– Так вы никогда не станете президентом, – шутя, отчитала его Анжелика, надевая плащ.
Они прекрасно провели время, увидев все главные достопримечательности Нью-Йорка.
Анжелика заметила, что женщины Нью-Йорка одевались скромнее, чем парижанки, хотя и здесь встречались дамы в красивых туалетах. Анжелика даже приметила несколько впечатляющих шляпок – впрочем, уступающих ее собственным.
Эндрю был в восторге от нарядов Анжелики. Он в жизни не видел, чтобы кто-то так тщательно следил за модой. Его бывшая невеста в этом плане отличалась простотой, да и не могла похвастаться утонченным вкусом. Хэнсон начал подозревать: их разрыв на самом деле подарок судьбы. Как и встреча с Анжеликой, конечно.
В отель они вернулись только поздно вечером.
Следующие несколько дней Эндрю приглашал Анжелику то в театр, то в оперу, то на ужин с танцами «У Дельмонико» и в «Саду Нибло».
Время от времени они встречали знакомых Эндрю, и тот с гордостью представлял им свою спутницу. Джентльмены неизменно оказывались сражены красотой Анжелики, а дамам нравилась ее дружелюбная манера общения. Пусть она и выглядела истинной аристократкой, в ней не было ни капли высокомерия.
Вдвоем они осмотрели несколько домов, куда Анжелика могла бы переселиться из отеля, но ей ничего не приглянулось, и она предпочла остаться в «Сити». Однажды вечером, после ужина в ресторане, Эндрю поцеловал Анжелику – крепко и страстно. Со дня их знакомства прошло уже шесть недель, и он не мог больше довольствоваться поцелуями в щеку. Анжелика не возражала – она полюбила Хэнсона всем сердцем.
Приближалось Рождество. Засыпанные снегом улицы были украшены гирляндами. Вернувшись однажды с прогулки, Анжелика не успела снять меховую муфту, как Эндрю взял ее за руки, чтобы согреть их, и неожиданно встал на одно колено.
– Эндрю, что вы делаете? – ошеломленная, спросила она.
– Анжелика Латэм, – на глазах Хэнсона выступили слезы от переполнявшего его волнения, – согласны ли вы стать моей женой?
Анжелика совершенно не ожидала этого. Она и не мечтала выйти за него замуж, хотя искренне любила его. На ее глазах тоже выступили слезы, она закивала.
– О боже мой, да… да… мой милый, как я люблю тебя, – вымолвила она.
Эндрю поднялся и заключил невесту в крепкие объятия. Перед его мысленным взором открылась картина счастливого будущего. Что же до Анжелики… Ей следовало многое поведать Хэнсону, но она боялась потерять его. Как ему понравится рассказ о том, что в действительности происходило в Париже? Что его невеста – бывшая мадам известного борделя? Впрочем, может, и не нужно ничего ему говорить. Ей не хотелось ни вредить ему, ни лгать. Одно Анжелика знала наверняка: она любит Эндрю и желает стать его женой. Ничего подобного раньше она не чувствовала.
– Я так люблю тебя, – вот и все, что она смогла выговорить.
Он ничего не знал о ее прошлом и принимал Анжелику такой, какая она есть. Чего же боле? И разве может она рисковать всем, рассказав ему правду? А вдруг он узнает от кого-то другого? Но Нью-Йорк казался ей бесконечно далеким от всего, что происходило в ее прошлом. Пока Анжелика раздумывала, Эндрю начал строить планы.
– Нам требуется найти дом, – взволнованно проговорил он, – и надо как можно скорее обвенчаться. Нам нечего ждать. – Он на мгновение задумался. – Не следует ли мне написать твоему брату и попросить у него твоей руки? Я знаю, вы не ладите, но я не хотел бы оскорбить его или сделать что-то не так.
– О, его не обидеть таким образом, – тихо ответила она, вернувшись с небес на землю от слов жениха. – Ему все равно, он меня страстно ненавидит. Так что никого не надо спрашивать.
