Идти пришлось недалеко. Девушка назвалась Викой и говорила, не умолкая. Максим слушал ее, вопросов не задавал. В ее рассказе не прозвучало ничего нового или неожиданного — все просто, обыденно и жестоко. До омерзения и тошноты.
Вика в школе была отличницей, институт окончила с красным дипломом. А вместо того чтобы делать карьеру в Москве, где и училась, вернулась в родной город. И быстро нашла здесь работу — на единственном в городе предприятии, которое не только благополучно функционировало, но и развивалось. Оно называлось «Техноэкспорт», находилось на территории того самого номерного завода и занимало сразу несколько цехов. Производили там керамогранит — нужный и востребованный отделочный материал. Вику приняли с распростертыми объятиями — предприятию срочно требовался специалист со знанием иностранного языка. И в это же время родители Вики уехали жить к престарелым родственникам отца, оставив дочери квартиру. Все складывалось просто прекрасно — отдельное собственное жилье, интересная работа, стабильный доход. Все шло гладко до лета прошлого года, когда продукцию предприятия перестали покупать. Заказчики исчезли, расплачиваться по счетам предприятие не могло. Начали копиться долги, круглосуточный режим работы сменился двухсменным, потом и вовсе перешли на сокращенный рабочий день. Потом один цех вообще остановился, потом начали отправлять рабочих в неоплачиваемые отпуска. Предприятие стремительно приближалось к банкротству, общий долг составил больше трехсот миллионов рублей. Последний раз зарплату здесь выдавали в июле прошлого года. Вика все это время жила на то, что давала уроки английского. И сейчас продолжает заниматься репетиторством, но учеников очень мало. Вернее, их всего два — у людей нет денег, чтобы платить за обучение своих детей.
— У нас сменилось три собственника, представляете? А сейчас четвертый, это настоящий уголовник, — рассказывала Вика. Говорила она легко, не запиналась, не подбирала слов — рассказывала, словно читала с листа. Максим с вопросами решил повременить — и так все понятно, а детали ей наверняка неизвестны.
Этот уголовник по фамилии Букин оказался — вот неожиданность! — родственником жены Артемьева. Новые порядки он установил уже через несколько минут после того, как переступил порог директорского кабинета.
— Обращаться к нему лично нельзя, у дверей охрана, в приемной охрана. И еще в машине несколько человек сидят. На территории — в офисе, в цехе — везде листовки на стенах. С угрозами и с требованиями молчать и не жаловаться. Иначе тем, кто попробует права качать, будет плохо. Никого в отпуск не отпускают, зарплату не выдают, кидают только по две-три тысячи в месяц — и все. Если не нравится — убирайся, но никто не уходит. Другой работы в городе нет, так люди, чтобы заработать, сдают кровь, стали донорами. Неделю живут на триста рублей. Представляете?
Максим представлял. Но говорить ничего не стал, просто кивнул молча в ответ. Он уже догадывался, что услышит дальше, и почти не ошибся. Угрозы подействовали не на всех. Несколько самых отчаянных решились на бунт и написали жалобу на невыплату заработной платы в областную прокуратуру. На что только надеялись, непонятно. Письмо вернулось назад, разбираться по изложенным в жалобе фактам поручили местным. Мэр поручил новому хозяину предприятия «разобраться» с проблемой самостоятельно, не отвлекая по мелочам занятых людей. Букин доверие родственника оправдал. Трое из пятерых жалобщиков угодили в больницу с открытой черепно-мозговой травмой, еще один благоразумно уехал из города. Осталась только Вика, но и к ней уже «приходили». Сначала были звонки с угрозами, потом подожгли входную дверь, разбили стекло на кухне. А два дня назад, перед очередным уроком, Вика вышла в магазин. А когда вернулась, обнаружила висящий на дверной ручке труп кошки. Обычной бездомной кошки — одной из стаи зверья, живущей рядом с мусорным контейнером. Кажется, кошке переломали лапы, и вообще там было много крови. Точно Вика не помнит — она выбежала из подъезда и гуляла вместе с учеником по улицам до тех пор, пока кошку не снял и не отнес в подвал пьяный в хлам сердобольный сосед.
