С трудом соображая со сна, я послушно развернула череп к указанному месту. Сколько ж мне удалось поспать? Часа два? Три? Вряд ли больше.
Глазницы Яра вспыхнули зеленым, и в углу заклубилось облако странного искрящегося тумана, который, впрочем, тут же исчез, являя моему взору знакомый нижний зал корчмы в уменьшенном варианте. Такое ощущение, что я смотрю фильм в 3D.
— Ух ты! — я восхищенно покачала головой и снова зевнула. — Ночной сеанс? Ты еще и этот, как его, киномеханик, что ли?
— Не зубоскаль! — резко осадил меня посох. — Сама посмотри, авось и сообразишь, что неспроста я тебя разбудил. Жаль, конечно, не с самого начала слушал, но то моя вина. Там купцы в карты играли. Ну, я и присоединился.
— То есть как присоединился? — изумилась я. — Из комнаты вылетел, что ли?
— Нет, конечно. Просто подсказывал неслышимо Глебу Никодимычу. Это тот, что с перстнем на мизинце. Мы с ним на пару изрядно на серебро порастрясли попутчиков евонных. Особливо когда я в карты к ним заглядывать начал…
— Слышь, шулер! — сердито оборвала я его. — За такое в приличном обществе канделябром бьют. Ты меня ради этого разбудил? Похвастаться? Сказал — беда пришла. Ну и где? Или ты продулся и теперь у меня в долг взять хочешь? Так имей в виду — не дам! — твердо закончила я.
Посох помолчал. Видно, идея с долгом ему в череп не приходила. А потом сказал:
— Да не в купцах дело. Я хоть и игрой увлечен был, но вовремя насторожился. Сама смотри, что выведать удалось.
Изображение нижнего зала качнулось и приблизилось. Два воина, о которых я не так давно спрашивала Неклюда, сидели за столом и мрачно глядели друг на друга.
— Та-ак, чую, не зря интуиция сработала, — пробормотала я.
А картинка в углу качнулась, и появился звук.
— …Ну что, Богша, подтвердилось? — сказал один, с черной бородкой и неровно заросшим шрамом на щеке. — Лица-то у девки не видно. А кабы не наряд ее особый, так и внимания бы не обратил.
— Это я обратил, — поправил его второй, с вислыми усами на худом лице. — Ты токмо в окно пялился, а я сразу под плащом ее черепа Кощеевы на плечах разглядел. Я все сделал, а награду, поди, на двоих делить станем?
Первый воин нетерпеливо махнул рукой:
— Погоди ты делить неполученное! Как бы не оплошать. Василиса дюже не любит, когда ее наказы должным образом не исполняются. Ну так что узнал-то? Сказывай, не томи душу!
— Она это, Завид! — горячо зашептал Богша. — Я еще неладное почувствовал, когда она мой взгляд учуяла да как зыркнула из-под капюшона. Сразу приметил, точно тебе говорю.
— До конюшни сходил? — спросил бородатый. — Посмотрел? С Прошкой поговорил? А то сам понимаешь, без доказательств наше слово мало стоит.
— Да сходил, сходил, — Богша кивнул. — Там конь стоит. Вот уж конь так конь. Колдовской, точно тебе говорю. Глаза огнем горят, по гриве молнии скачут. Он там как раз барана дожевывал… Тут я и Прошку выцепил. Тот сам не свой от зрелища конской трапезы сделался. Выспросил его аккуратненько. Все подтвердил отрок. Сказал, что сама Василиса в корчму заехала по своим делам неведомым. А Неклюд-то рад-радешенек, услужить норовит. И невдомек ему, что царь Кощей пропал…
— А ну цыц! — оборвал его Завид и с подозрением оглядел зал. — Длинный язык с умом не в родстве! Значит, уверен?
— Да она это, она! — вновь забубнил Богша. — Все сходится! Надо отправлять весточку, да и самим мчаться.
Завид задумчиво побарабанил пальцами по столу, а потом, словно приняв решение, твердо сказал:
— Весть отправляем прямо сейчас, но вот в ночь выезжать не будем. Мне еще жизнь дорога. Мало ль кого ночью встретить можно? Василиса на все дороги дозоры разослала, а повезло нам. Так что действовать надо осторожно, дабы голову сохранить и награды не лишиться. Нам на раннее утро в дорогу выходить надобно. Тем более Кощеева коня мы всяко не обгоним, коль поскачет он в свою силу. Да и не надо оно, ворон и так быстро донесет все, что требуется.
— Лады, — Богша поднялся из-за стола. — Так я отправлю ворона? Притомилась птичка в суме. Как бы не задохнулась…
— Отправляй, — кивнул Завид. — А спать на сеновал пойдем.
Изображение в углу подернулось рябью и распалось клочьями тумана.
Я задумчиво поджала губы. Как ни странно, страха я не испытывала. Привыкать, что ли, начала к этой реальности? А вот раздражение и недовольство были. Что же это получается? Василиса против Кощея выступает? На отца идет? Нет, я понимаю, поругались там, папа выбор жениха не одобрил… Но чтоб вот так?
Ну да ладно, чужая душа, как говорится, потемки. Что мне-то делать?
Если моя заумная сестричка решила, что я ей мешаю, проблем и впрямь можно отхватить немало. Да и вообще, что ей мешает прямо сейчас во дворец вернуться и Источник себе подчинить?
Вопрос я озвучила вслух, на что посох ответил:
— Не все так просто, Марья. В теории, подчинить Источник Василиса, конечно, может. Да только сейчас время ей на это понадобится, и не день-два, а почитай седмицу точно положить можно. Ведь доступа к нему Кощей Василису лишил, когда без наследства оставил. А нежить просто так на это безобразие смотреть не будет. Не было б тебя, они бы ослабли и согласились ее повелительницей принять. Но сейчас и не подумают. Встретят Василису ратью мертвой, да и возьмут в мечи. Так что выхода у сестрицы твоей два: либо от тебя избавиться, либо тоже войско собирать.
Вот ведь!
Я решительно вскочила с кровати.
— Поедем прямо сейчас! Они будут думать, что я только под утро путь продолжу, ну и обломаются! Может, успеем еще без неприятностей обойтись.
Быстро одевшись, я подхватила посох, сумки с вещами и спустилась вниз. Простой люд спал прямо тут, в зале, на лавочках. Только купцов видно не было: для них у хозяина тоже нашлись комнаты.
Тихонько выйдя из корчмы, я направилась в конюшню.
Встретили меня два светящихся багровых огонька.
— А что, отдых нам уже не полагается? — раздался сварливый голос Коня. — Куда на ночь глядя-то приспичило?
Впрочем, едва я пересказала все, что узнала от Яра, он мрачно согласился:
— Да, пожалуй, и впрямь ехать надо сейчас. Без сил чародейских сражаться сложнее будет. Буди конюха, он тут, за стенкой, рядом с остальными конями дрыхнет.
Конюх — коренастый мужичок по имени Вася — был обнаружен незамедлительно. А через несколько минут, растерянный и искоса опасливо поглядывающий на клыки, оседлал коня, навесил сумки и помог мне забраться в седло.
— Ладно, Вася, не поминай лихом, — попрощалась я и пнула Коня пятками, посылая вперед.
Конь остался стоять как вкопанный. Я снова пнула и поторопила:
— Н-но! Чего стоим-то?
— Еще раз пнешь, пойдешь пешком, — недовольно предупредил Конь, и мы все-таки выехали со двора корчмы.
