И тут же загремели выстрелы американских винтовок. Каратели стреляли выборочно, целясь только в мужчин, немощных женщин, стариков и слишком малых детей.
Раденко и Джамар снимали бойню, скрипя зубами.
Режиссер побледнел. Рогуен, осознав, что его трусливость привела к гибели целого племени, уткнулся в землю и рыдал.
Каратели между тем, расстреляв ненужных им людей, бросились на молодых женщин и подростков. Санкул крикнул одному из них:
— Аби, притащи ко мне дочь вождя и жену сына Кегба майору.
— Да, господин капитан!
Женщину и девушку притащили за волосы.
Санкул схватил молодую красавицу, ударил в живот, а когда она упала, оттащил ее к бронетранспортеру и начал срывать с нее одежду. Зола сопротивлялась и получила сильный удар по ребрам. Боль пронзила тело. Капитан, сбросив камуфляж, навалился на нее. Девушка открыла рот, чтобы закричать, но не смогла, кулаком Санкул разбил ей челюсть. Тем временем майор насиловал жену сына вождя прямо у треноги, от которой оттащили собак. Остальных женщин и детей солдаты загнали в хижины. Повсюду крики, вопли, стоны. Повсюду кровь. Весь карательный взвод принимал участие в этой дикой оргии.
Рогуен, оторвавшись от земли, схватил жердь, валявшуюся недалеко, дернулся к деревне.
— Куда? — схватил его за ногу Джамар и опрокинул на землю. — Куда?
— Там мои соплеменники!
— Раньше надо было думать. Им уже не поможешь. Только погибнешь напрасно.
— Пусть напрасно, но вместе со всеми. Я виноват перед племенем, я должен искупить вину.
— Ты искупишь ее, если мы, засняв кровавую расправу, сумеем уйти отсюда. А сейчас не дергайся. Было бы у меня оружие, я бы первым расстрелял этих ублюдков, ну а без него чего попусту говорить. Снимаем! А ты, Амос, будь рядом.
— Может, к машине отойти?
— Не хватало еще, чтобы ты и машину вместе с собой забрал. Лежи рядом, это приказ.
А в деревне лилась кровь. Изнасилованным женщинам, девушкам, девочкам и мальчикам отрубали головы и выбрасывали из хижин. Удовлетворив свою плоть и зарезав дочь вождя, капитан Санкул снимал на телефон, как режет голову своей жертве майор Канзите. Он что-то говорил майору, наверняка просил принять позу, более подходящую для съемки.
Солдаты, выбросив головы жертв на улицу, вышли из хижин и стали обмываться из чанов, смывая кровь. Все выглядели довольными.
— Оторвались, шакалы вонючие! — со злостью процедил Растанов и повернулся к Джамару: — Не пора ли уходить, Умар?
— Нет. Еще не все кончено.
— А когда каратели закончат, нам уходить будет сложнее.
— У нас пикап, у них бронетранспортеры. Да, они хороши на бездорожье, но и «Ниссан» имеет высокую проходимость. А главное, у нас скорость. Уйдем. Продолжаем снимать!
Когда каратели привели себя в порядок, капитан Санкул проговорил:
— Жечь хижины! Здесь должна остаться выжженная земля!
Солдаты бросились исполнять приказ командира.
— Как закончим, едем в Кабаду, — отведя его за бронетранспортер, сказал майор.
— Ты уверен, что добьешься от испанца признания, где находится склад золота и алмазов?
— Капитан, когда начинаешь из несговорчивого белого резать ремни, он вспоминает и рассказывает все!
— А если Нике действительно не знает, где золото?
— Знает. Иначе получается, что старший артели, нанявший работников, не вникал в деятельность своей «фирмы». Так, Имер, не бывает.
— Но сержанту Хабиду он ничего не сказал.
— Потому что главному сержанту генерал не разрешил применять особые пытки к испанцу. А добровольно кто же сдаст целое состояние?
— Считаешь, артель добыла много золота?
— Золота вряд ли, а вот алмазов… тех может быть очень много. В том районе приличные запасы. Кубиде хотел послать туда полсотню рабов из поселка, а это говорит о многом. — Канзите вдруг пристально посмотрел на Санкула: — А почему ты расспрашиваешь меня об этом, Имер?
— Тебе я могу сказать. Генерал столько нахапал, что хватит и ему, и его детям, и внукам. И еще останется много. Мы же с тобой имеем на счетах меньше миллиона долларов. Случись что в дивизии, а в некоторых полках и батальонах недовольство Кубиде проявляется уже открыто, мы можем остаться с этой мелочью, тогда как генерал свалит из страны миллиардером.
— Я что-то плохо понимаю тебя, Имер.
— Давай начистоту, Салиф. Ты же можешь сделать так, что, выдав место хранения золота и алмазов, испанец сдохнет?
— Могу! И сделаю. После того как убедимся, что он не соврал.
— А если, убедившись, что Нике сказал правду, ты убьешь его, а генералу доложишь, что испанец ничего не сказал, не выдержал пыток и сдох?
— Ты уверен в своих солдатах? Ведь проверять слова испанца мы отправили одно из отделений. Уверен, что они не сдадут нас генералу, узнав правду?
— Я не уверен, что мои солдаты не сдадут нас. Но ведь проверить слова испанца мы можем с тобой вдвоем?
— Ты говоришь так, будто не знаешь Кубиде. Если он узнает, что мы провели его, то достанет из-под земли.
— Нет, Салиф. У меня есть надежное местечко, где мы можем на время скрыться, а позже уйти в Чад. Там же найдутся достойные покупатели и золота, и алмазов. Надо только, чтобы генерал не сразу поднял шум. А для этого обмануть его, испанец, мол, ничего не сказал, подох.
— Как объяснить, что мы уедем из Кабаду?
— Да, узнав, что мы провалили дело, Кубиде сам вызовет нас в Банингу. Вот и время, чтобы доехать до места, где спрятаны золото и алмазы, а также для ликвидации испанца и отхода в нужное место.
— Где ты спокойно зарежешь или застрелишь меня, — усмехнулся Канзите. — Зачем делиться, если можно забрать все одному?
— Ты не доверяешь мне?
— Нет! А посему, если хочешь, чтобы твои слова не дошли до ушей генерала, забудь о своем предложении.
— Иначе ты сдашь меня?
— Мне придется это сделать, Имер!
— Ну и подонок ты, майор!
— Не забывай, капитан, кто я, а кто ты!
— А-а, понял. Ты планировал сам провернуть дельце, которое случайно предложил тебе я. Угадал, Салиф?
— Глупец, если… — Майор внезапно оборвал речь, глядя на лес за спиной капитана: — Черт! По-моему, за нами следят. — Что?! — воскликнул капитан и впился цепким взглядом в растительность.
— Да нет, все тихо.
— Справа! Шевельнулись кусты, видишь?
— Что-то было.
— А ветра нет. Там кто-то есть!
Санкул подозвал к себе командира отделения, сержанта Гулама.
