Лаис недоверчиво ощупала совершенно целое тело, и поспешно спрыгнула с камня. Пусть разум и говорит, что теперь камень не опаснее любого из своих собратьев – мёртвый, хоть и ещё горячий, но тело реагирует запоздавшей волной ужаса.
– Госпожа Аделаис, – церемонно обратился князь, глядя куда-то под ноги. То ли выражение высочайшего доверия, то ли просто избегает на неё смотреть. – Я прошу прощения у народа альдов. Я не давал согласия на подобное, но как уже говорил, одобрил ряд исследований с целью поиска защиты от вашей магии. Мне следовало лучше следить за ходом исследований и больше в них вникать. Мне жаль, что вы пострадали, и что пострадали или могли пострадать другие альды. Мои люди сейчас допрашивают мага, который это всё организовал, результаты допроса и самого мага я готов передать альдам.
– Я всё передам моему королю, Ваша Светлость, – тихо отзывается она, склоняя голову. Губы горят от поцелуев, и мучительно хочется продолжения, хочется утвердиться в этом мире, почувствовать себя живой… Но князь хоть и поднял взгляд, смотрит непроницаемо, он закрылся своим кольцом и статусом, и Лаис знает, что так будет лучше всего. Кроме того… князь извинился перед народом альдов, но и не подумал извиниться перед ней. Обида жжёт в груди, сковывает горло.
Она тянется к отводу глаз – глупо стоять тут и молчать, когда всё сказано, пусть Ирислав и смотрит на неё так, словно чего-то ждёт… Пора уходить.
Привычное, знакомое с детства всем альдам заклинание срывается. И сама Лаис тоже словно срывается – падает на землю, совершенно дезориентированная, ей кажется, что воздух вокруг неё закрутился в спираль, но Ирислав ведь не снимал кольцо…
Князь, словно того и ждал, подхватывает её на руки и куда-то несёт.
– Ваша Светлость, поставьте меня, – цедит она.
– Госпожа Аделаис, – учтиво отзывается тот. Впрочем, учтивость его обманчива. – Боюсь, у вас нет выбора.
Лаис делает ещё одну попытку применить магию… и теряет сознание.
Комната, в которой она приходит в себя, ей очень хорошо знакома. Именно здесь она проводила почти каждую ночь последние несколько месяцев… покои князя. Куда ни посмотри – всё о нём, всё о страсти. О безвозвратно минувшем, но не отболевшем.
Лаис чувствует себя странно. Уставшей. Разбитой. Несмотря на то, что пробыла без сознания довольно долго. Она садится, подтягивает одеяло и закусывает губу.
Неужели магия альдов ей больше недоступна? Это звучит невероятно: каждый альд обладает магией с рождения, это в крови, в дыхании, в самом существовании… Она теперь не альд?.. Или ей недолго осталось?
Девушка упрямо зовёт магию. Очень осторожно. Самую мелочь. Просто зов. Обычный зов альда своему королю. Не получается. Даже это не получается…
Зато приходит князь, которого она не звала. Впрочем, это же его покои, так что если кому и уходить, то ей.
– Как ты? – спрашивает Ирислав. Он остановился в паре шагов от кровати и внимательно рассматривает её, с совершенно непроницаемым выражением лица.
– Благодарю, Ваша Светлость. Всё в порядке, – легко врет девушка. Впрочем, не так уж и легко, но вполне справляется, и взгляд не отводит. Но по крайней мере, попытка вызова не лишила её сознания…
– Как ты там оказалась? – спрашивает князь. Хороший вопрос. В самую точку. Вот только она не собирается признаваться, что с ума сходила от беспокойства за него и поэтому примчалась в княжества.
– Случайно, – пожимает девушка плечами. – Там был мальчик… Я не могла его оставить. И не смогла потом уйти.
Тяжёлое молчание, нарушаемое лишь птичьими трелями за окном…
– Миур погиб, – говорит Ирислав.
– Как погиб? – девушка зевает и потягивается… в глазах князя на секунду мерещится лютый голод. Только мерещится.
– Несчастный случай. Его ударило молнией, – пожимает плечами стихийный маг. Словно он и ни при чём.
– Два раза? – невольно улыбается Аделаис. В непричастность князя почему-то не верится, а причастность греет душу.
– Три, – совершенно серьёзен Ирислав. – Жуткий несчастный случай.
– А что Наира?
– Жива. Гостит, – чуть морщится князь. – Предлагает свою руку направо и налево.
– О, – улыбается Аделаис. Сдержаться – невозможно, девушка добавляет: – Она завидная невеста. Королева Заозёрья и сестра короля Ларрэта…
Ирислав пожимает плечами:
– У меня на примете сестра другого короля.
Внешне Лаис совершенно спокойна. Внутри… какая разница, что у неё внутри? Ей ведь нет и не должно быть никакого дела до политического брака князя. Но почему-то оказывается очень сложно не гадать, о ком идёт речь. У кого из соседей сестра в возрасте на выданье? Как назло, никто не вспоминается… а внутри всё покрывается ледяной коркой.
– Надеюсь, ваше сватовство будет удачным, а брак счастливым, – дежурно, непроницаемо-вежливо улыбается Аделаис. Странно было бы ожидать другого исхода. Хочется, конечно, решить, что всё дело в её отказах, но Лаис хочет быть честна – он просто остыл. И хорошо, что остыл до того, как она расплавилась настолько, чтобы, забыв про всё, шагнуть с ним к алтарю… А может, понял, что препятствие непреодолимо?
– Удача мне понадобится, – хмыкает Ирислав. Взгляд – зеркальная стена, никаких чувств. – Она ведь уже несколько раз отказала…
– Вам? – удивлённо вздёргивает бровь Аделаис. Что-то не складывается. Или Ирислав чередовал предложения ей и неведомой принцессе?.. И чего та отказывала, спрашивается?
– Мне, – скорбно опускает взгляд князь… а когда поднимает, в глазах его пляшут смешинки, а губы расползаются в довольной улыбке. Даже самодовольной. Видимо, удержать невозмутимое выражение лица она не смогла. Плохо.
– Выходи за меня, Лаис, – скорее требует, нежели предлагает князь, делая шаг к ней. – Рианйар теперь король альдов, но ты же знаешь – дело не в этом.
– Йар – король, – тихо повторяет девушка для себя, пробуя, как это звучит. Однако. Что же касается второй части… – Нет.
Ну… Зато в глазах князя не осталось и следа от самодовольства. Под тяжёлым и мрачным взглядом Лаис, как бы ни хотелось поёжиться, наоборот – распрямляет плечи.
– Не знаешь? – переспрашивает князь, видимо, не желая принимать отказ.
– Не знаю, – говорит Аделаис. – И, возможно, мне и не стоит знать. Простите, Ваша Светлость.
Ирислав молча протягивает руку, смахивает откуда-то взявшиеся снежинки с одеяла. Поворачивается и идёт к выходу.
Лаис отчаянно не хочется, чтобы он уходил так, чтобы вообще уходил, но беспомощность слишком унизительна сама по себе, а чтобы в ней ещё и признаваться… Да и обида никуда не делась.
Она наблюдает за нежелающими таять синими снежинками на одеяле, чувствуя, что упускает что-то важное… но то, что ей мерещится, слишком уж невероятно.
