В город после разведки Максим вернулся к вечеру, уже смеркалось. И, чтобы не терять времени, двинул прямо к бывшей проходной завода. Там перепрыгнул через турникет, промчался мимо проснувшейся пенсионерки-сторожа и оказался на заводской территории. Здания цехов, склады, гаражи, конторы — как город в городе, только народу мало. И машин не видно, проехала через ворота пара грузовых «Газелей», и все, снова тишина и покой. Зато вывесок полно — «Мир штор», «Мир окон», «Мир дверей», «Мир сантехники», «Мир кухонь» и даже «Мир насосов». Не завод — параллельный мир, а проходная с турникетами — портал перехода. В снежных сумерках мимо скользили люди, как серые тени, и Максим отходил в сторону, уступал встречным дорогу. И не забывал отворачиваться, делать вид, что его очень заинтересовали окрестные архитектурные сооружения. Он шел неторопливо вдоль кирпичных и бетонных стен, осматривался по сторонам. Странное чувство, будто провалился на несколько десятков лет назад, в славное советское прошлое. Все строения мощные, добротные, построены на века. Под крышей торцевой стены выложена кирпичом дата возведения сооружения, и обязательный кирпичный же бордюр красного или белого цвета. Перед офисными или, как называли их тогда, конторскими зданиями еще сохранились голубые ели, правда, сильно траченные временем и людьми. Верхушку одной перекосило так, что колючие ветки бились о стекло кабинета на втором этаже. А дальше, на небольшой площади перед свежевыкрашенным двухэтажным сооружением, высилась совсем уж ископаемая редкость, даже раритет — доска почета. Пустая, правда. Но не совсем — Максим заметил издалека одинокий, бьющийся на ветру листок. И точно такой же на дверях соседнего строения. «Полюбопытствуем». — Максим подошел не спеша, прижал край трепещущего листка к ободранной доске. «Выплата заработной платы будет производиться еженедельно в зависимости от…» — дальше предложение обрывалось, кто-то отодрал край объявления. Так, Вика говорила что-то о листовках. Похоже, этот клочок бумаги — одна из них. А на дверях что? Максим осмотрелся еще раз и поднялся на неширокое крыльцо. Да, то же самое, тот же текст. С предупреждением — о дне и часе выплаты заработной платы за октябрь будет сообщено дополнительно. Поэтому с вопросами не лезть и занятых людей по пустякам не беспокоить. А если же таковые вопросы возникнут, то оформление недопониманий будет производиться в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка. И приписка-предупреждение: оформление производится сотрудниками, имеющими большой опыт решения неординарных ситуаций в свою пользу. И обладающими сакральными знаниями и наработками в области общения с недопонявшими.
«Оформление недопониманий» — теперь это так называется. А подожженная входная дверь, разбитое стекло, труп кошки — аргументы для недопонявших. Максим прочел текст еще раз, вполголоса повторяя изысканные формулировки. От них веяло хрустом французской булки и переломанных костей одновременно. А еще возникало — даже не желание, а потребность — лично, собственноручно, сию минуту откоординировать автора этих строк. Используя уже свой опыт, навыки и наработки.
— Эй, тебе чего? Чего надо? — Максим обернулся неспешно и сделал вид, что растерян и испуган одновременно. Недовольный мужик лет пятидесяти в чоповской форме с многозначительным выражением отекшей физиономии нетерпеливо ждал ответа. И поигрывал так, невзначай, короткой резиновой дубинкой.
— На работу устроиться хочу, — робко ответил Максим, — я в газете объявление прочитал…
— Завтра приходи, сегодня уж нет никого. Рабочий день давно закончился. Ты на часы-то посмотри, — снисходительно пояснил дурачку-посетителю охранник и добавил угрожающе: — А сейчас вали отсюда, и побыстрее.
— Хорошо, хорошо, — Максим закивал головой и тут же заискивающе уточнил: — А во сколько лучше приходить?
Но охранник уже потерял к нему интерес.
