– Да вот жду, пока ты поведешь. Или ты предпочтешь пойти сзади и насладиться видом?
Софи запустила в него очередной подушкой.
Сандор закатил глаза, когда Киф погнался за ней вниз по лестнице, а затем по улице до самых скал.
Они спрятали записку, хохоча так, что смех отражался от стен пещеры.
– Давайте, забирайте! – воскликнул Киф, подбрасывая пригоршню песка подобно конфетти. Затем он замер в ожидании, будто думал, что в любое мгновение из песка высунется дворф.
– За которым горшком наблюдают, тот последним вскипает, – сказала Софи.
– Ух ты. Ты выиграла приз за самую скучную поговорку.
Софи кинула в него песком, и он гнался за ней обратно до дома, отчего Сандор вновь закатил глаза, а Эдалин проводила их веселым взглядом.
Остаток вечера Софи провела, убираясь в кабинете Эдалин, а Киф каждые пятнадцать минут бегал в пещеру.
Ответа не было.
До следующего утра, когда Софи притащила Сандора на пляж на самом рассвете после очередной почти бессонной ночи.
В крошечной черной коробочке лежала самая короткая записка от «Черного лебедя». Просто надпись:
Хорошо.
Глава 54
Оказалось, что убедить «Черного лебедя» встретиться было легче, чем уговорить Грейди ее отпустить.
Он прочитал Софи длинную лекцию о том, как опасно незаконно телепортироваться в Запретные города, когда у нее и так хватает проблем. Но в конце концов он согласился на условии, что с ними пойдет Сандор – и у Софи так и не получилось его переубедить, несмотря на все увещевания о том, что двухметрового гоблина от людей не скроешь.
Решение нашла Эдалин: она накинула на Сандора свой кружевной плащ, как шаль, и научила его горбиться и ходить с самодельной тростью. Если бы кто-нибудь подошел ближе, то, конечно, заметил бы, что он похож на перекачанную бабушку-броненосца. Но издалека он походил на милую, пусть и слегка крупноватую пожилую даму.
Увидев его, Киф хохотал полных пять минут.
Тем временем Софи боролась с чувством дежавю.
И не только потому, что сама надела те же джинсы и желто-коричневую полосатую футболку, которые носила в день, когда Фитц навсегда забрал ее в новый мир, но и потому, что Киф одолжил у Фитца его черную куртку и джинсы.
– Хочешь, буду говорить так? – спросил Киф, почти идеально подражая акценту Фитца. – Дай мне руку, Софи. Позволь показать тебе новый мир.
– Он такого не говорил, – проворчала она. Хотя Киф был недалек от истины. – И просто на всякий случай: подражание чужим голосам – полная жуть.
– Еще какая. Мама постоянно кого-нибудь пародирует. Слышала бы ты, как она подражает голосу отца. Аж в дрожь бросает.
– Представляю.
Она затрясла руками, пытаясь справиться с нервами, и принялась расхаживать по комнате, то и дело глядя на небо. До заката в Сан-Диего оставалось меньше получаса.
– Не забывай, Фостер, в этот раз мы главные. Никаких безумных прыжков, полуночных полетов над океаном, печений со снотворным. Просто будем задавать вопросы и не уйдем, пока не получим на них ответы.
Она кивнула и опустилась на пол, не доверяя дрожащим ногам.
– Что такое? – спросил Киф, присаживаясь рядом с ней. – Понимаю, нервничаешь, все такое. Но… – он скользнул пальцем по ее ладони, – откуда такой ужас?
Она достала пудреницу Джоли и поглядела на двух разных Софи, отразившихся в зеркалах.
– «Черный лебедь» знает, кто я, Киф. Не кем была, не кем я сама себя считаю. Кто я в действительности.
Киф подвинулся ближе, так близко, что тоже отразился в зеркалах.
– Так, мы оба знаем, что я не умею говорить серьезно и поддерживать, так что извини, если прозвучит грубо, но… когда ты уже поймешь, что не они решают, кто ты? Может, они и наговорят тебе всякой ерунды о твоем прошлом и о семье – и, понимаю, это пугает. Но если они скажут, что твоя мать самый открытый и пассивный человек на земле, ты что, внезапно прекратишь упрямиться и хранить кучу секретов?
– Сомневаюсь, – признала Софи.
– И если они скажут, что твой отец нарушал правила даже чаще, чем я – хотя такое просто невозможно. Ты что, начнешь прогуливать уроки и разыгрывать даму Алину, или магната Лето, или кто там станет нашим директором?
– Нет.
– Именно. Потому что наша семья не влияет на то, кто мы есть. Мы сами это решаем. Поверь мне, мои родители из-за этого бесятся. И иногда только эта мысль меня и спасает.
Софи закрыла пудреницу и убрала ее в карман джинсов.
– Но у вас потихоньку налаживаются отношения, да?
– Да вроде. Не знаю, – он подошел к клетке Игги и растрепал его рыжие дреды. – Иногда мне кажется, что они начали принимать настоящего меня, не превращая меня в их маленькую копию. Но иногда…
– Иногда? – повторила Софи.
– Иногда… Все, я достаточно тебя отвлек. Время пришло! – пропел он, вскидывая кулак в воздух, а затем вытащил их с Сандором к скалам. – Делаем лица покруче, народ! К тебе это тоже относится, бабуля. Призови свою внутреннюю сварливую старушку.
Сандор вскинул трость так, будто хотел огреть ею Кифа по голове.
– Отлично! – сказал ему Киф, подтягивая их ближе к краю. – О, и я только сейчас понял – ты же впервые телепортируешься, да, Гигантор?
Сандор кивнул, не сводя взгляда с бушующих внизу волн.
– Чувствую я, мне это не понравится.
Киф рассмеялся:
– Не волнуйся, Фостер справится. Сложнее всего будет прыгнуть.
Но Киф ошибался.
Прыжок оказался лишь началом.
Мистер Форкл их уже ждал. Он сидел в центре своей лужайки, раздувшийся и морщинистый, как и всегда, и расставлял оставшихся гномов в круг.
Ситуация была настолько знакомой, что Софи засомневалась, не переместились ли они и через пространство, и через время. Но потом увидела заколоченные окна и разросшуюся траву и не знала, радоваться ей или огорчаться.
– Дети, – проворчал мистер Форкл, начиная с любимого слова. – Опаздываете на свою же встречу.
Он указал на небо, где последние лучи солнца скрывались за горизонтом.
– Эй, мы хотя бы вообще явились, – напомнил Киф. – В отличие от некоторых.
Мистер Форкл посмотрел на него с весельем и самодовольством.
– Могли бы не маскироваться. Установленных здесь искажателей хватит, чтобы люди нас не нашли. Только мы знаем, где находимся, по крайней мере пока.
– Думаете, «Незримые» нас найдут? – спросила Софи, оглядывая улицу.
– «Незримые»? – переспросил мистер Форкл.
