Затылок щекотало, потом там стало холодно. Пряди светлых как солома волос падали на пол, где их тут же абсорбировало антимусорное покрытие. Если бы не оно, каждое помещение учебной базы "Инферно-1" мало чем отличалось бы от бархана.
База располагалась в самом центре пустыни, Вильям даже не гадал – какой.
Он прибыл сюда час назад, успел пройти через администрацию, где лишился идентификационной карточки, склад, на котором получил обмундирование, медосмотр, где его признали годным, и вот теперь подвергался процедуре, на военном языке именующейся "санитарной обработкой".
– Готово, – проговорил стригший Вильяма парикмахер и отступил на шаг.
Голая, как бильярдный шар, голова в зеркале весело поблескивала. Вильям осторожно поднял руку и провел, не встречая сопротивления, ото лба до самого затылка.
– Красавец, – одобрительно кивнул парикмахер. – Иди, не задерживайся.
База напоминала лагерь римских легионеров – окруженный невысокой стеной прямоугольник с четырьмя воротами и свободной площадью в центре. Вот только вместо палаток стояли вытянутые бараки. Расположенные на крышах солнечные батареи нестерпимо сверкали, жадно впитывая падающий с небес свет.
Вильям шел между бараками, время от времени вглядываясь в нарисованные черной краской номера на белых стенах. База выглядела мертвой, только на взлетно-посадочной полосе кипела суета. Из нутра большого флайера один за другим выбирались ошеломленно моргающие, помятые и пока еще не лишившиеся волос новобранцы.
Казарма номер семь оказалась крайней в ряду. За ней виднелась стена, а еще дальше – шеренги громоздящихся барханов. Под сильным ветром вершины их "курились".
Вильям сунул карточку пропуска в щель около двери, та заскрежетала и открылась. Он шагнул вперед и оказался в небольшой комнате. На стенах висели плакаты с бодро улыбающимися парнями в военной форме старомодного покроя, в углу стоял кофейный автомат.
– Новенький? – сидящий за столом пожилой сержант поднял голову. – Фамилия? Так, отлично. Ты у нас в отделении последний, так что выбирать место тебе не придется. Койка тридцать девять, у самого санитарного блока. Проходи.
За второй дверью открылось длинное помещение, заполненное двухъярусными койками. Приглушенный свет падал на поблескивающий пол, аккуратные одинаковые тумбочки, освещал лысые головы сидящих и лежащих парней.
Кое-кто повернулся, глянул на вошедшего без особого интереса.
Проходя через казарму, Вильям рассматривал будущих сослуживцев. В Легион собрали людей со всех концов Земли – черных и белых, азиатов и вообще непонятно кого.
Тридцать девятая койка замыкала ряд и была нижней. С верхней, под номером сорок Вильяму чуть напряженно улыбнулся круглолицый узкоглазый тип.
– Привет, – сказал он с легким восточным акцентом. – Меня зовут Ли. Ты мой сосед?
– Ага. Я – Вильям.
Протянутую руку пожимал осторожно, но маленькая ладошка оказалась на удивление сильной.
Едва Вильям разобрался с устройством рассчитанной на двоих тумбочки, как дверь казармы с грохотом распахнулась.
– Смирно, срань Господня! – рявкнул кто-то голосом таким злобным, что при его звуках тиранозавр умер бы от разрыва сердца.
Вильям от неожиданности вздрогнул.
Казарма огласилась скрипением и торопливым шуршанием. Новобранцы спешно вскакивали с коек, выстраивались вдоль идущего между ними прохода. Ли ловко спрыгнул на пол.
Вильям сунул универсан в тумбочку, вытянулся рядом с соседом.
– Так, срань Господня! – стоящий у двери высокий чернокожий мужчина, похоже, просто не умел говорить тихо. – Команда "смирно" должна выполняться не дольше, чем за три секунды! Даже если вы сидите на толчке или дрочите, через мгновение должны стоять навытяжку! Ясно?
– Так точно! – ответ прозвучал нестройно и тихо.
– Громче! – рявкнул чернокожий. – Где я, в казарме или в детском саду? А ну повторяйте за мной, засранцы! Так точно, сэр!
– Так точно, сэр! – грохнуло отделение. У Вильяма заболели уши.
– Неплохо, – кивнул негр. – Я – сержант-наставник Джордж Фрезер, и с сегодняшнего дня вы отданы в полное мое распоряжение. Вам надлежит именовать меня "сэр" и выполнять все, что я ни прикажу. Ясно?
В ожидании громогласного ответа Вильям сморщился заранее.
– Надеюсь, что все из вас понимают, куда именно попали, – Фрезер пошел вдоль ряда. – Так, что это у тебя торчит, рядовой? Брюхо подтяни! Почему пуговица не застегнута? Еще раз увижу – отправишься пылесосить пустыню… Вы – в Звездном Легионе, и это, срань Господня, значит, что вы должны стать чертовски аккуратными, умелыми и бравыми… засранцами!
Сержант-наставник остановился, не дойдя до Вильяма нескольких шагов. Седые волосы на его затылке курчавились, как покрытая белесым налетом проволока, а вытаращенные глаза неистово сверкали.
– Вас собрали сюда из тюрем со всего света, – Фрезер огляделся, – чтобы вы могли искупить совершенные проступки. И я надеюсь, что вы этим шансом воспользуетесь! Ясно?
– Так точно! – гаркнул Вильям вместе с остальными, с тоской вспоминая о родном архиве, где так тихо и спокойно.
– На сегодня все свободны, – кивнул сержант, – а завтра, завтра я за вас возьмусь…
Печатая шаг, он прошел к двери. Та хлопнула и слитный вздох облегчения пронесся по казарме.
– Говорят, что он на самом деле воевал, – негромко сказал Ли.
– Кто? – не понял Вильям.
– Фрезер, – китаец сноровисто забрался на койку. – Участвовал в последней крупной войне лет тридцать назад. Где-то в Африке.
– Клянусь четверкой! – Вильям облизал губы. Вспомнилось, что и лейтенант Кампински, и сержант на входе в казарму – все выглядели никак не молодо. Учить легионеров собрали тех, кто нюхал пороху и знал, что такое убивать. – Ох и задаст он нам!
Ли тяжело вздохнул. Похоже, его одолевали такие же мысли.
Сирена выла, точно потерявшая мужа и детей женщина. Вильям резко вскочил, едва не шарахнувшись макушкой о верхнюю койку, только после этого смог открыть глаза.
Едва соображая, что делает, натянул форму, впихнул ноги в ботинки. Вместе с остальными поспешил к выходу.
Над пустыней царило столь раннее утро, что его можно было смело назвать поздней ночью. Небо выглядело не голубым, а каким-то палевым, кое-где виднелись булавочные уколы самых ярких звезд. Восток светился, намекая на предстоящее днем солнечное неистовство.
– Стройся! Быстрее, засранцы! – сержант-наставник Фрезер прямо-таки лучился бодростью, как искупавшийся пингвин. – Плететесь, как больные коровы!
Строиться полагалось по росту. Вильям замер в самом начале строя, втянув живот, выдавив на лицо отсутствующее выражение и про себя молясь, чтобы сержант не обратил на него внимания.
