– Клянусь четверкой! – проговорил он, глядя на валяющиеся там и сям тела. – Это я удачно зашел…
Его ждали, и готовились к встрече основательно. Не застань Вильям этих четверых врасплох, вряд ли у него были хоть какие-то шансы. В руках погибшие держали не спейс-шокеры, а игольные разрядники – оружие убойной силы, оглушающее даже сквозь стены.
Одно это говорило о многом.
Вильям тщательно осмотрел погибших. Все они оказались поражены в лицо, единственное открытое, и поэтому активнее всего излучающее тепло место. Руки незваных гостей скрывали перчатки, а под одинаковыми серыми костюмами прятались легкие бронежилеты, по прошивке которых шли повторяющиеся буквы "ФКС".
– Федеральные Космические Силы? Чего им-то от нас надо, клянусь четверкой? – изумился Вильям.
Да, во флоте никогда не любили Звездный Легион, но отряжать бойцов собственного спецназа для похищения отставных легионеров – на это не пойдет самый безумный из адмиралов.
Что самое главное – непонятно, зачем это ему.
На запястье у каждого из погибших обнаружилась татуировка – окруженная звездами акулья пасть.
– Акула, акула, – Вильям облизал пересохшие губы. – Флотские диверсанты? Но что им от нас надо?
Ухо поймало шорох за неплотно прикрытой дверью, а Вильям уже летел на пол, не заботясь о сохранности мебели. Голубоватый разряд игольника прошел рядом, ногу свело болезненной судорогой.
Грохнулся о пол, как рухнувший комод, но не выпустил винтовки и тут же нажал спусковой крючок. На стене возникла и тут же пропала пунктирная линия из круглых отверстий.
Кто-то застонал.
– Твою мать, блин, – проворчал Вильям, ощущая, насколько остро ему не хватает шлема и прочего снаряжения, без которого в бой не пойдет ни один легионер. С одной винтовкой много не навоюешь, даже на Земле.
Он подождал пару минут, а затем быстро и совершенно бесшумно пополз к двери. Невольно вспомнился сержант Фрезер, когда-то давно, чуть ли не сотню лет назад мучивший новобранцев передвижением по-пластунски.
В коридоре царила тишина. Два тела, перегородившие его, вовсе не украшали пейзаж.
– Пожалуй, пора сматываться, – Вильям поднялся на ноги и зашипел от боли в бедре – каждую мышцу там дергало и корежило.
Эти двое спецназовцев явились, скорее всего, проверить в чем дело, когда не получили ответа от сидящих в квартире товарищей. В худшем варианте они передали сигнал тревоги дальше и сейчас сюда летит замаскированный под ремонтный автораэр, набитый бойцами, как арбуз – семечками.
В этот момент Вильям в первый раз пожалел, что пришел домой.
Пока ковылял до лестницы, нога разработалась, со ступеньки на ступеньку двигался уже нормально, лишь морщился от пробегающей по нервам боли. Около двери черного хода собрался, готовясь к тому, что снаружи его встретят так, как положено – пулями, светом прожекторов или просто вспышкой игольника.
Длинным прыжком вылетел наружу и покатился по земле. Возмущенным таким обращением костюм затрещал где-то в районе промежности, зубы с глухим стуком ударились друг о друга.
И ничего не произошло. Вокруг царили полутьма и тишина.
– Вот значит как, – пробормотал Вильям, поднимаясь. – Даете мне еще шанс? Отлично!
Несколько минут он отряхивался, затем убедился, что выглядит еще довольно прилично. "Мамба" заняла место в сумке и бывший сотрудник архива, легионер, охранник в супермаркете, а теперь просто беглец зашагал в сторону ближайшего магазина.
Автораэр он остановил в узкой, выходящей на восток расщелине. Выбрался наружу и глотнул пахнущего вереском воздуха. Во все стороны, сколько хватало глаз, тянулись хребты, черные на фоне розовеющего неба. Изломанные и разрушенные, они напоминали стены древней крепости.
– Сколько лет я тут не был, – пробормотал Вильям. – Сложно подсчитать…
Горы Шотландии он последний раз навещал по окончании университета, если верить памяти, то девять лет назад. Если же смотреть в календарь, то с той поры минуло более полувека.
Но в Грампианском Национальном Парке ничего не изменилось.
Здоровенный булыжник попался под руку очень кстати. Секунду помедлив, Вильям опустил его на приборную панель летающей машины. Хрустнуло, треснуло, в стороны полетели разноцветные осколки.
Автораэр он раздобыл вчера, еще в Харлоу. Просто встал на обочине оживленной трассы и поднял руку. Мигающая малиновым и сиреневым машина остановилась и из распахнувшегося люка высунулся молодой парень. Лицо его скрывал алый онлайник, а вокруг волос клубилось оранжевое пламя.
– Куда тебе? – спросил парень.
– Недалеко, – ответил Вильям, подходя ближе.
Кулак угодил хозяину автораэра не в висок, куда Вильям целил, а куда-то в щеку. Оранжевоволосый изумленно дернулся, разинул рот, но крикнуть не успел – повторный удар лишил его сознания.
– Совсем слаб стал, клянусь четверкой, – пробормотал Вильям, пропихивая тело хозяина автораэра поглубже и сам забираясь внутрь.
Прежде чем заняться экстремальным автостопом, он побывал в магазине, где обзавелся рюкзаком, набитым консервами, костюмом для туристических походов и мотком крепкой веревки.
Веревка пригодилась прежде всего.
Связанного юнца Вильям оставил в ближайших кустах у дороги, а сам, разобравшись с управлением, рванул на север, к занимающим большую часть Шотландии горам.
Тем, в которых он во время обучения в Глазго проводил каждое лето.
Вильям не обольщался, он понимал, что охотящиеся за ним люди имеют достаточно ресурсов, чтобы найти беглеца где угодно. Не рассчитывал и на помощь полиции – ее, судя по всему, каким-то образом сумели отстранить от защиты бывших легионеров.
Он просто собирался навязать преследователям бой там, где хотелось именно ему.
Когда-то давно он мечтал жить в Шотландии, среди зеленых круч, прозрачных узких озер и серых развалин, помнящих времена викингов, кровавые распри кланов и приход с юга англичан.
Теперь ему предстояло тут сражаться и скорее всего умереть.
Автораэр оказался на удивление прочным. Прежде чем выглядящая хрупкой машина превратилась в груду обломков, с Вильяма сошло семь потов.
– Уф, – сказал он, вытирая мокрый лоб. – Клянусь четверкой, у этой хреновины где-то имелся режим самоликвидации. Жаль, что я не нашел нужного сенсора…
Заброшенный за спину рюкзак показался легким по сравнению с тем, что Вильям таскал в армии, повешенная на грудь "Мамба" и вовсе была почти невесомой. Тщательно осмотрев место посадки и убедившись, что он не оставил следов, Вильям зашагал на север.
Ветер швырял в лицо каменную крошку, вереск шумел под ногами. Синее небо было голубым и холодным, как глаз исполина, и клубились далеко на горизонте облака.
