3(815). Кто прежде в одиночестве шел своим верным путем и вот теперь ниспал до похотей, тот не остановится уже, как покатившаяся колесница; пусть же несет он имя низкого человека!
4(816). Его былая слава и честь навсегда потеряны для него. Видя то, пусть человек навсегда оставит похотливые вожделения.
5(817). Кто, не управляющий сам своею мыслею, скупится на размышления, тот, слыша от других посрамляющее слово, впадает в недовольство.
6(818). Он добывает тогда себе оружие, скованное учениями других, становится весьма жаден и попадает на путь неправды.
7(819). С именем „мудрого” вступив на путь уединенной жизни, вот он вновь подпадает обаянию похоти и вновь страждет, как прежде, безумец!
8(820). Сознавая это бедствие, пусть мудрец от начала до конца крепко соблюдает свою жизнь уединения, пусть он не предается похоти.
9(821). Пусть затворится он в себе – это лучшая участь для благородного; но никогда, даже приблизившись к Ниббане, пусть он не думает о себе как о лучшем из людей.
10(822). Все существа, закованные в цепи похотей, завидуют Мудрому, шествующему в пустоте желаний, не привязанному к похоти, пересекшему течение».
Сутта VIII
1(823). В одних учениях упоминается «чистота», в других же она не допускается; к чему склонны учители, то они называют добрым и усердно настаивают на утверждаемых ими положениях.
2(824). Ищущие ученых пререканий, собравшись кучей, как глупцы, пятнают друг друга, возбуждают споры, жаждут похвал и считают себя знатоками.
3(825). Вот он среди собрания жаждет похвал и мечется во все стороны; когда отразят его возражения, он становится недовольным, гневается на других за их замечания – он, сам в них искавший ошибок.
4(826). Когда же те, кто следят за беседой, говорят, что он проиграл в споре, что отражены все его возражения, он сетует и печалится, побежденный в споре; «Он победил меня», – так говоря, он скорбит.
5(827). Эти споры возникли среди саман, в них сеются обиды и наущения; сознавая, ты оставь всякие споры, ибо это не что иное, как путь возможности получать восхваления.
6(828). Если же ему удастся выяснить предмет спора и его восхваляют, тогда он смеется и радуется, кичится своим разумом.
7(829). Но что принесло тот восторг ему, говорящему теперь так гордо и заносчиво, то же будет потом и полем его поражения; сознавая, пусть никто не вступает в собеседные споры, ибо не приносят они очищения – вот как мыслят о том мудрые, сведущие.
8(830). Как герой, напитанный царской пищей, идет вопя, жаждущий встретить себе противника: «Где ты? Выходи сюда, герой!» – так и тут вызывают на борьбу в ученых диспутах.
9(831). Кто, защищая то или иное учение, спорит и повторяет: «Вот единственная истина», – тому ты скажи, когда возникнет спор: «Здесь нет для тебя противника».
10(832). Кто шествует, затворившись в своем духе, не избирая между толками, – какое же ты в нем можешь встретить сопротивление, в нем, который в этом мире ничего не считает за лучшее?
11(833). Если ты в своем духе все еще предан размышлению об учениях философов, ты, хотя и войдешь в одно ярмо с тем, кто стряхнул с себя все греховное, но не будешь в состоянии дружно идти с ним вместе рука об руку.
Сутта IX
1(834). «Даже видя прекрасных дочерей Мары, я не чувствовал в себе похотливых влечений, – говорил Будда, – что же мне в теле твоей дочери, наполненном водой и выделениями? Я не попру его даже своею ногой!»
2(835). «Ты отвергаешь такую жемчужину – эту женщину, которую жаждут даже многие цари?! Какое же учение исповедуешь ты, какие проповедуешь добродетели, дела благочестия?»
3(836). «Так говорю: я испытал все учения, и нет ни одного из них, достойного, чтобы я принял его; видя ничтожество всех учений, не предпочитая ни одного из них, взыскуя истину, я узрел „внутренний мир”.
4(837). «Ты испытал все решения, ранее составленные, и не предпочел ни одного из них! Но как же объясняешь ты, Мудрый, тот „внутренний мир”, о котором упомянул ты?»
5(838). «Ни решением философов, ни преданием, ни знанием, ни добродетелью и благочестием никто не познал, что чистота существует; но и ни отсутствием решения, ни отсутствием добродетели и благочестия: отринувши это и не предпочитая ничего иного, пусть человек освободится от зависимости и успокоится – пусть не жаждет он более существования».
6(839). «Если ты говоришь: ни решением философов, ни преданием, ни добродетелью и благочестием никто не узрел, что чистота существует, но, с другой стороны, никто не достиг того и отсутствием философских решений, отсутствием предания и научения, добродетелей и подвигов благочестия, – то я считаю твое учение безумным, ибо ведомо мне, что многие достигают чистоты путем философских учений».
7(840). «Спрашивая меня относительно философских мнений, ты уже впал в пристрастие к тому, что раз было принято тобой, а о „внутреннем мире” ты не составил себе даже малейшего понятия – оттого-то ты и назвал эту мысль безумной.
8(841). Кто думает о себе, что он равен другим, или отличен от них, или ниже их, тот то на том, то на другом основании все вступает в споры; но кто неизменчив среди трех тех условий, для того не существует мысли ни о „равном”, ни об „отличном”.
9(842). Разве тот брахман, для которого не существует понятия „равного” и „отличного”, скажет: „Это верно” – или будет оспаривать других, говоря: „Нет, это ложно”? Да и с кем же он вступил в пререкания?
10(843). Покинув свое жилище, скитаясь без крова, ни с кем не дружась по поселкам, в свободе от жажды, не желая будущих существований, пусть Мудрый ни с кем из людей не вступает ни в споры, ни в пререкания.
11(844). Пусть возвышенный человек не вступает в философские споры, узнав учения, отличные от того, в котором он ходил доселе; как к иглистому лотосу не пристанет ни вода, ни тина, так и Мудрый, исповедник успокоения, свободный от жадности, не влечется ни к миру, ни к усладам плоти, обычным в нем.
12(845). Совершенный человек не кичится ни своими мыслями, ни своим учением – он не из тех людей, чьим обычаям это свойственно; ни благочестие, ни предание не поведут его, не приведут ни к одному из здешних мест обычного отдохновения разума.
13(846). Кто свободен от целей, для того нет целей; кто освободил свой дух разумением, для того нет земных мечтаний; но те, кто увлечены целями и философскими учениями, бродят по свету, только докучая другим».
Сутта X
1(847). «За какие добродетели, за какие помышления почтется человек именем Тихого? Спрошенный о лучшем из людей, объясни мне то, о Гаутама!»
2(848). «В ком еще до разрушения тела разрушены все желания, кто не связан здесь ни с концом, ни с началом и не затерялся в середине, тот ничего более не предпочитает здесь.
3(849). Свободный от гнева, свободный от страха, свободный от кичливости, свободный от низких поступков, с речью мудрой и скромной проживает Мудрец, укротивший себя совершенно в речи.
