Глава 6
И не ошибся. Но вначале было так: когда Маркел вошёл в приказ, в князя Семёнову палату, князь был очень гневен на вид. Маркел поспешно снял шапку и поклонился великим обычаем.
– Что, пёс, почуял?! – сердито спросил князь Семён.
– Винюсь! – только и сказал Маркел.
– Пёс! Пёс! – ещё раз, уже очень гневно, повторил князь Семён. И только после этого спросил: – Зачем к Петьке ходил?!
– К какому Петьке? – не понял Маркел.
– Как к какому? Да к царевичу Сибирскому!
– Так он Агай.
– Нет, Петька! Строганов его крестил, пса этого, а он так псом и остался!
– А он говорил… – начал было Маркел.
– Га! Говорил! – передразнил князь Семён. – Мало ли что он мог наплести! Зачем ты к нему ходил? Кто просил?!
– Да я только хотел узнать…
– Хочешь узнать, приди ко мне, и я тебе всё расскажу! – перебил Маркела князь Семён. – А этот Агай, какая ему вера?! В прошлом году заворовал, вышел и ходил туда-сюда и грабил всех подряд. Мы на него войско выслали и чуть поймали. Да и не поймали бы, когда бы не другой князь, Игичей, не пособил. А так пособил, и мы Агайку усмирили, привезли сюда, и посадили за приставы. И тут вдруг ты пришёл! А вот не совался бы туда, куда не надо!
– Так что, – спросил Маркел, – всё, о чём он говорил, брехня?
– А о чём он говорил? – насторожился князь Семён.
– Ну, о всяком, – ответил Маркел. – Говорил, что у него войско побили, городки его сожгли, брата его убили, сына.
– На то и война, чтоб убивать, – строго сказал князь Семён. – А что ещё он говорил?
– Дочку его отдали Игичею. На потеху.
– Дочку! – сердито сказал князь Семён. – А что, нам было их сюда везти, венчать?
Маркел молчал.
– Что ещё? – спросил князь Семён. – Про Золотую Бабу ты у него спрашивал?
Маркел нехотя ответил:
– Спрашивал.
– И что?
– Он смеялся, говорил, что мне её не взять. Что мне на роду написано быть от неё убитым.
– Гм! – только и сказал, подумав, князь Семён. Потом усмехнулся и прибавил: – Подлец какой! Ишь что придумал пёс! Ну да ты его не слушай. Это он со зла так набрехал. А от брехни, знаешь, какое средство наипервое? Приди и скажи Параске, чтобы дала святой воды испить. После «Отче наш» семь раз прочти – и как рукой снимет. У вас дома святая вода есть?
Маркел кивнул, что есть.
– Вот и славно, – сказал князь Семён. – Ну а теперь что скажешь?
Маркел подумал и сказал:
– Всё равно я один не справлюсь. Дай мне людей, боярин, хоть с полсотни.
– С полсотни людей, что придумал! – сердито сказал князь Семён. – Нет, не дам. Людей возьмёшь в дороге. В Берёзове возьмёшь. Сейчас там на воеводстве Васька Волынский сидит. Вот ему от меня грамота, держи.
И князь подал Маркелу запечатанную рульку с тремя вислыми печатями. Маркел взял рульку, князь стал объяснять:
– Здесь ему всё сказано: и чтобы дал тебе людей, и чтобы пособлял чем мог, и чтобы не чинил препон. А чтобы и другие не препонили, вот, на ещё!
И подал красную овчинку – крашеный вершковый кругляшок, и там на одной стороне красный крашеный овчинный мех, а на другой, тоже красной, выжженный орёл двуглавый. У Маркела аж лоб загорелся.
– Ладно, ладно, – сказал князь Семён уже совсем негневным голосом. – Ступай. Завтра с утра получишь сани, подорожную. Она будет до Берёзова. Ибо сразу к Лугую не суйся, а сперва заезжай к Ваське и бери людей, а уже только потом езжай к Лугую. И будь с ним настороже, ненадёжный он человек. Да и все они там ненадёжные, особенно крещёные. Не верю я тем, кто быстро веру меняет. Так и твоему Агаю-Петьке я не верю. А теперь ступай домой, собирайся, пей святую воду, и чтобы завтра с утра выехал!
Маркел поклонился, развернулся и вышел. Шёл и думал: Агай! Или Петька? Или всё-таки Агай? Да кто их разберёт!
Глава 7
Когда Маркел пришёл домой, Параска с Нюськой были уже там. На сундуке возле стола лежали узлы с обновками.
– Показывай! – велел Маркел.
Параска с Нюськой начали развязывать и подавать, Маркел на себя прикидывал. Вещицы там были такие: шуба медвежья, красный верх, почти как у Ермака, подумалось, высокая бобровая шапка, валенки, чёртовой шкурой подшитые, рукавицы на пуху, две пары нательного белья с начёсом и образок святой Прасковьи.
– А это для чего? – спросил Маркел.
– Чтобы не забывал, – ответила Параска.
– Да я и так…
– Хуже не будет!
Маркел не стал спорить. Параска надела на Маркела образок, поправила… И, не сдержавшись, быстро-быстро заморгала.
– Ну-ну! – утешливо сказал Маркел. – Чего ты это вдруг.
– Так, ничего, – ответила Параска, отвернувшись.
А Нюська со злостью сказала:
– Мы когда шли обратно, встретили Демьяниху. А у неё глаз сам знаешь какой.
– Ведьма она! – прошептала Параска. – Хуже той вашей Бабы!
– Брехня это! – громко сказал Маркел. – Нашла от чего полошиться. Ты лучше вот про что послушай. Меня князь Семён вызывал, выдал красную овчинку, а это двойные прогоны, двойные харчи, а вернусь – двойная выдача!
– А если не вернёшься, тогда что? – спросила Параска.
– С чего это я вдруг не вернусь? – удивился Маркел. – Тебя, что ли, на Золотую Бабу сменяю? Так она болван болваном, тощая, а ты вон какая…
И осёкся. Повернулся к Нюське и спросил:
– А пирогов принесли?
– Принесли, – недобрым голосом сказала Нюська.
– Мечи на стол! – велел Маркел. – И сходи вниз, принеси чего-нибудь копчёного. Мне завтра в путь, а мы сидим как на поминках. Ну!
Параска, утерев глаза, сказала, чтобы Нюська, сойдя вниз, взяла там ещё соленья и грибов. Маркел достал из сундука две бутли – одну сладкого, другую крепкого. Сели за стол, стали выпивать, закусывать, Маркел начал говорить про то, как он вернётся из Сибири и они купят себе дом, недалеко, сразу за Красной площадью, Котька показывал его и говорил, что недорого просят…
Ну и так далее. Параска с Нюськой слушали, кивали. После Маркел опять слазал в сундук, достал колоду карт, и они стали играть в трёх царей, на щелбаны, и веселились, вскоре у Маркел лоб опух, но всё равно было смешно. Потом на Фроловских пробило ночь, Нюська встала и ушла к себе. Маркел с Параской легли. Но только Маркел задул свет, как Параска вдруг спросила, правда ли, что сибирский царевич наговорил всякого недоброго.
– Брехня это! – уверенным голосом ответил Маркел. – Да и не пристало его слушать.
