— Тилибома арестовали?
— И Тилибома, и его бандитов. Не знаю, как долго менты их за решеткой продержат, но пока что у нас тут все спокойно.
— Спокойно?
— Относительно, — сказал Марковец и вымученно улыбнулся.
— А где Тимофей и Павел?
— Не знаю.
— Не знаешь. Но на душе у тебя спокойно.
— Я не сказал, что у меня на душе.
Стас задумался.
«Если Тилибома и его бандитов арестовали, то у них можно узнать, что стало с Тимохой. Но могу ли я сам отправиться в милицию? Вдруг меня сейчас объявили в розыск?
В розыске может находиться и Тимоха. Но уж лучше пусть его примут менты, чем он умрет от бандитской пули. Если, конечно, этого уже не случилось. Скоро неделя будет, как мы попали в переплет, а убить нас могли в первый же день. Или даже час».
— Значит, РУОП у вас работал.
— Работал, — подтвердил Марковец.
— Следователь был?
— Был.
— Вы ему сказали, что случилось с Тимохой и Пашей?
— Э-э… — Директор замялся.
— Что такое? У вас могли возникнуть неприятности? — догадался Стас.
— Да, в какой-то степени.
— А если пацаны еще живы? Вдруг они нуждаются в помощи?
— Ну…
— Может, вы Коротилову позвонили, сказали, что здесь да как?
— Дениса Петровича нет в Москве. Его телефон не отвечает.
— Дмитрий Степанович, сейчас вы поедете к следователю, который ведет это дело. — Стас кивнул в сторону сгоревшей бани. — И расскажете ему, что Тимоху и Пашу похитили бандиты. Пусть следователь допросит Тилибома. Нужно узнать, где ребята, спасти их.
— Я сейчас не могу. У меня… — начал было Марковец.
Но Стас его перебил.
— Или я вас убью, — спокойно сказал он.
— Что?! — опешил директор.
— Время пошло. — Стас повернулся к Марковцу спиной и направился к машине, которую арендовал вместе с водителем на пару часов.
Все, пора было уносить отсюда ноги.
От криков охрипло горло, а смочить его было нечем. Да еще и солнце разыгралось не на шутку. Жара как в тропиках. Тимоха лежал на полу, без сил уложив голову на руку. Чувство голода уже притупилось, но пить хотелось невыносимо.
— Это все, — пробормотал Пузырь.
Тимоха качнул головой. У него не было сил ни кричать, ни биться головой о стену. Еще немного, и все. Но сдаваться он не хотел.
— Держись.
В голос Тимоха говорить не мог. Возможно, Пузырь и не понял его. Но это уже не важно.
— Да, держусь, — выжал из себя Паша.
— Будешь подыхать, я тебя сожру!
Последнее слово прозвучало более-менее внятно.
Пузырь понял его и сказал:
— Сожрешь, значит?
— Обязательно. И кровь выпью. — Тимоха горько усмехнулся.
Он еще не дошел до такого состояния, когда человеческая кровь воспринимается как ключевая водица. Парень пугал Пузыря, чтобы встряхнуть его. Но вдруг завтра или даже сегодня в нем проснется вампир?
— Да ну тебя.
Вряд ли Пузырь поверил ему, но на всякий случай отодвинулся. Тимоха закрыл глаза. Вдруг удастся заснуть. А если он не проснется, то сам будет виноват в собственной смерти. Не надо было связываться с бандитами.
Ирина стояла у окна, скрестив на груди руки. Взгляд беспокойный, а лицо как будто окаменелое.
— Пашу не могли убить, — сказала она.
— Так никто об этом и не говорит, — заявил Стас.
— Ты так думаешь.
— Не думаю.
— Не смей думать! — Ирина готова была вот-вот топнуть ножкой.
Стас промолчал. От каждого слова, сказанного им, она распалялась еще больше. Хватит подбрасывать дровишки в костер.
— Не смотри на меня так! — выдала женщина.
Стас отвел от нее взгляд.
— Не надо в меня влюбляться.
Стас глянул на свои ногти. С ними все в порядке. Коротко остриженные, траурной каймы нет.
— Любить меня тоже не надо!
Он продолжал рассматривать ногти.
— Почему ты молчишь?
— Нормально все будет с твоим Пашей, — сказал он, поднялся и взялся за костыль.
— Стоять!
Стас остановился.
— Не надо уходить.
Он пожал плечами и вернулся на место.
— Я уйду.
Ирина действительно вышла из кухни, но тут же вернулась и встала у него за спиной.
— Почему ты молчишь? — еще взбудораженно, но уже мягко спросила она.
— А если я действительно думал, что бандиты могли убить Пашу?
— Ты хочешь этого?
— Нет.
— Ты не любишь меня?
Ее пальцы вдруг легли на его плечи. Стас застыл, боялся пошевелиться, вспугнуть Ирину. Он не хотел терять это вот ее прикосновение.
— Зачем об этом говорить?
— Я хочу слышать, что ты меня любишь.
— Зачем?
— Мне нужно знать, что ты меня любишь.
Она вдруг крепко прижалась к его спине. Кровь, без того бурлящая, ударила парню в голову, и он едва сдержал свой порыв. Ему так вдруг захотелось развернуться к ней, обнять, перенести в комнату. Крылья за спиной уже выросли, костыли не нужны.
— Мне нужно знать, что я в этой жизни не одна.
— Я всегда буду с тобой.
— Мне нужно это знать.
В нем уже пылал пожар, а тепло ее тела вливалось в него как бензин. Пламя усиливалось, но тут Ирина вдруг подалась назад. Он повернулся к ней, но смог поймать только пустоту.
Она стояла в маленьком переходе между кухней и коридором и встревоженно смотрела на него. Так глядит ребенок на пожар, который сам же устроил. Она была испугана и явно думала о том, что спички детям не игрушка.
Стас взял костыль.
Ирина подалась назад.
— Не надо.
— Ты же хочешь знать, что я тебя люблю, — сказал он не своим от волнения голосом.
— Не надо, — повторила она.
— А я тебя люблю.
Опираясь на костыль, Стас направился к ней. Ирина отступила, но не догадалась свернуть в сторону, уйти в спальню, поэтому спиной уперлась в угол. А может, она и не хотела уходить, просто передала инициативу ему. Мол, я чиркнула спичкой, а дальше ты сам.
— Я тебя люблю и хочу быть с тобой, — сказал он, приближаясь к ней.