Вот, собственно, и все — ничего нового, оригинального и необычного в рассказе Вики Максим для себя не почерпнул. Все сделано по одному шаблону, можно даже предположить, что будет дальше. Но говорить ничего не стал, отвернулся, осмотрелся в сумерках — место знакомое, даже очень. Девятиэтаэжка рядом с обрывом, речка внизу и тропа вдоль нее. Вот здесь он и прокололся, но ничего не поделаешь — случайный фактор и есть случайный фактор. Есть, правда, и правила поведения, на случай его возникновения… А Вика снова заговорила, только уже тихо, почти равнодушно, даже обреченно. Она, похоже, разуверилась в успехе своей затеи.
— Пожалуйста, мне больше не к кому обратиться. Я никому не скажу. Они… — на этом все закончилось, девушка отвернулась, накинула на голову капюшон пуховика.
— Скажите мне ваш номер телефона, — произнес первые за все время слова Максим.
Не оборачиваясь, Вика продиктовала номер. Максим записал в память телефона ряд цифр, внес туда же имя его владелицы: Королева Виктория. Прочитал еще раз, усмехнулся себе под нос. Потом произнес негромко и уверенно:
— Они вам ничего не сделают, поверьте. Не надо бояться. А я вам позвоню. Завтра или через два дня, — и добавил вполголоса, так, чтобы девушка не слышала: — Ваше величество.
Глава 3
И позвонил, уже на следующий день. Поинтересовался, как дела, как обстановка. По словам Вики, «гости» снова приходили, вернее, подъезжали к подъезду на тонированной иномарке. На этом, правда, все и закончилось — из машины никто не вышел, камни не летали, выстрелов не было.
— Они вас не тронут, — повторил Максим, потом задал девушке еще несколько вопросов и окончательно выяснил для себя все. Осталось только выбрать место действия, а предварительно прогуляться поблизости, осмотреться. Двухэтажный дом, типичный новодел под старину, Максим нашел сразу. «Башенка», крыша с покрытием под черепицу, окошки разных размеров — от шестиугольных до арочных. Между флигелем и основным зданием — переход со сплошным зеркальным остеклением. Кажется, архитекторы искренне старались исполнить пожелание заказчиков и сделать «богато». Но загородный дом нового директора «Техноэкспорта» отпадал — место открытое, неудобное. К тому же на территории «поместья» несколько камер наблюдения, а за трехметровым забором слышен лай сразу двух крупных псов. Нет, сюда соваться не следует, здесь гостей ждут и к встрече готовы. Эффектное появление со стрельбой в планы Максима тоже не входило. Да, честно говоря, приехал он в этот коттеджный поселок не за этим. Вика сказала, что дом директора завода находится рядом с домом Артемьева. Вот она, загородная резиденция мэра — действительно крепость. Помимо камер слежения, еще и два поста охраны у обоих ворот и псы на территории. Это только то, что первым в глаза бросилось. Если хорошенько присмотреться, то наверняка еще сюрпризы отыщутся. Но присматриваться Максим не стал, обошел особняк, осмотрел его издалека. Окна на всех этажах закрыты шторами и жалюзи, признаков жизни не наблюдается. Даже вороны этот двухэтажный дом из красного кирпича стороной облетают, словно боятся чего или брезгуют. За высокими коваными воротами с вензелями тоже пустота — ни машин, ни людей. Господин мэр отсутствует, похоже, что уединился он где-то в другом месте. В городскую квартиру он вряд ли сунется, значит… Значит, отбыл к жене, за рубежи нашей необъятной родины и скорбит о потере вдали от дома. Ничего, он вернется, и вернется скоро. Без него заместители главы доведут город до ручки, вернее, уже довели. Третий день в одном из районов города не было ни горячей воды, ни отопления. Это в конце-то февраля! Собрания и поход возмущенных жильцов ничего не дали. В здание городской администрации их не пустили, а ремонтные работы закончились тем, что воду просто перекрыли и на этом успокоились. То ли опасный участок боялись трогать, то ли просто ждали указания свыше. А в двух или трех квартирах уже разорвало батареи.
