Жак схватил одного из разъяренных спорщиков. Второй оказался в руках Люка, но вывернулся и удивительно быстро достал из кармана пистолет с рукоятью, украшенной жемчугом. Раздался выстрел. На безупречно белом жилете оппонента расцвел кровавый цветок. Раненый, с крайне удивленным видом, соскользнул на пол. Стрелявший попробовал сбежать, но его окружила дюжина мужчин.
Анжелика склонилась над несчастным.
– Врача, немедленно, – распорядилась она Люку.
Рядом появился Томас. Анжелика и забыла, что он здесь. И очень кстати – она совершенно не знала, как быть. Скандал был неминуем.
Она подложила подушку под голову раненого. Одна из девушек принесла полотенца. Все попытки остановить кровотечение успехом не увенчались. Мужчина закатил глаза и больше не мог говорить. Ранение оказалось тяжелым. По гостиной пробежал шепот. Жертву, одного из самых влиятельных банкиров Франции, знали многие. Стрелявший же входил в парламент, распущенный в июле прежним королем.
Банкир захрипел, кровь хлынула у него изо рта. Анжелика попыталась как-то помочь несчастному, но он вздохнул последний раз и скончался у нее на руках.
В гостиной повисла зловещая тишина.
Томас оглядел почти три десятка толпившихся гостей. Он знал практически каждого из них. Убийца, потрясенный случившимся, опустился в кресло. На него явно накатило осознание: жизнь уже никогда не будет прежней. Пистолет у него отобрали и отдали Жаку.
Томас заговорил твердо и уверенно:
– Господа, я предлагаю вам немедленно покинуть дом. Никого из вас здесь не было этой ночью. Мы не видели друг друга. Понятно?
Все закивали с облегчением. Никому не хотелось становиться участником скандала. Мужчины чуть не бегом бросились из «Будуара». Анжелика послала Агату оповестить клиентов, находившихся наверху, о случившемся. Спустя несколько минут и они покинули бордель. Убийца встал и, переводя взгляд с Анжелики на министра и обратно, громко заявил:
– Я должен сдаться жандармерии.
– Я и есть жандармерия, – гневно ответил министр. – Отправляйтесь наверх и проспитесь.
– Боже, я убил его, – проговорил сквозь слезы стрелявший, поднимаясь по лестнице.
Томас обернулся к Анжелике, бледной как смерть.
– Что нам теперь делать? – спросила она.
– Тело должны обнаружить рядом с его домом. Следует отвезти убитого туда. Супруге не следует знать, где Винсента настигла кончина. Никто ничего не скажет.
На памяти Томаса это был далеко не первый случай, когда человека убивали в борделе. Главное – избежать скандала. Особенно важно оградить от последствий Анжелику.
– Я отведу Дюма в жандармерию завтра, когда он протрезвеет. Он признается, что застрелил Винсента на улице в пылу спора и оставил тело на месте преступления. У вас есть экипаж?
– Да.
– Пусть мужчины отвезут несчастного в какой-нибудь проулок рядом с его домом и там оставят.
Жак передал пистолет министру. Анжелика вызвала одну из горничных и распорядилась вычистить ковер.
Дамы тем временем спустились в гостиную, тихо обсуждая произошедшее. Все выглядели страшно напуганными.
– Никто из вас ничего не видел, – твердо сообщил им министр. – Ничего не произошло. Совершенно обычный вечер. Вас никто не будет спрашивать. Убийство произошло не здесь. Тело найдут на улице, вдалеке отсюда.
Томас и Анжелика уединились в столовой.
Как ни хотелось Томасу этого говорить, но другого выхода у него не было:
– Вам необходимо уехать, Анжелика. Не навсегда. На полгода, может быть, на год, чтобы избежать возможных неприятных последствий. В любом случае клиенты перестанут ходить к вам, по крайней мере, некоторое время. Опасность скандала будет пугать их. Подобные истории случались и раньше. Стоит переждать, пока все не утихнет.
Она не стала спорить, лишь кивнула со слезами на глазах. Друг взял ее за руку. Ему, как и ей, не хотелось расставаться.
Но судьба была неумолима. Она снова вмешалась в жизнь Анжелики, когда все, казалось, наладилось.
– Как скоро мне следует уехать? – печально спросила она.
Сердце Томаса защемило.
– Как можно скорее.
Его слова повергли ее в шок.
– А что будет с дамами?
– Они могут продолжить работать – но не здесь и не сейчас. А что же вы? Куда подадитесь?
– Не знаю, – призналась Анжелика. Ее взор был полон грусти. – Мне некуда ехать.
Почему она постоянно становится жертвой чужих поступков? Сначала Тристана, потом Бертрама, теперь Дюма.
– Как насчет Нью-Йорка? – предложил Томас.
Анжелика, немного подумав, кивнула.
– Пожалуй.
– Новое окружение, незнакомые места – все это может оказаться чрезвычайно полезным для вас. Жизнь, которую вы вели до сего момента… Это не то, что предначертано вам. Вы – дочь герцога. Герцогиня… – Мисс Латэм печально улыбнулась. Прозвище, данное ей проститутками, сейчас звучало нелепо. – Если покинете Францию в ближайшее время, то избежите любых неприятностей, которые могут произойти.
Он прав, тысячу раз прав.
Томас и Анжелика проговорили до рассвета.
В девять часов министр разбудил Дюма и сказал, что тому следует говорить жандармам. Ни одного упоминания «Будуара». Дюма согласился. Вскоре они уехали.
Дамы собрались в столовой, где их ждала Анжелика. Сидя в окровавленном платье, она поведала им дурные вести.
– Нам всем придется уехать. Я вынуждена закрыть «Будуар». Мы сможем открыться вновь через полгода или через год, но не раньше.
– Но что нам делать все это время? – спросила Амбре.
Фабьенн заплакала. Она догадывалась, к чему приведет ночной инцидент. Неужели теперь придется вернуться к мадам Альбин или на улицу?
– Я назад, в обитель, возвращаться не намерена, – с кислой улыбкой произнесла Филиппина.
– В принципе, мы можем разделиться по двое или по трое, снять апартаменты и трудиться дальше, пока Анжелика не вернется, – предложила Агата. Некоторым дамам ее идея понравилась.
Хироко заявила, что заработала достаточно денег, чтобы отправиться в Японию. Камилла решила вернуться на сцену. Сигрид и Кармен сообщили о желании вернуться домой.
– А что же вы? – спросила Фабьенн Анжелику.
– Я отплываю в Нью-Йорк, – ответила она, и на ее глазах выступили слезы.
– И будете работать там? – Все девицы были потрясены.
– Нет, пожалуй, просто отдохну. Без вас мне нечего продавать, – усмехнулась она.
Этим утром у всех было полно дел. Паковать вещи, составлять планы. Анжелика настояла, что наряды и украшения, которые она покупала девушкам, являются ее подарком. Щедрость мадам поистине не имела границ. Всем было больно покидать «Будуар» и миниатюрную, но бесконечно храбрую женщину.
