— У командира должно быть отдельное помещение, — заметила Роза, осматривая комнаты.
— Я привык с Осипенко! Мы с ним давно вместе, — возразил Максим.
— У командира должно быть отдельное помещение, — стояла на своем Тодоева. — И у женщины тоже. Двух комнат вполне хватит разместиться пятерым мужчинам.
— Ладно, в конце концов, здесь мы проведем только ночь.
— Вот это правильно.
— Охрану выставим в холле.
— В этом нет никакой необходимости.
— А вот это, дорогая, позволь решать мне, — повысив голос, произнес Власов.
— Ты назвал меня дорогой? — удивленно переспросила Роза.
— Извини, если обидел.
— Я не обиделась, Макс, просто уже отвыкла от подобных слов.
— Это понятно, все-таки… Черт, что это со мной? — вдруг смутился Максим. — Ладно, зови остальных!
Когда все зашли в дом, он подозвал Осипенко:
— Роза утверждает, что мы здесь в полной безопасности, но кому, как не нам с тобой, известно, что на войне полной безопасности просто не бывает, посему выставляем охранение. Назначь людей, чтобы несли службу в холле по два часа.
— Может, лучше выставить их на улице?
— Из окон холла видны двор и часть сада. Хотя… определи задачу по охране всего участка.
— Понял, сделаю. Ты уже выделил комнату для нас?
— Сегодня ты будешь спать вместе со всеми.
— Роза? — понимающе посмотрел на друга Юрий.
— Не знаю, Юр, что-то происходит с ней и со мной, а вот что, непонятно, но… она нравится мне.
— А ты ей, и это заметно. Что ж, вместе со всеми, значит, вместе со всеми, не проблема. Ты только аккуратней с Розой. Она женщина необычная, не забывай, что за семью «мочканула» десяток грузин и американца. Не каждый мужчина способен на это. Такие, как Роза, обид не прощают. Правда, если и любят, то до смерти.
— Хватит болтать, займись лучше делом?
— Ужин?
— Черт, о нем я не подумал. Но я его оплатил.
— Посмотрю в столовой.
— Давай!
Осипенко прошел в столовую, вернувшись оттуда, показал большой палец:
— Столы накрыты, командир, и вот что интересно, на семь персон. Ровно на группу. Это случайно?
— Нет, конечно, Роза предупредила старика.
— Когда же он или женщины его семьи успели все приготовить?
— А черт их знает. Может, все уже было готово. Не забивай мне мозги, Юра, есть ужин, и хорошо. Располагай людей.
— Принял.
— Каким образом так быстро были накрыты столы на семь человек? — спросил Максим у Тодоевой.
— Этот старик — старейшина большой семьи, у них всегда много пищи. Женщины внесли ужин через боковую дверь, она в кухне. Пока мы разговаривали, они сделали это и тихо удалились. Еще вопросы будут?
— По-моему, старик был предупрежден заранее.
— Ну какая тебе разница, Макс? Да, ты командир, но не вникать же во все мелочи?
— Попрошу тебя, больше никакой самодеятельности и никаких инициатив.
— Хорошо. Я подчиняюсь.
После ужина Осипенко выставил охранение, бойцы заняли комнаты. Власов прошел в свою, Роза в ту, что напротив. Он принял душ после всех бойцов, расстелил матрац, покрыл его простынями, положил две подушки, перевел кондиционер в режим охлаждения до двадцати двух градусов. Разделся и прилег. Сон не шел. В окно пробивался свет луны, пришлось вставать. Максим задернул шторы и… нежные руки обняли его торс. Это было так неожиданно, что он вздрогнул и повел уже рукой, чтобы провести ответный захват, как на ухо горячо зашептала Роза:
— Это я, Макс! Не ждал?
— Ждал!
— Почему же вздрогнул?
— Ты подошла неслышно.
— Я умею. Не могу больше, хочу тебя.
— А как же…
Она не дала ему договорить. Повернула к себе и впилась губами в его губы. Легкий халат упал с ее плеч.
Власов окончательно потерял голову и принялся целовать Розу, прижимая к себе.
Они медленно опустились на постель.
А после было нечто невиданное, но такое сладкое, что капитан с Розой не могли оторваться друг от друга до утренней зари.
И уснули в объятиях друг друга, совершенно не думая, что ждет их завтра, вернее, уже сегодня. Они были во власти любви. А эта власть самая могущественная на свете.
Глава 8
— Впереди облако пыли! — воскликнул Джамар.
Водитель, Амос Рогуен, побледнев, прошептал:
— Мы опоздали, это каратели.
— Сбавь скорость, — приказал Джамар.
Африканец подчинился. Вдруг послышался громкий хлопок, и Раденко произнес:
— Похоже, из пушки выстрел. Но малого калибра или выстрел крупнокалиберного пулемета, непонятно.
— Одиночными выстрелами из крупнокалиберного пулемета практически не стреляют, — заметил Растанов.
— Тебе откуда знать?
— Знаю.
— Прекратите! — крикнул коллегам Джамар и повернулся к Рогуену: — Сколько до деревни, Амос?
— Еще одна «змейка», прямой участок метров двадцать, и начнется поле, за ним деревня. Метрах в ста.
— Вставай в лесу, так, чтобы подойти к опушке и укрыться, есть где?
— Есть. Впереди много полян, все они рядом с дорогой.
— Заводи пикап на одну из этих полян ближе к опушке.
— Вы еще надеетесь предупредить жителей Байры?
— Если это не получится, то хоть снимем то, что произойдет, и отправим в международные СМИ. И тогда преступники не уйдут от наказания.
— Но деревня?!
— Деревня? — взорвался Джамар. — Какого шайтана ты сидел в доме Кетулу? У тебя была уйма времени и машина, чтобы добраться до своих соплеменников, предупредить их об опасности и вернуться в Банги. А что делал ты? Сидел и дожидался нас. Когда твоим землякам грозила опасность, ты думал о своей жизни. Так что заткнись, Амос, и делай, что говорят!
— Вы очень жестоки ко мне.
— Заслужил.
Рогуен шмыгнул носом, вывернул рулевое колесо, завел пикап на небольшую поляну, развернулся, встал капотом к дороге.
— Здесь вас устроит? — взглянул он на Джамара.
— Устроит. Ты извини за резкость. Я не вправе осуждать тебя. Но приходится принимать все, как есть. Будь тут, двигатель не глуши, возможно, потребуется экстренный отход.
— Да, господин Джамар, я сам хотел попросить вас не брать меня смотреть, что будет происходить в деревне… Я знаю, что именно там будет, и не хочу это видеть.
