– Где-то под пятьдесят, наверное.
– Ну ты даешь! А еще художник называется! Шестьдесят шесть только что исполнилось.
– Шестьдесят шесть?! Получается, сорок лет назад ей было двадцать шесть?..
– Не сорок, а сорок три.
– Сорок три?.. Тогда, значит, двадцать три… Все понятно! Она – одна из шести! Выходит, в ее яме было чье-то другое тело?!
Митараи зевнул во весь рот:
– На сегодня хватит. А ты пока подумай: легко было подобрать девушку того же возраста, да еще занимавшуюся балетом?
– Что?! Значит, я не прав?! Черт возьми! А как же тогда?.. Вот дьявол! Я сегодня точно не засну!
– Подумаешь, ночь не поспишь… Зато завтра все узнаешь. Наша дружба стоит одной бессонной ночи, как считаешь? – С этими словами Митараи удовлетворенно закрыл глаза.
– Тебе нравится наблюдать, как я мучаюсь?
– Да не особо. Просто я спать хочу.
Но прошло всего ничего, как Митараи открыл глаза, вынул из сумки саше – подарок Таэко Судо и, положив его на ладонь, принялся рассматривать.
Глядя в окно поезда, трудно было поверить, что несколько часов назад прокатилась гроза. Сгустившиеся сумерки на медленно проплывавшей мимо линии горизонта прорезала багровая полоса заката.
Я возвращался мыслями к семи дням, которые мы провели в Киото. За неделю много всего произошло. Я вспоминал разговор с дочерью Тамио Ясукавы на берегу Ёдогавы, визит в Карасума, к Сюсай Ёсиде, Хатиро Умэду в форме полицейского. И, наконец, последнее – встреча с Таэко Судо всего несколько часов назад, поверить в реальность которой так трудно. Меня не покидало ощущение, что все происшедшее сегодня на самом деле было очень давно.
– Значит, мои поездки в Осаку, в Мэйдзи-мура, все это бесполезно?
Я проиграл. Меня одолевала горечь поражения. А Митараи, поигрывая шелковым саше, заметил с отсутствующим видом:
– Ну я бы так не сказал.
– Почему ты так думаешь? – спросил я, воспрянув духом. Неужели все-таки мои изыскания пошли на пользу дела и навели Митараи на какую-то мысль?
– Ты хотя бы посмотрел Мэйдзи-мура. Теперь знаешь, что это такое.
Митараи перевернул саше и потряс. Ему на ладонь выпала пара игральных костей. Он помешал их пальцем.
– Она думала, что к ней явится кто-то молодой, вроде нас с тобой. Так она сказала?
Я кивнул.
– А это хорошо? Мы оправдали ее надежды?
– Что ты имеешь в виду?
– Да я так… ничего особенного.
Мой друг еще долго не выпускал кости из рук. А солнце тем временем медленно уплывало за горизонт.
– Представление окончено, – подвел черту Митараи.
Антракт
Еще раз от автора
Дорогой читатель!
Перед тем как продолжить повествование, хотел бы сказать, что Митараи отнюдь не преувеличивал, говоря, что до приезда в Киото у них с Исиокой была вся нужная информация, чтобы вычислить преступника. Поэтому я и предложил тебе заняться решением этой задачи, ведь у тебя были все карты на руках. Но с учетом сложности рассматриваемого дела я решил дать тебе еще одну подсказку. Подсказку прямее некуда – вывел на сцену преступника, вернее, преступницу. И все равно, как мне кажется, многие читатели пока до конца не понимают, что к чему. Впрочем, удивляться нечему – сорок лет вся Япония не могла найти разгадку! Теперь я предлагаю тебе ответить на два вопроса:
Кем на самом деле является Таэко Судо? Отмечу, что этот персонаж хорошо тебе известен.
Каким образом она исполнила свой преступный замысел?
Если ты найдешь ответы на эти вопросы, все станет понятно.
Акт V
Магия в тумане времени
Сцена 1
Невидимый убийца
Что же теперь будет с Таэко Судо? Я плохо разбираюсь в юридических вопросах, но, по словам Митараи, срок давности по таким преступлениям составляет пятнадцать лет. Так что судить и казнить ее не будут.
В Англии и США срок давности по преднамеренным убийствам не установлен. А для нацистских преступников, как я знаю, его вообще нет. Таэко Судо хоть и не нацистка, но в любом случае надеяться на спокойную жизнь ей не приходится.
* * *
Ранним пятничным утром 13 апреля я сошел с электрички на станции Цунасима. На улицах было еще тихо, хотя по вечерам этот район залит неоновыми огнями, которыми сияют отели с сомнительной репутацией.
Прошлую ночь я почти не спал, чего следовало ожидать. Все мои мысли были об этом деле; я едва не сломал себе голову, гадая о том, кем может быть на самом деле так неожиданно появившаяся на сцене Таэко Судо. В голове сплошной туман, еще гуще, чем когда я читал книгу об убийствах членов семьи Умэдзава. Тогда мне еще казалось, что я смогу докопаться до сути дела, а сейчас в голове вообще было пусто.
В дверях кафе, куда я раньше заглядывал несколько раз, показался хозяин и повесил табличку с надписью: «Открыто». Я зашел, выбрал что-то из меню и позавтракал. Впереди меня ожидал исторический день.
Когда я вошел в офис Митараи, тот еще спал. Не могу сказать, что это оказалось для меня неожиданностью. Начало дня не предвещало ничего исторического – мне предстояло в безделье провести на диване несколько часов.
Я вымыл чашки, оставленные в мойке, подготовил все к визиту посетителей, которых, по моему разумению, должно было явиться по меньшей мере двое. Сам Митараи ничего делать не стал бы; такой уж он человек. Я поставил пластинку, убавил звук, чтобы не разбудить Митараи, и растянулся на диване. Только задремал, как дверь спальни скрипнула и на пороге показался мой друг.
Митараи зевнул и почесал голову. Вид у него был свежий – судя по всему, накануне вечером он успел принять ванну; щетина исчезла.
– Ну как? Отдохнул? – спросил я.
– Более-менее. Что-то ты рано явился… Не спал, что ли, всю ночь?
– Сегодня же исторический день.
– Исторический? В каком смысле?
– Разве сегодня не будет открыта загадка, которой больше сорока лет? Сегодня твое торжество. Ты же откроешь людям правду. Разве нет?
– Перед кем? Перед этой обезьяной? Ничего исторического я в этом не вижу. Для меня исторический момент уже миновал. Сегодня будет уборка после пира. Но я должен рассказать обо всем тебе. Вот это действительно важно.
– И все же сегодняшняя встреча… она как бы официальная…
– Хорошо. Пусть будет официальная уборка.
– Называй как хочешь. В любом случае у тебя сегодня будет пара слушателей, не считая меня. И через них обо всем узнают сто миллионов.
