Митараи презрительно усмехнулся и негромко вздохнул:
– Эх, когда же ты наконец научишься разбираться в людях? Почему все-таки она обо всем рассказала мужу? Сначала показала записки именно ему – вдруг он сможет в одиночку раскрыть это дело… Но у него, понятно, ничего не получилось. После этого Мисако отправилась ко мне, услышав от подруги, что я вроде занимаюсь подобными делами. Расчет был такой: если мне, на ее удачу, удастся разгадать загадку, они могут присвоить успех себе, а не получится – они ничего не потеряют. О позоре их отца никто лишний не узнает, потому что я не такой человек, чтобы звонить о таких вещах направо-налево. Короче, если б мне сопутствовала удача, Мисако планировала представить дело так, будто все заслуги принадлежат ее муженьку. Дело настолько важное, что оно открыло бы этому заурядному типу путь вверх по карьерной лестнице. Вот какой у нее был расчет.
– Неужели… – начал было я и запнулся. – Ты уж чересчур… Чтобы она да так…
– Хочешь сказать, что она не производит такого впечатления? Так в ее плане нет ничего особенно дурного. Для замужней женщины совершенно нормально.
– Тебя послушать – все женщины расчетливы. Это несправедливо.
– А то, что мужики одержимы мыслью, что женщина должна быть воплощением скромности и добродетели, справедливо?
Я не нашел что ответить.
– И спорить на эту тему бесполезно, – продолжал Митараи. – Все равно что пытаться убедить сёгуна Иэясу Токугава в пользе кондиционеров.
– Значит, ты считаешь, что все женщины меркантильны и корыстны?
– Почему же все? Раз на тысячу может попасться замечательный экземпляр, который не только заботится о своей выгоде, но и думает о других.
– На тысячу?! – возмутился я. – Не многовато ли? Может, согласишься на одну к десяти? Не возражаешь?
– Не возражаю, – рассмеялся Митараи.
Мы помолчали. Мой друг был прав: дальше говорить на эту тему не имело смысла. Наконец, оканчивая паузу, он спросил:
– Теперь мы знаем все об этом деле? У нас в руках все необходимые ключи? Как думаешь?
– Думаю, еще не все.
– Мы вроде разобрались с Масако, второй женой Хэйкити Умэдзавы. Она родом из Аидзувакамацу. Когда произошли интересующие нас события, ее родители были живы. О братьях, сестрах и других родственниках информации нет; да, думаю, она нам и не понадобится. А вот первая жена, Таэ… Что ты о ней знаешь?
– Ее девичья фамилия Фудзиэда. Родилась в Сагано, на окраине Киото, в местечке Ракусися.
– Вот так совпадение! Мы как раз в те места едем.
– Единственный ребенок в семье. Ни братьев, ни сестер. Когда Таэ подросла, семья перебралась в Имадэгава в районе Каминогё и открыла лавку традиционных тканей. Однако то ли им не сопутствовала удача, то ли у родителей предпринимательской жилки не оказалось, но дела у них пошли неважно. Стало еще хуже, когда мать заболела и слегла. Помочь было некому – родня жила далеко. У отца семейства был старший брат, но он проживал в Маньчжурии.
В итоге мать Таэ умерла, лавка прогорела, жить стало не на что. Отец повесился, посоветовав перед смертью дочери обратиться за помощью к маньчжурскому дяде. Печальная история. Таэ, однако, не поехала в Маньчжурию, предпочла Токио. Как она разобралась с долгами родителей, не знаю. Ей тогда было двадцать лет.
– Она могла отказаться от права наследования.
– А есть такая возможность?
– Есть. Она предусматривает отказ от любых наследственных прав и обязательств, включая долги.
– Понятно. Я не знал. В Токио Таэ устроилась в магазин кимоно, хозяин которого познакомил ее со случайно заглянувшим туда Ёсио Умэдзавой. Таэ тогда было года двадцать два – двадцать три. Хозяин жалел девушку, очень добрую и порядочную, хорошую работницу. Это лишь мое предположение, но он, видимо, устроил ей смотрины, как бы в шутку. И получилось так, что Ёсио решил познакомить с Таэ старшего брата.
– Казалось, счастье наконец улыбнулось ей, но кончилось все разводом, – заметил Митараи.
– Да, бывают такие несчастливые люди. Рок, что ли, над ними висит? Значит, это ее судьба – всю жизнь продавать сигареты в своей лавчонке в Хоя.
– Так оно и есть. Расположение звезд изначально предполагает, что судьба у людей разная. Что еще ты можешь сказать о Таэ?
– Пожалуй, добавить особо нечего. Впрочем… хотя, наверное, это не имеет отношения к делу… Таэ с детства собирала сингэны – такие маленькие сумочки или кошельки из парчи, которые женщины носят с кимоно. Ну ты знаешь! Они затягиваются шнурком, чтобы из них ничего не выпало. У нее их много набралось. Так вот, говорят, она мечтала делать такие сумочки и продавать. Вернуться на родину, в Ракусися, открыть там магазинчик. Она соседям об этом рассказывала. Судя по всему, все добрые воспоминания у Таэ остались там.
– Но после всех этих убийств и когда кончилась война, ей досталось приличное наследство. Авторские гонорары от проданных картин. Разве не так?
– Таэ этим наследством не очень дорожила. К старости она ослабела, много лежала, редко выходила из дома. На себя почти не тратила. Если ей что-то было надо, обращалась к соседям и никогда не забывала их отблагодарить. Жила как хотела, без родных и близких. Деньги у нее водились. Наверное, она отдала бы почти все человеку, который отыскал бы Азот.
– Но с деньгами она же легко могла открыть в Сагано магазин, исполнив свою мечту…
– Могла, конечно. Но здоровье было уже не то. В Хоя Таэ замечательно сошлась с соседями, и перебираться в Сагано, где у нее никого не осталось, она не решилась. Да и возраст уже не позволял. Так что она никуда не поехала. Так и умерла в Хоя.
– Вот оно как… А что стало с ее имуществом, деньгами?
– О! С этим интересно получилось. Когда Таэ уже лежала при смерти, откуда ни возьмись появилась родственница, внучка того самого брата отца Таэ, который жил в Маньчжурии. Что называется, выбрала подходящий момент. Ей все и досталось. Таэ вроде написала завещание в ее пользу, и та еще успела поухаживать за больной.
Таэ охотно делилась деньгами с соседями. Неудивительно, что многие в округе плакали, когда она умерла.
– Может, ее тоже убили? Кто-нибудь из тех, кому денег не досталось… Шутка! Ладно, с Таэ разобрались. А что еще ты знаешь о Ясуэ Томите, владелице «Медичи»?
– Больше ничего. Известно только, что она из хорошей семьи.
– Тогда расскажи о жене Ёсио Умэдзавы.
– Аяко? Девичья фамилия Ёсиока. Родилась в Камакуре, у нее был старший брат. Ёсио познакомился с ней через своего коллегу, которому был обязан. Этот человек вышел из семьи священника. Что-нибудь еще хочешь знать?
– Думаю, достаточно. То есть ничего драматического в прошлом, верно?
– Ну да. Самая обыкновенная женщина.
Подперев подбородок ладонью, Митараи долго смотрел в темноту за окном экспресса и о чем-то думал. Вагон был ярко освещен, и в темных окнах, как в зеркале, четко отражались и мы, и все, что нас окружало. То, что мчавшийся поезд оставлял позади, разглядеть было невозможно. Прижавшееся к оконному стеклу лицо Митараи с моего кресла напоминало очертаниями вход в таинственную пещеру.
