От такого зрелища у Анжелики перехватило дыхание. Она присела в покорном реверансе, как и подобало служанке в присутствии хозяйки. Новая няня выглядела весьма скромно, однако миссис Фергюсон также оказалась впечатлена ее красотой.
– Полагаю, вы из семьи Латэм? – надменно произнесла хозяйка. Дети покрутились около нее, а затем бросились к отцу. – Ваш кузен очень хорошо отзывался о вас, – уже более теплым тоном продолжила она. – Он на протяжении нескольких месяцев говорил о вашем приезде.
Анжелику ошеломило ее заявление.
– Мой кузен? – переспросила она, не в силах вспомнить никого, кроме дальних родственников и короля Георга, но что-то ей подсказывало: отнюдь не его величество рекомендовал ее на должность няни к этой женщине.
– Его светлость герцог Уэстерфилд, Тристан Латэм. Он представил вас как дальнюю родственницу и очаровательную даму.
Как?! У него хватило наглости назвать Анжелику кузиной? Впрочем, солгать было гораздо легче, чем сказать правду – что он выпроваживает из родного дома единокровную сестру. Если Тристан месяцами беседовал об этом с Фергюсонами, значит, давно ждал, что отец умрет. Какое жуткое хладнокровие.
– О… Конечно же, Тристан…
– Мы с его женой, герцогиней, – заявила миссис Фергюсон, дабы произвести впечатление на гостей, – близкие подруги. В Лондоне мы совершенно неразлучны.
Анжелика кивнула, пытаясь не спускать глаз с подопечных. Те все еще резвились около отца.
– Я чрезвычайно рада и благодарна вам за предоставленную возможность, мэм, – вежливо произнесла она.
Но ни о какой благодарности брату за его козни не могло быть и речи. На вопрос миссис Фергюсон, почему Тристан не может сам позаботиться о родственнице, он ответил, что для кузины слишком велик позор прислуживать собственной семье. Уэстерфилд заверил подругу жены, что кузина безукоризненно воспитана, ведет себя достойно и сможет обучить детей французскому языку. Ее мать была француженкой далеко не благородного происхождения и вышла замуж за одного из отпрысков рода Латэм.
Правда это или нет, Евгения Фергюсон даже не задумывалась. Ее очень привлекла идея иметь в служанках особу аристократического происхождения. Это повысило бы престиж и статус миссис Фергюсон в обществе. Ее отец был всего лишь бароном и пожизненным пэром, а муж не мог похвастаться даже одним титулованным предком, хотя его богатство практически полностью компенсировало сей досадный недостаток.
Знай Анжелика, что говорил ее брат, она непременно пришла бы в совершенный ужас. Мари-Изабель приходилась родственницей королям Франции!
Анжелика направилась к детям, чтобы вызволить мистера Фергюсона из их окружения.
– Можете забрать их наверх, – с облегчением заявил Гарри Фергюсон, высокий красивый блондин. – Вы новенькая, не так ли?
Анжелика кивнула и присела в реверансе.
Ее подопечные не возмутились и не расстроились из-за короткого свидания с родителями – они уже привыкли к столь кратким встречам. Как и говорила Бриджет, в библиотеке они пробыли около десяти минут. Теперь хозяева не увидят своих чад почти неделю. Анжелика знала – во многих благородных семействах это считается нормальным, но ей стало жаль детей. Вспомнив свои близкие отношения с отцом, Анжелика решила заменить им мать и отца. Особенно Саймону, который через год должен был уехать в Итон. Ей казалось, покидать дом в пять лет ради школы еще хуже, чем то, что случилось с самой Анжеликой. Это слишком юный возраст, чтобы оставлять родные места.
Поднявшись в детскую, Анжелика прочла подопечным сказку. Кажется, им очень нравилось ее чтение, особенно Эмме. Но затем девочка прижалась к няне и спросила, куда подевалась Бриджет. Неудивительно – она заботилась о них два года и стала им самым близким человеком на свете.
– Бриджет уехала навестить сестру, – объяснила Анжелика. Она не стала говорить, что прежняя няня не вернется.
Наступило время сна. Анжелика облачила детей в ночные рубашки без всякой помощи Хелен и была чрезвычайно этим горда. Чарльз и Руперт были уложены первыми, хотя последний два раза выбирался из постели, пока она укладывала Эмму. Затем настал черед Саймона. Двое самых маленьких детей спали в одной комнате, а старшие – Эмма и Саймон – в отдельных спальнях.
Анжелика пообещала девочке, что придет к ней, если той приснится плохой сон, и оставила дверь в ее комнату открытой. В целом прошедший день приятно удивил, а ее подопечные показались хорошими детьми.
В дверь постучали. Это оказалась Сара.
– Закончила на сегодня? Как все прошло? – спросила она.
– Очень хорошо. Мы спускались в библиотеку на чай. Миссис Фергюсон прекрасна.
Горничная кивнула:
– Да, но холодна, как айсберг, и думает только о себе. Мистер Фергюсон тоже красив, – добавила она с ухмылкой. – Мог бы найти себе кого получше, но, думаю, его соблазнил титул ее отца. Правда, толку от этого мало, и миссис обходится ему в целое состояние. Ты бы видела платья, которые Стелла приносит в прачечную. Прямо из Парижа! Вот бы мне хоть раз такое поносить… Кстати, внизу все только о тебе и говорили за ужином. Жаль, ты не можешь есть с нами, когда дети спят. Может, Хелен будет иногда присматривать за ними? Тогда ты сможешь присоединиться к нам хотя бы на чай с пудингом.
– Хотелось бы, – мечтательно ответила Анжелика.
В детской компанию ей могла составить только Хелен, но они еще не подружились, и уверенности в том, что подружатся, не было. Анжелике нравилась суета на кухне и в столовой для слуг. Она вспомнила Белгрейв и затосковала по дому. Хобсон, миссис Уайт, миссис Уильямс, Маркхэм, как они там? Завтра надо обязательно отправить письмо экономке.
Через полчаса Сара отправилась спать. Анжелика, немного почитав, последовала ее примеру. Бриджет предупреждала, что Чарльз просыпается рано, и Анжелика боялась не выспаться. Хотя ей было приятно наслаждаться тишиной и спокойствием после целого дня беготни за неугомонными чадами. Впрочем, они вели себя гораздо лучше, чем говорили слуги. Просто они – дети, и их много.
На следующий день стояла ясная, хоть и холодная погода. После завтрака Анжелика с детьми отправились в парк. Анжелику манил лабиринт, но она не осмелилась войти в него – боялась не найти выхода и потерять детей. Прогулка удалась на славу, и ее подопечные вернулись домой румяные и довольные, а кухарка выдала каждому ребенку по бисквитному печенью.
Анжелика заметила, что мистер Гилхоули пристально наблюдает за ней. Чем она могла привлечь такое внимание? Выглядел он в высшей степени недружелюбно. Впрочем, Хобсон тоже часто принимал такой вид, когда хотел сделать внушение или просто произвести впечатление на младших слуг. Но местный дворецкий был настроен явно враждебно. На мгновение она даже обрадовалась, что не обедает в столовой с остальными слугами, где от глаз Гилхоули было бы не скрыться.
Накормив и уложив детей спать, Анжелика оставила с ними Хелен, а сама спустилась на кухню выпить чаю. Дверь в кабинет дворецкого была открыта, и Гилхоули жестом пригласил ее войти.
