– Ариадной.
– Несколько лет, пока они пытались зачать ребенка, Сусана просила Маташа написать новую книгу, не похожую на те, что он сочинял раньше, и предназначенную девочке, которая ей снилась. Сусана признавалась, что видела малышку во сне и разговаривала с ней.
– Так появился замысел «Лабиринта»?
– Да. Маташ начал писать первый роман цикла о приключениях Ариадны в заколдованной Барселоне. По-моему, он писал его и для себя тоже, не только для Ариадны. Меня всегда преследовала мысль, что романы «Лабиринта» являлись своего рода предупреждением.
– О чем?
– О том, что надвигалась гроза. Вы в то время были, наверное, маленькой, совсем крошкой, но в предвоенные годы атмосфера сгущалась, становилась тревожной. Пахло войной. Она витала в воздухе…
– Неплохой заголовок для вашей книги.
Вилахуана улыбнулся.
– Вы полагаете, Маташ предвидел грядущее?
– Да, как и многие другие люди. Только слепой не видел, к чему идет дело. Мы часто обсуждали с ним текущую обстановку и перспективы. Однажды он признался, что подумывал уехать из страны, но Сусана, его жена, не хотела покидать Барселону. Она почему-то прониклась уверенностью, что никогда не забеременеет, если они уедут. А потом стало поздно.
– Расскажите о Давиде Мартине. Вы его знали?
Вилахуана возвел глаза к небу:
– Мартина? Немного. Я виделся с ним два или три раза. Маташ познакомил нас, когда мы столкнулись в баре «Каналетас». Они подружились в юности, до того как у Мартина сорвало резьбу, однако Маташ продолжал относиться к нему с большим уважением. Мне он показался удивительным человеком, я в жизни больше не встречал никого похожего.
– В каком смысле?
Вилахуана помедлил с ответом:
– Давид Мартин обладал блестящими способностями, пожалуй, даже слишком, себе на беду. Но по моему скромному мнению, он был совершенно тронутый.
– Тронутый?
– Не в себе. Помешанный.
– Что привело вас к этому выводу?
– Мартин слышал голоса… И я не имею в виду, что его посещали музы.
– Вы хотите сказать, он был шизофреником?
– Неизвестно. Но я хорошо помню, что Маташ волновался за него. Таков он был, Маташ, заботился обо всех на свете, кроме себя. Похоже, Мартин угодил в какую-то передрягу, и они почти не виделись. Мартин избегал людей.
– У него не было семьи, которая могла бы поддержать его?
– У него никого не было. И всех, кто питал к нему привязанность, он в конце концов оттолкнул. Единственной его связью с реальным миром оставалась девушка Исабелла, которую он принял как ученицу. Маташ считал, что только она поддерживала существование Мартина и пыталась защитить от самого себя. Утверждал, что мозг Мартина был единственным настоящим демоном, пожиравшим его заживо.
– Единственным демоном? А был большой выбор?
Вилахуана пожал плечами:
– Не знаю, как объяснить, чтобы вы не подняли меня на смех.
– Попробуйте.
– Однажды Маташ поведал мне, что Давид Мартин верил, будто заключил контракт с загадочным издателем, обязавшись составить своего рода священное писание, нечто наподобие библии новой религии. Не нужно на меня так смотреть. По словам Маташа, время от времени Мартин встречался с таинственным персонажем, звавшимся Андреас Корелли, чтобы получить от него указания из загробного мира.
– И Маташ, разумеется, сомневался в существовании сеньора Корелли.
– Естественно. В списке невероятных вещей для Маташа он занимал место между мышонком Пересом и страной фей. Маташ попросил меня разузнать в издательской среде, не припомнит ли кто коллегу с таким именем. Я выполнил просьбу, перевернув землю, небо и все, что находится между ними.
– И что же?
– Единственный Корелли, кого мне удалось найти, оказался композитором эпохи барокко. Арканджело Корелли, возможно, вы о нем слышали.
– А кем же был тот Корелли, на которого работал или воображал, будто работает, Мартин?
– Он считал его еще одним архангелом, падшим.
Журналист приставил два пальца ко лбу, изображая рожки, и язвительно усмехнулся.
– Дьяволом?
– С хвостом и копытами. Мефистофелем, который пользовался услугами дорогого портного и явился из преисподней, чтобы соблазнить его фаустианским договором. Целью его было создание проклятой книги, она стала бы основой новой религии, дабы ввергнуть мир в геенну огненную. Как я уже сказал, человек совсем слетел с катушек. И, естественно, плохо кончил.
– Вы намекаете на тюрьму Монтжуик?
– Это уже позднее. В начале тридцатых годов Давиду Мартину, пожинавшему плоды своих галлюцинаций и странного союза с мелким бесом, пришлось бежать со всех ног, когда полиция обвинила его в совершении ряда ужасных преступлений, которые так до конца и не расследовали. Похоже, ему чудом удалось удрать из страны. Но представьте, насколько нужно быть безумным, если в голову не пришло ничего лучше, кроме как вернуться в Испанию во время войны. Мартина задержали в Пуигсерде, неподалеку от пиренейской границы, и в результате он очутился в Монтжуике. Как многие другие. В том числе и Маташ. Там они встретились вновь после нескольких лет разлуки… Печальный финал, что и говорить.
– Вам известно, почему Мартин вернулся? Хоть он и был не в себе, наверняка осознавал, что в Барселоне его рано или поздно схватят.
Вилахуана сделал неопределенный жест.
– Почему мы совершаем самые большие глупости в жизни?
– Ради любви, денег, от отчаяния…
– Вы романтик в глубине душе, я это уже понял.
– Значит, ради любви?
– Трудно сказать. Я не знаю, что еще он надеялся найти в стране, где одна половина граждан убивает другую во имя цветных тряпок…
– То есть Исабелла?
– Эту часть головоломки я пока не решил.
– Речь о той Исабелле, которая потом вышла замуж за букиниста Семпере?
Вилахуана с удивлением поглядел на собеседницу:
– Как вы узнали?
– У меня есть собственные источники информации.
– Вам было бы неплохо поделиться ими со мной.
– Сразу, как только это станет возможным. Обещаю. Следовательно, это она?
– Да. Исабелле Хисперт, дочери владельцев бакалейного магазина «Хисперт», который до сих пор находится за церковью Санта-Мария-дель-Мар, было суждено сделаться Исабеллой де Семпере.
– Вы предполагаете, что Исабелла любила Давида Мартина?
– Напоминаю, что она вышла замуж за книготорговца Семпере, а не за Мартина.
– Это ничего не доказывает, – возразила Алисия.
