– А о Хэйтаро Томита что скажешь?
– Когда произошли убийства, Хэйтаро было двадцать шесть. Он был не женат и помогал матери в галерее «Медичи». Скорее даже вел там все дела. Если Хэйкити в самом деле его отец, значит, он «родил» его в двадцать три года.
– А по группе крови нельзя определить, отец он или нет?
– Не тот случай. У Хэйтаро и его матери нулевая группа, а у Хэйкити группа А.
– О Ясуэ Томита мы знаем только по Парижу. А в тридцать шестом году у них с Хэйкити были отношения?
– Похоже на то, – ответил я. – Хэйкити в основном выходил из дома только за тем, чтобы встретиться с ней. Ясуэ разбиралась в искусстве, и он ей очень доверял. Чего нельзя сказать о Масако и приемных дочерях.
– Чего ж он тогда женился на этой Масако? И какие у нее были отношения с Ясуэ?
– Никаких. При встрече они только здоровались, и всё. Ясуэ часто бывала у Хэйкити в мастерской, а в главный дом даже не заглядывала.
Хэйкити недаром любил свою мастерскую и уединенную жизнь. Видимо, имелась причина. Ясуэ могла попасть в мастерскую через отдельную калитку, не встретив никого из домочадцев. Должно быть, Хэйкити все еще любил ее. Она оставила в его сердце глубокий след, и он не смог выбросить ее из памяти. Он и на Таэ женился только для того, чтобы залечить шрам от несчастной любви. По этой же причине и Масако его быстро окрутила. Воспоминания о той, парижской Ясуэ жили где-то в душе Хэйкити, отсюда и спады настроения.
– То есть Масако и Ясуэ не могли…
– Нет, они ни за что не спелись бы. Это исключено.
– А с первой женой после развода он виделся?
– Ни разу. Хотя их дочь, Токико, часто ездила в Хоя навестить мать. Переживала за нее, ведь Таэ жила одна в своей табачной лавке.
– Суровый человек…
– Да уж. Хэйкити ни разу не съездил с дочерью к жене. Таэ тоже не бывала у него в мастерской.
– И с Масако Таэ отношений не поддерживала?
– Конечно, нет. Для Таэ Масако была разлучницей, которая увела у нее мужа. Она должна была ее ненавидеть. Это же женщина.
– Ого! А ты, оказывается, спец по женской психологии.
– Скажешь тоже…
– Раз Токико так волновалась за мать, чего к ней не переехала?
– Понятия не имею. Я же не специалист по женской психологии.
– А Аяко, жена брата Хэйкити, ладила с Масако?
– Похоже, да.
– Дочерей отправила к Хэйкити, они жили у него в доме, как само собой разумеется, а сама с Масако жить не захотела, хотя места хватило бы всем.
– Не знаю. Может, была какая-то ссора…
– А с Хэйтаро Хэйкити часто виделся?
– Кто их знает… В книжке об этом ничего не сказано. Хэйкити часто бывал на Гиндзе в галерее «Медичи» и, наверное, видел там Хэйтаро. Они вполне могли там сойтись.
– Хорошо. С предисловием вроде как разобрались. Вывод такой: Хэйкити Умэдзава, как многие творческие личности того времени, отличался эксцентричным поведением, что создавало ему много проблем в отношениях с людьми.
– Точно. Ты это тоже имей в виду.
Митараи недоуменно уставился на меня.
– Что я должен иметь в виду? У меня, слава богу, есть моральные принципы, и я таких людей, как Хэйкити, совершенно не понимаю… Короче, предисловие кончилось. Давай теперь со всеми подробностями об убийстве Хэйкити.
– Ну уж в этой теме я знаток.
– Да что ты говоришь? – Митараи шутливо ухмыльнулся.
– Я все наизусть помню. Держи книжку. Ага! Открой-ка страницу с рисунком.
– А ты, случаем, не преступник?
– Не понял.
– Это было бы замечательно. Я бы тебя разоблачил, не слезая с дивана. Протянул руку, набрал полицию, раз – и тайна раскрыта. Может, ты и это дело сотворил?
– Что за чепуха?! Это же сорок лет назад было. Ты что, забыл? Сколько же лет мне сейчас?! «Раз – и тайна раскрыта»… Я не ослышался?
– Не ослышался, не беспокойся. А для чего тогда я слушаю твою скучную лекцию?
Я непроизвольно хихикнул.
– Послушай, это ведь не заурядное дело. Тут даже классному детективу не разобраться.
Митараи громко зевнул:
– Ладно, давай дальше.
– Двадцать пятого февраля, около полудня, Токико вышла из дома Умэдзавы и поехала в Хоя к матери. На следующий день утром, около девяти, она вернулась в Мэгуро. Как раз в эти дни, двадцать пятого и двадцать шестого февраля, в Токио вспыхнул военный мятеж и выпало рекордное за тридцать лет количество снега. Это важное обстоятельство. Вбей это в свою самодовольную голову.
Вернувшись домой, Токико стала готовить завтрак для Хэйкити. Он ел все, что бы она ни приготовила, доверял – все-таки родная дочь.
Токико принесла завтрак в мастерскую без чего-то десять. Постучала, отец не отвечал. Она обошла постройку и заглянула в окно. Хэйкити лежал на полу в луже крови.
Перепуганная Токико позвала из дома мать и сестер. Вместе им удалось сломать дверь. Хэйкити был мертв. Он лежал на боку, затылок был размозжен каким-то тяжелым плоским предметом, возможно, сковородой. У него обнаружили ушиб головного мозга, перелом черепа, повреждение мозговой ткани, кровотечение из носа и рта.
В ящике стола лежали деньги и какие-то ценные безделушки. Преступник их не тронул. Там же, в ящике, обнаружили те самые странные записи.
Вдоль северной стены мастерской выстроились одиннадцать картин, которые Хэйкити называл трудом всей жизни. Никаких повреждений на них не было. Последняя, неоконченная картина стояла на мольберте.
Когда женщины проникли в мастерскую, уголь в печи еще тлел. В то время публика зачитывалась детективными романами, поэтому все были в курсе, что надо делать в таких случаях: под окном лишних следов не оставлять, в мастерской по возможности ни к чему не прикасаться. Так что когда приехала полиция, место происшествия было почти в идеальном состоянии. Как я уже говорил, накануне в Токио прошел сильный снегопад, какого не было три десятка лет, и от мастерской к калитке тянулась четкая цепочка следов.
Посмотри на рисунок. Видишь следы? Это очень важная зацепка. Невероятный ключ к разгадке, который дал снег, выпавший именно в ту ночь.
Следы обуви мужчины и женщины. Однако не похоже, чтобы они шли от мастерской вместе. Потому что один след пересекается с другим.
В принципе, они могли выйти и вместе и идти друг за другом, но это маловероятно. Вот что непонятно: мужские следы вели к одному из окон, где человек, их оставивший, здорово потоптался, а потом вернулся к входу в мастерскую. Что касается женщины, то она сразу же направилась самым коротким путем к калитке. То есть если двое вышли из мастерской в одно время, мужчина шел вторым, ступая за женщиной.
