— Не требуются мне никакие женихи! — сказала Вика, обвила руками его шею, поцеловала в губы, отстранилась, с воркующей улыбкой посмотрела ему в глаза. — Мне только ты нужен.
— А если меня посадят?
— Как это посадят? — Вика нахмурилась.
Похоже, она всерьез поверила, что в стране действительно не действуют никакие законы. Но, увы, это было не так.
— За убийство.
— А могут?
— По ложному обвинению.
Вика немного подумала, нашла ответ и сама же себе улыбнулась.
— Я буду тебя ждать! — заявила она.
Действительно, все очень просто.
— А если меня сперва посадят, а потом положат, то есть расстреляют?
— Типун тебе на язык!
— Это ты болтаешь языком. А меня расстреляют. За то, чего я не совершал.
— Не совершал. Да-да, конечно, — проговорила Вика.
Но при этом она ясно давала ему понять, что ей все известно.
— На самом деле ничего не было, — со всей серьезностью сказал Стас.
Это сейчас Вика видела в нем героя, который заступился за честь ее обиженной сестры. Но когда-нибудь она повзрослеет и до нее дойдет весь ужас произошедшего. Четыре трупа — это слишком. Столько смертей на одну душу — грех невыносимый. Вика прозреет и осознает, с каким чудовищем живет.
— Не было ничего, — повторил Стас, взял бутылку, наполнил рюмку, выпил.
Он не хотел быть чудовищем, но повел себя ужасно, как последний бандит. Но что ему оставалось делать, когда закон бессилен перед Демоном? Кто-то же должен очищать землю от такой мерзости.
— Мне тоже плесни, — попросила Вика и поставила на стол пустую рюмку.
Он ее наполнил, они выпили. Потом она вдруг оказалась у него на коленях и сказала:
— Я так тебя люблю!
Стас кивнул, настраиваясь на волну, которую она подняла. Зачем отказываться от сладкого? Вдруг это его последний вечер на свободе?
Синяки с лица сошли еще не совсем, и разбитости плохо заживали. Слабость в теле давала о себе знать. Но делать было нечего. Стас отказался работать на Коротилова, поэтому Тимохе приходилось напрягаться самому. Пузырь на подстраховке, но толку от него было немного.
— Узнаешь? — спросил Тимоха.
Он поднимался по лестнице, а Тилибом спускался. На межэтажном пролете они и встретились.
Тилибом дернулся, оттолкнулся от перил, собираясь прыгнуть на Тимоху. Но пуля остановила его на взлете.
— А я тебя узнал, — сказал Тимоха, бросил пистолет на труп, раскатал шапочку по лицу, совместил прорези в ней с глазами.
Вот и все. Можно уходить.
Усаживаясь в машину, он чувствовал себя благородным рыцарем. Тимоха ведь мог для начала просто подстрелить Тилибома, потом сломать ему нос, выбить зубы и глаза в отместку за те издевательства, которые ему и Пузырю пришлось претерпеть. Им ведь теперь придется отдать кучу денег стоматологам.
— Сделал? — спросил Пузырь, насилуя педаль газа.
— Одно к одному, как шар в лузу.
— Собаке собачья смерть.
— Это ты брось, — заявил Тимоха. — Мы не мстим, а решаем деловую проблему, так что давай без личного.
— Как бы нас самих не порешили.
— За что? Мы ничего не знаем. Коротилов нам никого не заказывал.
Тимоха понимал, что опасные свидетели долго не живут. Поэтому он и не давил на Коротилова, не требовал от него конкретной постановки вопроса. Тилибом на свободу выходит? Он очень опасен? Понятно. На этом и все. Коротилов как бы и не ставил задачу, а Тилибома больше нет. И с Динамитом так было, и с Ветряком.
Очень скоро Коротилов поймет, что без Тимохи он как без рук. Да он уже в этом убедился. Во всяком случае, от кормушки их с Пузырем не отстранил. Им, как и прежде, причитался жирный кусок от овощной базы. Марковец подъезжал, денег подвез. А проблему со стволом Тимоха сам решил.
Машину они взяли, одну на двоих. «Девятка» хоть и не первой молодости, но бегает резво. И цвет у нее стандартный — красный. Таких на дорогах как собак нерезаных. Номера только не забывай менять, когда на дело идешь.
Тилибома Тимоха выследил и сделал. Он уже настоящий профи. Нет, Коротилов не сможет обходиться без него.
— А Стаса? — спросил Паша.
— Что Стаса? — не понял Тимоха.
Пузырь не ответил. Он остановил машину в темном месте, минут пять переставлял номерные знаки.
Наконец-то он вернулся и уточнил:
— Коротилов Стаса не заказывал?
— Не заказывал.
— А он морду ему набил.
— И что?
— Коротилов же не просто так тебе об этом сказал.
— Сказал.
— Стас очень его обидел, — буркнул Пузырь.
— Предлагаешь решить со Стасом? — спросил Тимоха, оторопело глянул на него и заявил: — Я этого не слышал.
Какое-то время Паша ехал молча, но в конце концов дерьмо все-таки полезло из него наружу.
— Почему Стас Коротилова ударил? Он их с Иринкой застукал, — сказал он.
— Кто кого? Стас — Коротилова? — с усмешкой спросил Тимоха.
— Нет, Коротилов — его. С Иринкой.
— А он сам с ней хотел, да?
— Что хотел? — Пузырь надулся.
— Не я завел этот разговор.
Паша так низко опустил голову, что Тимоха забеспокоился.
— Эй, на дорогу смотри! — заявил он.
— Да нормально все.
— Не очень нормально. Мы с тобой человека завалили. Это тебе не шпалы укладывать.
— Так никто и не говорит.
— Выпить надо.
— Можно.
— К тебе поедем.
— Ко мне? — Пузырь нахмурился.
— А разве жена тебя не любит?
— А что такое?
— Неужто она тебе алиби не обеспечит, если вдруг что.
— Сделает, конечно, — сказал Паша.
Тимоха усмехнулся себе под нос и через минуту-другую спросил:
— А мне Иринка поможет?
— С чем? — вскинулся Пузырь.
— С алиби.
— Ты не об этом подумал.
— Я подумал о том, что мы едем к вам. Пузырь…
— Я не Пузырь!
— Я говорю, пузырь нужно взять… Иринка что пьет?
— Ничего. Поздно уже!
— Для такого события нисколько не поздно!
— Для какого события?
— Коротилов теперь без нас как без рук. Он нам крутые бабки станет платить. Иринке твоей не надо будет работать.