— Да часов в десять, не раньше, — буркнул он на ходу и потопал дальше, скрылся за доской почета. Максим двинулся следом за ним, но на полпути к проходной свернул с расчищенной от снега дороги, пробежал мимо металлических ангаров, обогнул замерзший пожарный пруд и помчался через метель к забору. Делать здесь действительно больше нечего, все, что нужно, он увидел и запомнил. Входная дверь в здании одна, окна на первом этаже закрыты металлическими решетками. Неплохо бы внутреннюю планировку заранее посмотреть, но это уже завтра, в процессе координирования. В десять утра, не раньше. Начать придется со специалистов по недопониманиям в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка. Директора оставить напоследок и оформить в последнюю очередь.
Рабочий день начался у Максима задолго до десяти часов утра. Он еще раз прогулялся по окрестностям, осмотрелся, прикинул кратчайший маршрут от конторы до отличной, удобно расположенной дыры в заборе. Ее закрывал собой контейнер, и, если просочиться в щель между ним и покосившейся от времени бетонной плитой, можно оказаться на самом нехорошем участке объездной дороги. Оттуда секунд тридцать-сорок бегом через пустырь до железнодорожной насыпи, дальше лесополоса. А за ней один из главных очагов культуры города — рынок. Барахло, продукты, мебель — все вперемешку, все рядом. Главное, пустырь пересечь и под поезд не угодить. Они тут как из-под земли вырастают, особенно электрички. На пост — у оконного проема на первом этаже полуразрушенного здания — Максим заступил с рассветом. Место не очень удобное, при желании наблюдателя можно заметить. Но уж очень обзор хорош, отсюда контора как на ладони — и вход, и доска почета, и сам фасад здания. Внимание привлекли стерильной белизны пластиковые окна в правом углу на втором этаже и наружный блок кондиционера рядом. Значит, идти придется сразу наверх, а вот как выходить…
Народу на территории становилось все больше, сотрудники спешили в расположенные по соседству офисы крохотных фирм, жизнь в параллельном мире набирала обороты. Максим отошел от окна, чтобы не засветиться раньше времени, привалился спиной к противоположной стене и отстраненно наблюдал за людьми. Те поодиночке, то небольшими группами, пробегали мимо, в окнах зданий зажигался свет. Ожила и букинская контора, Максим насчитал шесть человек, вошедших в здание, посмотрел на часы. Уже десятый час, похоже, это весь офисный персонал. Цех рядом, вон в том длинном строении без окон с гигантскими воротами вместо дверей. Здание вплотную примыкает к конторе, и вход в него отсюда не виден. Но это неважно, другой дороги здесь все равно нет, и Букин мимо не пройдет. Вернее, не проедет.
Две иномарки въехали на площадку перед доской почета, остановились одновременно. Одна чуть высунула нос вперед, к крыльцу, вторая затормозила в почтительном отдалении. Максим ринулся обратно к оконному проему, вжался в стену рядом и не сводил с машин взгляд. Из первой с переднего сиденья выскочил невысокий плотный молодой человек, открыл заднюю дверцу, отступил назад. Букин вылезал из машины постепенно, по частям — сначала на снег ступила слоноподобная конечность, обутая в черный лакированный ботинок и черную же штанину с блестящими полосками, нащупала опору, утвердилась на ней. Следом вывалилась туша в длинной белой попоне, над воротником ее нависали водопадом два подбородка, а еще выше, над черными усами, — багровая лысина в венчике из остатков растительности. Человечище выпрямился, запахнул на себе разошедшиеся полы попоны, словно закутываясь в простыню, и потопал вразвалочку к офисному зданию. Мелкий, как болонка, охранник вприпрыжку бежал впереди хозяина, второй семенил следом. Букин потоптался на крыльце, выволок из кармана пиджака орущий так, что звук сигнала слышал даже Максим, мобильник и шагнул в распахнутую дверь. Охранники вкатились следом. Из второй иномарки вышли еще три человека, посмотрели дружно по сторонам и тоже скрылись в здании. Максим снова отступил к дальней стене развалин, осмысливая только что увиденную церемонию. Габариты «клиента» впечатляли, сопровождение тоже. Итого пять человек, самого Букина можно не считать. У него, кроме массы и размеров, аргументов никаких, он не в счет. А с остальными в процессе оформления придется немного повозиться.
