу почти не было, а те, кто был, жались по углам. Октавия покрутила кольцо с голубым сапфиром. Алесандро прислал его на днях. Оно сидело идеально, хотя прежние кольца по-прежнему не налезали на пальцы.
— Я все время буду бояться, что оно соскользнет и потеряется.
— Я бы не хотел, чтобы ты его снимала. Мне не нравится, когда на твоих пальцах нет моих колец. Вот такой я властный.
Октавия хмыкнула, уж что-что, а это она заметила и вспомнила, что произошло сразу после доставки кольца. Должно быть, на ее лице отразились неприятные воспоминания.
— Тебе не нравится?
— Что ты, оно прекрасно, я же говорила тебе тогда. Просто Вивиана его увидела и спросила, что это за подарок.
— В каком смысле?
— Она сказала, что если ты мне его подарил на рождение сына, то не стоило, ведь всю работу за меня сделали врачи.
Она вошла в бассейн, прохладная вода приятно успокаивала. Алесандро резко остановился позади жены.
— Теперь понятно, почему последние дни ты так напряжена. Она извинится.
— Вот почему ты меня сюда привез, решил дать мне немного оттаять. — Октавия скорчила рожицу. — Я не избегала тебя, но и рассказывать не хотела. Вообще-то я ей ответила. Грубо, но им под стать. Вивиана так похожа на Примо, и я просто сорвалась.
Алесандро удивленно поднял брови:
— Что ты сделала?
— Опустилась до ее уровня, сказала, что ей неплохо бы вспомнить, с кем я сплю, ведь именно тебя она просила спонсировать ее солярий.
На лице его застыло укоризненное выражение, но непонятно, кого он винил, ее или кузину.
— Она мне ответила, что не стоит надеяться, будто муж поддержит меня в моей враждебности, и я сказала «прекрасно». Она права. Я не имею права вмешиваться в твои решения, но она не может оставаться гостьей в доме женщины, которую оскорбляет. Так что, если ей нужно упаковать вещи, пусть предупреждает заранее, я с радостью организую персонал.
Октавия виновато посмотрела на мужа. Он выглядел сногсшибательно — плечи точно выточенные резцом скульптора, гладкая грудь. Так и хотелось прикасаться.
— Нет, я тебя привез не для того, чтобы оттаять, просто хотел поговорить. Похоже, тебя что-то беспокоит. А еще хотелось выбраться из дома на пару часов. Примо связался с дедушкой. Пытается перепрыгнуть через мою голову. Дед сказал: пусть не надеется, и подписал соглашение, по которому Примо сможет легко выплатить все свои штрафы, но при этом должен оставить все притязания на поместье. Тот согласился, и это конец. Отныне его клан не имеет права претендовать на дом деда. Думаю, все уедут, когда мы вернемся.
Алесандро нахмурился, и Октавия поняла почему. Став причиной (как он считал) смерти отца, он не лишился наследства, зато Примо потерял все из-за своей злой шутки. Но то, что случилось с Сандро, — несчастный случай, ошибка молодости, а Примо действовал намеренно.
Октавия высунулась из воды и обняла мужа. Он положил руки ей на спину. Через миг она ощутила какое-то движение в его теле.
— Искупаться было не лучшей идеей. Я думал только о прекрасном виде. — Сандро смотрел на грудь жены. Мокрый лиф открывал гораздо больше, чем прятал. — Но не представлял, какой эффект он произведет.
Октавия ринулась в глубину, брызнув на него водой.
Остаток недели был менее напряженным. Алесандро остался в городе ровно столько, чтобы попрощаться с городской квартирой навсегда и без капли сожаления. В компании еще не все шло гладко, но никогда прежде он не чувствовал себя так уверенно, перестав сомневаться в том, что достоин распоряжаться состоянием Ферранте. Отныне он — глава семьи и главный управляющий, это решение далось без раздумий. Сейчас он вернется в собственный дом. Дед согласился пожить с ними до весны, а то и до лета. Октавия уговорила Эрманно остаться как можно дольше, чтобы научиться премудростям управления поместьем. Это старику давалось всегда легко, и в роли учителя он был великолепен. Алесандро возлагал большие надежды на отношения жены с дедом. Сегодня вечером у них начинается новая жизнь.
