Она оперлась на это чувство, окружая искру своим сознанием и превращая ее в бушующее пламя. А затем она встретилась взглядом с холодными пронзительными глазами Бронте, гадая, видит ли он огонь в ее глазах, и направила на него всю энергию до последней капли, врываясь в его сознание самым горячим сгустком счастья, что она только смогла собрать.
Бронте судорожно вздохнул от врезавшейся в него силы, но вздох тут же превратился в смех.
Нет – в хихиканье.
Она заставила Бронте хихикнуть!
Он закрыл рот рукой, будто был поражен не меньше ее, но сквозь пальцы продолжал прорываться смех, пока все его лицо не покраснело, а тело не затряслось.
– Поразительно! – воскликнул Кенрик, когда Бронте рухнул на колени, хохоча так, что потекли слезы.
Но глядя на катящиеся по его щекам слезы, Софи поняла, что они вовсе не от радости. Может, Бронте и улыбался, но в глазах его стоял искренний ужас.
Она схватила его за плечи и затрясла, пытаясь привести в чувство. Но Бронте продолжал хохотать, все больше и больше скатываясь в истерику.
– Спокойно, – сказал ей Кенрик, взяв Софи за руку и дождавшись, пока она на него посмотрит. – Что бы ни происходило, у тебя есть силы все исправить.
– Откуда вы знаете?
– Потому что я видел, как ты творишь чудеса, Софи. Просто поверь в себя.
Она до боли сильно сглотнула, потянувшись к вискам Бронте. Его заостренные уши оказались куда гибче, чем она думала, а когда она коснулась пальцами его лица, кожа на ощупь была холодной и липкой.
– Ты справишься, – повторил Кенрик.
Софи понадеялась на его правоту, трижды глубоко вздохнула и проникла сознанием в разум Бронте.
Его воспоминания напоминали ил. Плотные, холодные, как сугроб, – а когда она попыталась разобраться в них, что-то отталкивало ее, погружая все глубже и глубже в трясину.
«Бронте?» – передала она, вновь и вновь зовя его по имени.
Он не отвечал. А когда она попробовала послать радостные мысли – как делала с Алденом, – теплые отблески отразились от ила и ужалили ее.
«Хватит, Бронте! – крикнула она. – Или вам придется выбираться самому».
Резкие слова утонули в темноте, которая начала успокаиваться и теплеть, впитывая скрытые за ними эмоции.
«В этом все дело?» – спросила она. Бронте нужно было больше злобы?
Это был обратный подход, но других идей не было. Поэтому она подумала о Стине, о Марелле, о шепотках, повсюду следующих за ней. О мятежниках и об ограх, обо всех, кто пытался навредить Силвени. О кошмарах, о тревогах и о тяжелой ноше, которую взвалил на нее «Черный лебедь» перед тем, как бросить ее.
Раздражение лилось из нее рекой, и та хлынула в сознание Бронте, растворяя ил и поднимая Софи все выше и выше, пока она не оказалась свободна.
Бронте сел, тяжело дыша и стискивая голову.
Прошло несколько секунд, а затем он повернул к ним залитое слезами лицо и произнес:
– Мы больше никогда не поднимем эту тему.
Глава 26
– А можно в следующий раз посмотреть, как ты пытаешься убить старейшину? – спросил Киф, кидая золотистый порошок на дорогу, ведущую к главному зданию. Леди Каденс дала им что-то под названием «мускусная амбра» и сказала рассыпать ее по всем дорожкам Фоксфайра. И отработка была бы не такой ужасной, если бы от амбры не пахло гнилыми бананами. Киф сказал, что этим же порошком осыпали все Убежище.
Еще один метод защиты от огров.
– Я не пыталась его убить, – прошептала Софи, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что рядом нет никого из одаренных. – Я не знаю, что случилось, – как и Бронте с Кенриком. В одно мгновение он меня оскорблял, а в следующее – рухнул на пол.
– Тебя явно лучше не злить. Ой-ей, мне стоит бояться? – спросил Киф, когда Софи недовольно глянула на него. – Что, собираешься мне врезать?
– Если бы.
Ей хотелось врезать самой себе за то, что рассказала Кифу о произошедшем.
Но нужно было сказать хоть кому-то. Чем больше она думала о занятии, тем сильнее зудело сознание, говоря, что что-то не так.
– К тому же его сломил не гнев. На самом деле с помощью гнева я привела его в чувство. И это как-то странно, согласись? У него же практически аллергия на счастье.
– Эм, ты Бронте-то видела, нет?
– Да знаю. Но я бывала в разрушенных разумах и ни разу не чувствовала такой илистой темноты, как сегодня.
– Может, у всех инфликторов так. Без обид, но способности у вас жутковатые.
Софи не спорила. Была бы ее воля, она бы избавилась от опасной способности. Но таланты нельзя было отключить после получения. И какой бы жуткой способность ни была, Софи сомневалась, что дело в ней. Особенно если учесть, как Бронте не пускал ее в свои воспоминания. Как будто ему было что скрывать…
– Ты милая, когда волнуешься, в курсе? – спросил Киф.
Софи бросила горстку мускусной амбры ему под ноги, и вокруг него взвилось облако вонючей золотистой пыли.
Киф рассмеялся, кашляя.
– Ну держись.
Он запустил в нее большой пригоршней порошка, и Софи ответила тем же, попадая ему в плечо и тут же пускаясь наутек.
Киф погнался за ней, швыряя горсть за горстью в пытающуюся увернуться Софи. Она так хохотала и так сосредоточилась на контратаке, что забыла смотреть, куда идет. И именно поэтому она врезалась в леди Каденс за мгновение до того, как Киф случайно швырнул мускусную амбру разъяренной наставнице прямо в лицо.
– Не принимай все близко к сердцу, Фостер, – посоветовал Киф, пока они шли на послеобеденные занятия. – Пусть леди Каденс напишет сколько угодно жалоб даме Алине. Все равно наблюдать, как она откашливает попавшую в рот амбру, – один из лучших моментов в моей жизни.
Да, момент и правда был бесценным.
И жалоба не особо волновала Софи – хотя и рада она не была. Леди Каденс прочитала ей бесконечную лекцию о том, что, учитывая окружающие исцеление Финтана споры, Софи нужно как никогда усердно доказывать, что она – прилежная гражданка эльфийского мира. Но Софи интересовало лишь то, откуда все знают столько секретной информации.
Ее явно сливал кто-то из аристократии – а многое из того, что народ прослышал, знали только старейшины.
– А вдруг это Бронте сливает секретную информацию Совета? – прошептала она. – Это бы объяснило, почему он не давал мне увидеть свои воспоминания.
– Но зачем ему это? Он бы просто добавил себе проблем.
– Может, и нет. Он сам сказал, что голосовал против исцеления Финтана. Может, он пытается помешать, настраивая народ против Совета.
– Ну, может. Но все равно притянуто за уши. Бронте дольше всех в Совете – куда дольше. Сомневаюсь, что он стал бы подрывать его авторитет.
