Однако миссис Фергюсон вывела их на чистую воду.
– Неужели вы не узнали собственную кузину? – прямо спросила она Тристана. – Вы оказались совершенно правы в ее отношении – она замечательно справляется со своими обязанностями. Саймон и Эмма уже выучили французский.
Уэстерфилд в ответ делано удивился, холодно поприветствовал сестру, словно был едва с ней знаком, и ледяным тоном ответил:
– Действительно, я не узнал ее. Уверен, вы чрезвычайно добры к ней.
Элизабет же ничего не произнесла, только вперила в Анжелику взгляд, полный ненависти. Очевидно, они предполагали, что Анжелика с подопечными находится в Гэмпшире, и никак не рассчитывали увидеть ее здесь.
Через пятнадцать минут миссис Фергюсон подала Анжелике знак: пора уводить детей. За время, проведенное в зале, Анжелика хорошенько рассмотрела брата и невестку.
Элизабет была одета в красивое платье, но миссис Фергюсон ее перещеголяла. Дочери Уэстерфилда отсутствовали – их время еще не пришло. Из разговора Элизабет со знакомой Анжелика поняла, что первый сезон Гвинет наступит в июле.
Сезон. Раньше Анжелика не желала выходить в свет, а теперь никогда уже не сможет. После того как Тристан изгнал сестру из Белгрейва, ее шансы найти благородного жениха растаяли.
Эта встреча неприятно потрясла Анжелику. Впрочем, не только ее. Элизабет была очень бледна, когда Анжелика прошла мимо нее к выходу, а брат явно вздохнул с облегчением. Анжелика иногда задумывалась, не сожалеет ли Тристан о содеянном. Теперь ответ был очевиден. Он не только отрекся от нее как от сестры, но и явно не хотел никогда ее видеть. Пожалуй, если бы Анжелика сгинула, ему стало бы гораздо легче. Да и сейчас она существует для него лишь как призрак из прошлого. У нее теперь нет семьи.
Анжелика осталась одна.
Глава 5
Фергюсоны решили остаться в Лондоне до февраля, чтобы в полной мере насладиться светской жизнью до того, как полнота Евгении станет заметнее. Против обыкновения они оставили детей с собой, в столице. Анжелика обрадовалась этому больше, чем сама того ожидала.
Так странно было осознавать, что она и сама могла бы провести эту зиму, подобно хозяевам, если бы отец вывел ее в свет прошлым летом. Анжелику представили бы самым уважаемым семействам, двору и потенциальным женихам. С такой родословной за ее руку и без солидного приданого боролся бы любой. Быть может, Анжелика и влюбилась бы в кого-то.
Но судьба распорядилась по-другому. Потеряв отчий дом, отвергнутая братьями, она стала служанкой. Мир, для которого Анжелика была рождена, ускользнул от нее. Навсегда.
Не представленная свету, она, скорее всего, превратится в старую деву, а вершиной ее карьеры станет пост гувернантки. Тристан разрушил ее будущее.
Встреча с братом помогла Анжелике окончательно расстаться с надеждами на возвращение в Белгрейв и к старой жизни. По крайней мере, благодаря отцу у нее есть средства содержать себя в старости.
Впрочем, это все далекое будущее. Что ее ждет в ближайшее время – вот о чем все чаще начала размышлять Анжелика.
Служба у Фергюсонов вряд ли продлится вечно. Они были весьма хладнокровными и расчетливыми людьми, не заботящимися о благополучии слуг. На их доброту и порядочность рассчитывать не приходилось – дети вскоре вырастут, все мальчики отправятся в Итон, и ее уволят, если только пятый ребенок не окажется девочкой. Но и это будет лишь временным решением. В лучшем случае Анжелика прослужит еще лет пять. К няням чета Фергюсон не испытывала никакой привязанности, возможно, ее приняли на службу только из-за того, что Анжелика – родственница герцога. После предательства Тристана она четко понимала: все может измениться в любой момент и в худшую сторону.
В Лондоне Анжелика каждый день ходила с детьми гулять в парк и часто разговаривала там с другими нянями. Почти все оказались старше ее, у многих было тоже несколько подопечных, но им всегда помогала особая горничная или младшая нянька. Только Анжелика одна следила за четырьмя детьми.
В столице она дважды писала миссис Уайт и получила несколько писем в ответ. В них были приветствия от Хобсона, миссис Уильямс и нескольких горничных. Анжелика писала о детях, о Фергюсонах, о своих обязанностях, о Лондоне, о роскошном особняке нанимателей. Написала она и о встрече с братом и Элизабет.
– Бедняжка осталась одна на всем белом свете, – удрученно поделилась миссис Уайт с Хобсоном, когда получила то письмо. Она поведала дворецкому о том, как его светлость отрекся от единокровной сестры. На глазах старого слуги выступили слезы.
Маркхэм решил покинуть свой пост и уехать на континент. Он признался Хобсону, что не может прислуживать новому герцогу, зная, что тот сотворил с собственной сестрой. Тристан не пытался удержать Маркхэма, считая его слишком преданным Филиппу.
Элизабет тем временем произвела в Белгрейве большие изменения. Мебель была переставлена. Шторы, чехлы и обивку заменили. Из Вены выписали роскошную люстру. Элизабет тратила состояние мужа, не скупясь. Миссис Уайт также упомянула, что герцогиня с дочерьми побывали в Париже, откуда привезли много новых платьев.
Анжелике было больно читать об изменениях в родном доме – они казались ей вульгарными. Она все больше тосковала по отцу. Тем приятнее было получать известия от миссис Уайт и Хобсона, ведь они оставались единственными близкими ей людьми.
В Лондоне миссис Фергюсон видела детей еще меньше, чем обычно, – была слишком занята приемами. Наконец, в середине февраля супруг настоял, чтобы она с детьми вернулась в Гэмпшир. Как бы крепко Стелла ни затягивала корсет на хозяйке, положение миссис Фергюсон стало очевидно всем. Выходить в свет стало совершенно неприлично. Пришлось все же покинуть столицу.
Анжелика с интересом наблюдала, не захочет ли миссис Фергюсон почаще видеть сыновей и дочь. Но такого желания у хозяйки не возникало. Пытаясь развеять скуку, она организовывала обеды с подругами и посиделки для игры в карты. Приехала погостить ее мать – довольно простая женщина, дочь богатого купца, вышедшая за отца Евгении из-за его титула и состояния. Бабушка не пожелала видеть внуков и внучку и ни разу не посетила детскую. Стало ясно, от кого миссис Фергюсон унаследовала надменность и высокомерие. Таким образом, Анжелика имела полную свободу в воспитании и развлечении подопечных. Те очень сильно привязались к ней, а она полюбила их.
Мистер Фергюсон вернулся в Гэмпшир лишь в начале апреля, вместе с друзьями. Среди прислуги ходили слухи о вечеринках, которые он закатывал в Лондоне, и о замеченных там женщинах определенного сорта. К счастью, его супруга оставалась в счастливом неведении относительно этих выходок – иначе на него обрушился бы весь огонь ее темперамента.
Мать миссис Фергюсон тут же покинула Гэмпшир – они с зятем не ладили друг с другом, а через неделю отбыл и сам мистер Фергюсон, вновь оставив супругу одну. Той ничего не оставалось, кроме как гулять в саду в ожидании родов.
