Фитц тоже фыркнул, и они оба расхохотались.
– Я так понимаю, все идет хорошо? – спросил Тирган, открывая глаза и глядя на них. – Так держать, в конце вы поймете ценность упражнения.
«Когда я в следующий раз приду в гости, покажешь мне мистера Обнимашку», – передала Софи Фитцу.
«Так и думал, что ты это скажешь. Ладно – но только без Бианы. Она расскажет Кифу, и тогда мне конец».
«Даже не верится, что они до сих пор его не нашли».
«Я его очень хорошо прячу. И, пожалуй, хватит с меня унижений. Твоя очередь».
Сердце Софи упало в пятки.
Она вытянула ресничку, пытаясь вспомнить что-нибудь не очень постыдное.
«Ладно, – передала она как минимум через минуту. – Но это большой секрет. Никому не рассказывай, ладно?»
«Ну разумеется, – пообещал Фитц. – Я тоже надеюсь, что ты оставишь мистера Обнимашку при себе».
Софи улыбнулась. Но она вытащила еще две реснички перед тем, как тихо передать: «Черный лебедь» дали мне шар-шпион».
«Воу. Я жутко завидую. Я уже много лет умоляю отца купить мне такой. Ты же его прячешь, да?»
«Ага», – хотя она не знала, был ли в курсе Сандор.
«Хорошо, – сказал ей Фитц. – Потому что ты права, из-за него можно снова попасть на трибунал. Все шары-шпионы регистрируются и отслеживаются, чтобы ими не злоупотребляли».
«Знаю. Я сначала хотела отдать его. Но… только так я могу наблюдать за прежней семьей. Следить, чтобы мятежники ничего им не сделали в попытке добраться до меня».
«Думаешь, они на это пойдут?»
«Понятия не имею. Кажется, они готовы пойти на все».
Перед глазами встала бессознательная Силвени, и пришлось напоминать себе, что теперь в Убежище усилены меры безопасности.
«И ты думаешь, что Совет их не защитит?» – спросил Фитц.
Софи заерзала, осторожно подбирая слова. «Я думаю, что Совет недооценивает опасность».
«Я тоже, – признал Фитц. – На самом деле иногда…»
«Что иногда? – спросила Софи, потому что он не закончил. – Если хочешь, это будет твоим вторым секретом».
Фитц стиснул пальцы, хрустнул каждой костяшкой, и лишь затем сказал: «Иногда мне хочется, чтобы отец ушел с должности Эмиссара. Бред, согласись?»
«Почему бред?»
«Потому что, ну, это самый высокий пост, за исключением Совета».
«И один из самых опасных», – напомнила ему Софи.
Фитц резко вскинул голову, и она заволновалась, что передала что-то не то. Но он улыбнулся.
«Иногда я забываю, как приятно с тобой говорить».
У Софи запылало лицо, и теплота была самой потрясающей. Как будто пар густого горячего шоколада касался щек.
«Я серьезно, – подумал Фитц. – Кажется, только ты понимаешь, какой в нашем мире бардак. Все остальные – даже отец – предпочитают притворяться, что все придет в норму».
«Но ты так не считаешь?»
«Я считаю, что все станет еще хуже и лишь затем начнет налаживаться. Сама посуди, сколько уже было звоночков».
В его мыслях всплыли церемонии посадки деревьев, на которых он присутствовал.
Его отца.
Декса.
Ее.
Было странно наблюдать за собственными похоронами чужими глазами, и Софи не понимала, хочется ли ей заплакать, сбежать или взять Фитца за руку. Особенно когда он сказал: «Я стоял и смотрел, как росток твоего дерева вылезает из земли. Потом ты вернулась, но в таком состоянии, будто вот-вот исчезнешь. И хотя в этот раз меня не было, – он провел пальцами по ее шраму в виде звезды, – Киф в ужасных подробностях описал твое полумертвое состояние. Так что знай: я больше не буду отсиживаться дома и волноваться о тебе, о Кифе, о Биане или об отце. Я буду с вами на передовой и помогу, чем смогу».
Может, дело было в уверенных словах.
Или в теплом прикосновении.
Что бы то ни было, Софи мягко передала: «Хорошо».
Фитц выдохнул и откинулся на стуле.
«Ух ты, а ты согласилась быстрее, чем я думал».
«Знаю, – ответила Софи. – И мне все еще хочется забрать слова обратно».
«Ну нет, на попятный ты не пойдешь, особенно после того, как я рассказал про мистера Обнимашку. Но давай договоримся. Ты разрешишь мне помочь, и мы засчитаем это как секрет. Так что нам останется рассказать по одному».
Избавиться от необходимости раскрывать тайну в обмен на помощь было неплохо, особенно учитывая закравшиеся подозрения в том, что Фитц все равно будет ей помогать.
«Договорились», – сказала она и улыбнулась в ответ на кивок.
Но улыбка погасла, едва он произнес: «Мне кажется, в этот раз тебе стоит быть первой».
Единственное, что приходило на ум, – то, в чем она не хотела признаваться даже себе. Но вариантов у нее не было.
«Ладно, была не была, – передала она, выпихивая слова до того, как успеет передумать. – Я… не хочу знать, кто мои биологические родители».
«Ух ты, и тебе ни капли не любопытно?»
«Они отдали меня на опыты, зная, какой опасности подвергают».
«Думаешь, они знали?»
«Как они могли не знать?»
«А откуда им? Не забывай, Софи, до твоего появления похищений не было».
«Может быть. Но «Черный лебедь» меня спрятал. Они бы не сделали этого, не беспокойся они о моей безопасности».
«Да, пожалуй, – вздохнул Фитц, рассеянно скользя пальцами по гербу Вакеров, скрепляющему плащ, – паре желтых крыльев, усыпанных бриллиантами. – Но я бы, наверное, все равно захотел найти родителей. Ну, вдруг я случайно с ними встречусь и даже не узнаю?»
Софи отвела взгляд.
«Ты думаешь, что нашла их?» – догадался Фитц.
«Есть пара теорий – но я надеюсь, что ошиблась».
Последовавшая тишина дала ясно понять, что делиться ими Софи не собирается.
«Ладно, видимо, теперь моя очередь рассказывать последний секрет», – подумал Фитц, закрывая тему.
«И пусть он будет интересным», – добавила Софи, стараясь улыбнуться.
«Ну, не знаю, интересно ли это, но, когда папа отправлял меня на твои поиски, я всегда забирал домой сувениры. Всякие мелочи, о которых никто не вспомнит, – и я зачастую даже не знал, что это. Но мне хотелось забрать что-нибудь из каждого Запретного города, доказать, что я там был».
В его воспоминаниях Софи видела, как он подбирает смятую банку лимонада в дебрях Нью-Йорка, выброшенную золотую монетку со ступеней Букингемского дворца, листовку о пропавшей собаке из парка Сан-Франциско, множество других вещей из городов, которых она не узнавала. Сложно было поверить, сколько мест он обыскал.