– А пригласить твоих братьев на свадьбу?
– Решительно нет. Если придут они, не приду я, – поддразнила его Анжелика.
Эндрю рассмеялся.
– Но вот с моим отцом ты обязательно познакомишься, как только он вернется из Бостона. Отец весьма старомоден и консервативен, но я уверен, ты ему понравишься, – счастливо проговорил он.
Три дня спустя Хэнсон вручил Анжелике кольцо – с очень красивой гравировкой и крупным бриллиантом. Ей хватило бы и скромного кольца или вообще никакого. Она ведь любила Эндрю, а не то, что он мог ей дать. Испытывая сильный прилив счастья и радости, Анжелика непрестанно размышляла об их будущем.
Эндрю рвался назначить свадьбу как можно раньше. По его словам, они оба знали, чего хотят, и уже достаточно взрослые, чтобы самостоятельно принимать решения. Анжелика была вынуждена признаться, что она несколько моложе, чем говорила.
– На самом деле мне двадцать один год, – робко заметила она и объяснила, что скрывала истинный возраст ради респектабельности.
Эндрю рассмеялся в ответ. Это ничего не меняло. Ему тридцать, ей – двадцать один, и они отлично подходят друг другу.
– Давай обвенчаемся в феврале, на День святого Валентина, – предложил он.
Идея Анжелике понравилась, но она сомневалась, что у них хватит времени на подготовку.
– Ты хочешь большую свадьбу?
– Вообще, нет, – искренне ответил Эндрю. – Друзей у тебя здесь нет, семью ты приглашать не хочешь. С моей стороны было бы неправильно приглашать сотню приятелей, которых ты едва знаешь. Почему бы нам не обвенчаться в более спокойной обстановке?
Кроме того, он помнил, что Анжелика недавно овдовела. При таких обстоятельствах не следует устраивать пышную свадьбу. Небольшое торжество с отцом и ближайшими друзьями – вот то, что нужно.
Обоим не терпелось стать мужем и женой. Даже Анжелика, всего несколько месяцев назад не помышлявшая о свадьбе и считавшая, что останется старой девой, теперь только и мечтала выйти замуж за Эндрю и родить много детей. Ей хотелось написать дамам из «Будуара» – похвастаться и заодно предупредить, что она не вернется. Она знала: Фабьенн точно обрадуется за нее. Анжелика написала ей, когда прибыла в Нью-Йорк, и из ответного письма узнала, что Фабьенн и Жак поженились и ждут ребенка.
Анжелика сообщила в компанию, хранившую мебель из «Будуара», чтобы вещи продали. Не следует обставлять новый дом предметами из борделя.
Время пролетело быстро. Вечером накануне Рождества Анжелику ждал ужин с отцом Эндрю. Хэнсону-старшему не терпелось повстречаться с невестой сына. Из всего, что Эндрю рассказал ему об Анжелике, ему показалось, что она идеальная леди.
На ужин с Хэнсоном-старшим Анжелика надела черное платье из бархата, жемчуга матери и небольшую диадему, принадлежавшую бабушке по материнской линии. Анжелика особенно дорожила этим украшением и надевала его всего один раз – на бал в Лондоне. Больше случаев надеть диадему не представилось. Однако сейчас она идеально сочеталась с кольцом, подаренным Эндрю. От вида Анжелики у жениха перехватило дыхание – так она была прекрасна.
Экипаж остановился перед громадным особняком на Перл-стрит. Двое слуг и дворецкий проводили пару в дом. Хэнсон-старший ждал их в гостиной. Он стоял спиной к ним, глядя в окно на сад и попивая какой-то напиток. Он обернулся и обменялся с сыном теплыми взглядами. Затем обратил свой взор на Анжелику, его губы уже растянулись в доброй улыбке… Внезапно лицо Хэнсона-старшего помрачнело. Анжелика побледнела.
