– Нет ли у вас претензий относительно детской? Все ли вас устраивает? – официально спросил Гилхоули, однако Анжелика почувствовала в его голосе искреннее беспокойство. Затем, понизив голос так, чтобы их никто не мог слышать, он продолжил: – Миледи, я хочу, чтобы вы знали. Много лет назад я был слугой в Белгрейве при вашем отце. Я искренне скорблю о вашей потере. Он был великим человеком.
– Вне всяких сомнений, – грустно согласилась Анжелика. – Мне его очень не хватает.
– Миледи, не знаю, как вы сюда попали…
Анжелике не нравилось такое обращение дворецкого. Другие слуги не должны знать о ее аристократических корнях. Если уж она собралась жить и работать здесь, то ей необходимо стать одной из них.
– Вы не должны ко мне так обращаться, мистер Гилхоули. Это только повредит моим отношениям с остальными. Никто не должен знать, кто мой отец. В любом случае это осталось в прошлом, – серьезно ответила она.
– Очевидно, есть причины, по которым вы оказались здесь, и вам, должно быть, приходится весьма трудно, – с теплотой в голосе произнес Гилхоули.
– Теперь меня мало что способно удивить, – призналась Анжелика. – Но дела не так уж плохи. Здесь все отнеслись ко мне так дружелюбно…
– Счастлив слышать. Если я могу что-то сделать для вас… – Дворецкий посмотрел Анжелике прямо в глаза.
Она покачала головой. Ей не нужно специального обхождения. Она будет как все. Гилхоули уважал ее выбор. И все-таки ему было жаль, что эта девушка в столь юном возрасте испытывает большие перемены.
– Фергюсоны знают правду?
– Нет. Мой брат выдал меня за кузину. Пусть все так и будут считать.
– Конечно, как вы пожелаете. Уверен, хозяева оказались бы поражены, узнай, что наняли няней дочь герцога.
Хотя Гилхоули сдавалось, что им понравилось бы такое известие.
– Ах, все уже не важно, – горько произнесла Анжелика, едва сдерживая слезы. – Мой брат, его жена и дочери заняли Белгрейв. Для меня там нет места.
Дворецкий искренне ей сочувствовал. Он понимал, что без грязной игры со стороны Тристана тут не обошлось. Брат Анжелики оказался настоящим подлецом. Впрочем, если бы он не скрыл правду, то выглядел бы в глазах общества совершенно ужасно.
– Пути Господни неисповедимы, миледи, – мягко проговорил Гилхоули. – Я уверен, однажды вы вернетесь домой.
Она только кивнула, не в силах сказать ни слова. Он легонько похлопал ее по руке. По крайней мере, теперь у нее здесь появился новый друг, помимо Сары. Хобсон наверняка обрадуется, когда узнает, что еще один дворецкий покойного герцога взял Анжелику под свою защиту.
Собрав всю волю в кулак, Анжелика проглотила слезы и выпрямилась.
– Мне пора, – тихо произнесла она и поблагодарила мистера Гилхоули.
– Присоединяйтесь к нам иногда, – пригласил он.
Анжелика улыбнулась.
– Конечно, хотя дети и будут стараться не допустить этого.
– Не сомневаюсь, миледи, – рассмеялся дворецкий. – Я надеюсь, вы здесь будете счастливы и останетесь надолго. – Хотя на самом деле желал ей как можно скорее вернуться в Белгрейв.
Анжелика поспешила в детскую. Хелен ждала ее с большим нетерпением.
– Почему так долго?
– Мои извинения. Мистер Гилхоули пожелал побеседовать со мной.
– И чего же он хотел? – с подозрением спросила служанка.
– Как выяснилось, он был знаком с моим отцом, – честно ответила Анжелика, но сразу пожалела об этом.
– Ваш отец тоже служил дворецким или лакеем?
– Нет, – тихо произнесла Анжелика, не зная, что сказать. – Вовсе нет. Они были просто знакомыми.
В это время захныкал Чарльз, и Анжелика поспешила к нему, а вскоре проснулись и остальные. Немного поиграв, они отправились кататься на пони. В это время в конюшню вошел мистер Фергюсон. Он даже не остановился поговорить с детьми и, лишь помахав им рукой, выехал на конную прогулку.
Жизнь шла размеренно и мирно. Анжелика привыкала к своим подопечным. Конечно, следить сразу за всеми было непросто, но ей это нравилось. Она чувствовала себя нужной, и время пролетало незаметно. Анжелика начала заниматься с детьми французским, и спустя месяц они выучили уже много слов и даже несколько песенок. Близилось Рождество. Дети помогали украшать гигантскую елку в главном зале и пришли в восторг от результата. Фергюсоны целый месяц провели в Лондоне и вернулись в Гэмпшир только за день до праздника.
Рождественским утром Фергюсоны вручили детям подарки и, прежде чем отправиться на праздничный прием, сообщили, что через несколько месяцев у них появится новый ребенок. Новость стала совершенной неожиданностью для Анжелики. Младенец должен был появиться на свет в мае, затем примерно месяц он будет находиться на попечении кормилицы, а потом няне Фергюсон предстоит заботиться уже о пяти детях – пока Саймон не отправится в Итон, то есть до конца лета. Миссис Фергюсон ясно высказалась, что подмога Анжелике не нужна, если старший ребенок скоро уедет, а с четырьмя подопечными она прекрасно справляется. О том, каких усилий это стоило, хозяйка не имела никакого представления. Сделав няне небольшой рождественский подарок, чета Фергюсон отослала ее и детей в детскую, а сама отправилась принимать гостей.
Анжелика помогла открыть подарки. Саймон получил настольную игру, Руперт – мягкого медведя, Эмма – куклу, а Чарльз – серебряную погремушку, тут же очутившуюся у него во рту. Подарки всем понравились. Анжелике достались перчатки из серой кожи, подходившие к ее форме, и при этом весьма красивые. Примерив подарок, она обнаружила, что размер угадан идеально. Миссис Фергюсон постаралась.
В январе хозяева решили взять детей с собой в Лондон на две недели, и Анжелика – как и ее подопечные – предвкушали поездку. Наконец, одним морозным утром в трех роскошных каретах семейство отправилось в столицу. Саймон был в восторге, Эмме – путешествие не понравилось, поскольку ее укачивало. Руперт и Чарльз быстро заснули.
В лондонском особняке слуги чрезвычайно обрадовались как детям, так и новой няне и с удовольствием показали ей дом. Огромная резиденция Фергюсонов находилась на Керзон-стрит, в районе Мейфэр, и была битком набита изысканной мебелью, картинами и скульптурами. Хозяева каждую ночь отправлялись на светские рауты, либо устраивали приемы дома. Становилось понятно, почему Евгения находила Гэмпшир скучным местом. В городе у нее было полно друзей, с которыми она ходила в театр или оперу. Гарри же занимался делами в Сити, после чего наведывался в клуб, где обедал с приятелями или играл в азартные игры.
Однажды в воскресенье Фергюсоны позвали гостей на чай, и Анжелике предстояло привести детей. Одев подопечных в лучшие наряды, она как ни в чем ни бывало отправилась в гостиную, где ее ждал сомнительный сюрприз. У окна стояли Тристан и Элизабет, сделавшие вид, что не узнали ее.
Анжелика хотела с ними поздороваться, но брат тут же отошел к столу, а его супруга отвернулась и завела беседу со знакомой.
