Эдалин подхватила выскользнувшую из рук Софи чашку и поставила ее на тумбочку.
– Может, сонный чай и замечательный, – на удивление спокойно сказала Эдалин, присаживаясь на край постели. – Но я знаю, как ты не любишь снотворное. Поэтому я принесла еще кое-что.
Она вытащила из кармана черный флакон и положила его Софи на колени. Бутылочка была маленькой и узкой, не шире пальца Софи. Ее покрывали крошечные серебряные точки, а странная серебряная пробка казалась податливой на ощупь.
– Это сомналин, – объяснила Эдалин. – Нектар цветков звездного стекла, и это не снотворное. Все, что нужно – капнуть в глаза, и будет легче спать. Мне помогало.
– Как? – спросила Софи, откупоривая бутылочку и наполняя пипетку мерцающей серебристой жидкостью.
– Сложно объяснить. Это нужно увидеть.
Софи присела и запрокинула голову, чтобы Эдалин придержала ее веки и капнула в глаза по капле. Прохладная серебряная жидкость ослепила ярким светом, расплываясь по роговице. Но когда слезы остановились, Софи резко вздохнула.
– Красиво, правда? – спросила Эдалин.
Красиво – это не то слово.
Миллионы огоньков мерцали и вспыхивали перед глазами, как будто в голове таилась крошечная вселенная.
– Этот эффект называют полуночным, – объяснила Эдалин. – Он продлится примерно восемь часов.
– Поразительно, – выдохнула Софи.
Желтое свечение Вечного пламени скрылось под мерцающими огоньками, и Софи выдохнула с облегчением – пусть внутри все и скручивалось подобно клубку змей.
Она не заслуживала облегчения вины – по крайней мере, пока не заставила мятежников заплатить.
– Ну же, – произнесла Эдалин, вытирая слезу со щеки Софи. – Если все выплачешь, то уснуть будет сложнее.
– Хорошо, – пробормотала Софи, отворачиваясь.
Эдалин коснулась ее плеча.
– Ты не поняла смысл сомналина. Он напоминает, какие же мы на самом деле маленькие и как по сравнению с нами огромен мир. Ни на ком конкретно он не держится – лишь на миллионах винтиков, работающих вместе. И сомналин показывает, что всегда есть надежда – всегда есть свет. С какой бы тьмой мы ни сталкивались.
Она медленно, осторожно поглаживала Софи по спине, как раньше делала ее человеческая мама.
– Не надо было сюда приходить, – прошептала Софи. – Если бы я просто осталась с людьми, ничего бы не произошло.
– Наш мир давно балансировал на лезвии ножа, Софи. На самом деле… думаю, поэтому ты и здесь – и поэтому же выросла у людей. Чтобы увидеть наш мир другими глазами. Помочь нам найти путь. Так же как помогла нам с Грейди. Благодаря тебе мы вновь единое целое. Ты вернула нам жизнь. Теперь наш черед помочь тебе.
Она стерла со щеки Софи еще одну слезу.
– Просто знай: мы с Грейди рядом. Понимаю, ты пытаешься нас защитить. И понимаю, что ты любишь поступать по-своему. Но в этот раз мы будем полагаться друг на друга. Пожалуйста, не отталкивай нас.
Может, дело было в сильном, уверенном голосе Эдалин.
Или в том, что Софи просто не была готова к очередной долгой одинокой ночи.
Как бы то ни было, она сжала запястье Эдалин и прошептала:
– Останешься со мной на ночь?
– Ну конечно, – та поцеловала Софи в щеку и забралась под одеяло, вновь поглаживая Софи по спине.
И наконец Софи медленно, очень медленно уснула.
А когда проснулась и увидела все еще мирно спящую Эдалин, поняла, что готова встретить новый день.
Глава 40
Новости о пожаре распространились быстрее Вечного пламени, и когда Софи спустилась к завтраку, на кухонном столе уже лежал свиток из Совета.
Софи села на свое место рядом с Грейди и взяла из тарелки в центре цветное пирожное. Мягкое тесто было покрыто сахаром и глазурью – но оно показалось кислым, когда она прочла послание Совета:
ЗАВТРА В ПОЛДЕНЬ МЫ ПОЧТИМ ЖИЗНЬ И НАСЛЕДИЕ
СТАРЕЙШИНЫ КЕНРИКА ЭЛГАРА ФЭТДОНА
ЦЕРЕМОНИЕЙ ПОСАДКИ ДЕРЕВА В ЛЕСУ ВАНДЕРЛИНГОВ
ПОСЛЕ ЧЕГО СОВЕТ ДАСТ РЕЧЬ
И СООБЩИТ УКАЗАНИЯ К ВЫДВИЖЕНИЮ КАНДИДАТУР
– Про какие кандидатуры речь? – спросила Софи, сворачивая свиток, чтобы не видеть его.
– Кандидатуры на место старейшины.
– Они уже его замещают?
– Приходится, Софи. Пошатнулась сама основа нашего мира, и мы должны как можно быстрее восстановить ее. Это не значит, что мы не будем скорбеть. Но нам нужно защищать народ. Ты сама понимаешь, что Кенрик хотел бы того же.
Она понимала.
Но от этого было не легче.
Встав, она подошла к стеклянной стене, глядя на пасущихся на полях динозавров.
– Как проходит выдвижение? – спросила она, сомневаясь, что сможет пережить долгую кампанию с речами и дебатами.
Грейди подошел и встал рядом.
– Народ сможет в частном порядке выдвигать кандидатуры из аристократов, которые подходят под требования. Затем Совет примет окончательное решение.
– И долго это обычно длится?
– Зависит от того, как быстро Совет придет к единому мнению. Но я подозреваю, что в этот раз все пройдет очень быстро. Надеюсь лишь, что они выберут старейшину настолько же сердобольного и тактичного, как Кенрик.
Невольно Софи понадеялась, что новый старейшина тоже будет на ее стороне. Она не хотела признавать это – ненавидела себя за одну только мысль. Но Кенрик всегда был одним из главных ее сторонников. Если она лишится даже одного голоса, решения могут обернуться не в ее пользу.
– А могут назначить тебя или Алдена? – тихо спросила Софи.
– К счастью, нет. Старейшинам нельзя иметь семью. В их обязанности входит принимать решения во благо всего народа, и жена с детьми могут угрожать их беспристрастности.
– Но… вдруг они влюбятся?
– Тогда могут уйти из Совета – такое в прошлом уже случалось. Или могут не обращать внимания на свои чувства. Выбор за ними.
Неожиданно тоскливые взгляды, которые Кенрик кидал на Орели, приобрели куда больше смысла. Отчего на сердце потяжелело лишь сильнее.
Кенрик стольким пожертвовал во благо своего мира – и вот так мир ему отплатил.
«Нет. Не весь мир», – поправила себя Софи.
Небольшая группировка с собственными целями.
Злодеи.
Ей надоело звать их «мятежниками».
Они были похитителями.
Убийцами.
И она собиралась их остановить.
