— Не в Кареши. — Жасс улыбнулась. — И мы должны прекратить разговаривать, пока нас не сфотографировали.
— Бритт даже на сто километров не подпустит папарацци к этому залу, — успокоил он ее, и Жасс взволнованно огляделась.
— Пожалуйста, не дразни меня, Тир, — произнесла она с явным беспокойством. — Ты даже не представляешь, каково Шарифу в Кареши. Он делает все от него зависящее, чтобы помочь нашему народу, но меньшинство по-прежнему за сохранение традиций. Я делаю все возможное, чтобы успокоить эту часть общества.
— Все решит общественное мнение, — заявил Тир. — Твоя жертва вряд ли будет оценена. Ты просто испортишь себе жизнь.
— А если я хочу так сделать? — Он промолчал, и Жасс покачала головой. — Мне следовало знать, что ты меня не поймешь. Ты такой же, как Шариф. Он говорит, что я захожу слишком далеко.
— Разве он не прав? — прервал ее Тир.
— Вы двое как братья, — сказала Жасс, игнорируя его комментарий. — Можете делать то, что вам нравится, но у меня другая жизнь, Тир. Я принцесса Кареши и обязана придерживаться определенных традиций.
— И чем все это закончится? — У Тира екнуло сердце: он уже знал, как ответит Жасс.
— Я просто должна думать о будущем. Шариф ведет переговоры с эмиром Кадара. Он для меня выгодная партия. У наших стран общая граница.
— Партия? — Тир посмотрел на нее недоверчиво. — Ты выйдешь за него замуж?
Жасс покраснела:
— Переговоры только начались.
Он удивленно поднял бровь:
— Значит ты разменная монета?
— Конечно нет. Шариф никогда не выдаст меня замуж за мужчину, с которым я не найду общего языка.
— Общий язык? — Тир произнес эти слова так, словно от них у него появился неприятный привкус во рту. — А как насчет любви к своему мужу?
— Любовь? Я даже незнакома с ним.
— По-твоему, это разумно?
— Я видела его.
— Да неужели? О, ну тогда все в порядке.
— Не смейся надо мной, Тир. В Кареши такие традиции.
— Право на любовь должно быть у каждого человека в мире.
— Но Шариф уже нарушил традицию, разрешив мне делать карьеру, и я должна это принять. Я согласна с тем, что, оставаясь в Кареши, я могу многого добиться, но если я выйду замуж за эмира, то сниму часть груза с плеч Шарифа…
— Твой брат взрослый человек, — возразил Тир, устав от ее объяснений. — И опытный правитель. Что будет с твоей жизнью. Жасс?
— Кареши — моя жизнь, — настаивала принцесса. — Если я смогу сделать что-нибудь, чтобы помочь своей стране, я сделаю это с удовольствием.
— Ты повторяешься, Жасс, — сказал Тир. — Если ты в самом деле хочешь помогать своей стране, почему бы тебе не остаться в Кареши, начать работать?
— Но эмир… Я согласилась на то, чтобы Шариф с ним встретился.
— Ты можешь остановить своего брата. — Тир уставился на Жасс в упор.
Вздохнув, она огляделась, желая понять, не заметил ли кто-нибудь их оживленную дискуссию.
— Я не хочу его останавливать, — призналась она, наклонившись к Тиру. — Если мой брак с эмиром принесет пользу Кареши, то я буду этому рада.
— То, о чем ты говоришь, просто возмутительно, — решительно ответил Тир и откинулся на спинку стула.
— Ты не являешься членом королевской семьи Кареши. Ты волен делать все, что пожелаешь. Тебе просто.
— В жизни не бывает простых решений. — Он разочарованно стиснул зубы, напоминая себе, что сейчас вечеринка и они оба должны успокоиться. По крайней мере, на какое-то время.
Глава 5
Разговор Тира и Жасс прекратился, потому что за стол вернулись Бритт и Шариф. Несмотря на давнюю дружбу с Шарифом, Тиру не верилось, что его друг принял сумасшедшую идею Жасс.
— Не кипятись, Тир.
Тихий голос Жасс заставил его обернуться и посмотреть на нее.
— Ты меня беспокоишь, — объяснила она вполголоса, — и люди это заметят.
— А ты беспокоишь меня разговорами о браке по расчету с человеком, которого ты даже не знаешь, — возразил Тир. — Что с тобой произошло, Жасс? Раньше ты хохотала бы над такой идеей.
— Точно. Но мы оба повзрослели, и я могу помочь своей стране, обезопасив хотя бы одну из ее границ.
Качая головой, он одарил Жасс циничным взглядом.
— Объединение двух стран принесет пользу Кареши, — настаивала она.
— Но Кареши богатая страна, а Шариф мудрый правитель. Почему, черт побери, он согласится пожертвовать своей сестрой ради политических игр?
— А вдруг он думает, что этот брак сделает меня счастливой?
— Ха! Вот уж глупости.
— Тир, пожалуйста, тише.
— Что ни говори, принцесса, но, по-моему, ты плохо продумала свою жизнь, — сказал он.
— Я не собираюсь с тобой спорить. Я говорю о том, что будет.
— Что случилось с девушкой, которую я знал?
Жасс бросила на него обвиняющий взгляд, но что-то в ее глазах говорило Тиру, что она с ним согласна. Упрямство не позволяет Жасс признать, как глупо она поступает, соглашаясь на этот брак.
Почувствовав, что между ними что-то происходит, Шариф оглянулся. Тир обменялся с другом многозначительным взглядом и поджал губы, сожалея о том, что на этот раз не может помочь другу. Шариф пожал плечами. Жасс всегда была упрямой. Если она что-то вбила себе в голову, то не остановится, пока не добьется своего.
Тир, так долго отказывающий себе в праве на счастье, ощутил переполняющее его желание помочь Жасс. Он очень хотел с ней сблизиться.
Вечер казался ему невероятно трудным.
Когда он разочарованно вздохнул, Жасс посмотрела на него так, что он опешил.
— Не играй со мной, Жасс, — произнес он одними губами.
— Я с тобой не играю.
Но взгляд ее озорных глаз говорил об обратном. А румянец на ее щеках был красноречивее любых слов. Законы влечения невозможно игнорировать.
— Тир?
Он поднял глаза и испытал облегчение, увидев Бритт. Положив одну руку на спинку стула брата, а другую — на спинку стула Жасс, она словно связала их на краткое время.
— Как вам обоим вечеринка? — спросила она.
Должен ли он сказать правду и испортить вечеринку Бритт, над организацией которой она так трудилась?
— Я отлично провожу время. У меня появился прекрасный шанс встретиться с друзьями.
— Ты говорил правду? — пробормотала Жасс, когда Бритт отправилась к Шарифу.
— Ну, я сегодня многое узнал.
— Почему ты на меня так смотришь, Тир?
