– А вот эту.
На основном экране с обманчивой неспешностью ползли три угловатых туши цвета глины. Пушки на их бортах были недвусмысленно направлены в одну сторону, а ракетные шахты – открыты.
– По нашу душу летят. – Вильям опустился в кресло. – Хотя какой уже раз? Пора бы и привыкнуть.
– А все не привыкается, – заметил Арагонес.
Через пару минут Бабник доложил, что все готово для входа в гиперпространство, а еще через пять хаурваки начали стрелять. Но первые попадания приняло на себя защитное поле, а затем «Рим» ускользнул от недругов туда, где фазотронные пушки не опаснее топоров из бумаги.
– Уф, – сказал Гаррисон, вытирая пот со лба, а Арагонес помянул Святую Деву и четырех евангелистов.
Почему именно их – совершенно непонятно.
– Теперь займемся делом. – Ли повернулся к пленнику. – Интересно, что будет, если похлопать его по щекам?
– Он тебе руку откусит, – заметил Вильям. – Вообще, чтобы похлопать, нужно их сначала найти.
Голова хаурвака походила на богомолью, вот только глаза были много крупнее. Из макушки торчали покрытые слизью остроконечные белые усики, рот обрамляли две пары острых жвал.
– М-да, со щеками тут и вправду слабовато, – сделал вывод Гаррисон. – Может быть, его еще раз по башке треснуть?
Но тут хаурвак очнулся сам. Загорелись глаза, похожие на вымазанные нефтяной пленкой изумруды, дрогнули конечности, согнулись и разогнулись когти на них, длинное тело охватила мгновенная судорога.
– Это ты зря, братец. – Арагонес направил на пленника дезинтегратор. – Будешь дергаться – убьем.
Хаурвак прекратил шевелиться.
– Бабник, переводи. Назови свое положение в иерархии и род войск, – проговорил Ли медленно, а искусственный интеллект «Рима» синхронно перевел все на базяз-четыре.
Пассажирская палуба наполнилась свистом и щелчками. От особенно пронзительных трелей в ушах у Вильяма зазвенело.
Пленник ничем не показал, что понял хотя бы слово, еще раз дернул конечностями и уставился в потолок.
– Не хочешь разговаривать? – ничуть не растерялся Ли. – Хорошо. Тогда мы отвезем тебя в систему Рахинуи-Та и продадим на тамошнем рынке. А потом сообщим о твоей судьбе сородичам.
Вильям никогда не слышал о системе Рахинуи-Та и о том, что там торгуют разумными существами. Но маленький китаец, судя по всему, прекрасно знал, о чем говорил.
Хаурвак задергался вновь, крепления на его лапах затрещали, а изо рта донеслась настоящая барабанная дробь.
– Презренная слизь нижних конечностей, упавшая в грязь во время ритуала очищения, – начал переводить Бабник, – вы недостойны услышать ни единой слогоформы, что явят мои уста!
– Красиво заливает, – шепнул Арагонес Снарку. – Надо бы запомнить. Вдруг где пригодится.
– Вполне вероятно. – Ли не отреагировал на то, что его поименовали «слизью». – Назови свое положение в иерархии и род войск.
Несмотря на гордые слова, пленник отмалчиваться не стал. Угроза попасть в рабство оказалась сильнее опасения стать предателем.
– Седьмой коготь особого пятого крыла, обладатель пяти серебряных усов, – сообщил он.
– Что-то вроде лейтенанта войск связи, – пояснил Ли. – Отлично. Ты должен многое знать о планах вашего командования.
– Да! Но никто из вас не выведает у меня ни единой тайны! Вы, обреченные на гибель высшей волей, недостойны того, чтобы убирать хитиновые покровы с личинок! Вы все сгинете, не успеет Раид-Хат совершить один оборот!
– Что за Раид-Хат такой? – встрял Гаррисон.
– Так они называют светило своей главной планеты. – Ли задумчиво потер подбородок. – Хорошо, не будем говорить о тайнах. Расскажи нам о том, почему нас обрекли на гибель. Чем мы провинились перед твоим народом?
– Все виноваты перед нами! – Голос пленника зазвучал гордо. – Уже тем, что смрадным дыханием отравляют просторы Галактики! Только мы достойны владеть ими! Древняя Воля вела нас к победам долгие века, и мы бы уничтожили все расы, не объединись наши враги. Но Воля пала, и мы угодили в Рассеяние…
Дальше хаурвак понес какую-то совершенную околесицу насчет того, что светила центра Галактики, излучающие свет разума, указывают путь воплощения Новой Воли, что сила ее неизмерима, а ярость – неутолима. Вскоре бывшие легионеры узнали, что гибель гробницы, где покоились останки старых королев, породила генетический сдвиг у всех жителей Апион-Фарит.
Появился новый лидер, воплощение Новой Воли, и в хаурваках проснулось давно позабытое желание сражаться, стремление действовать. После чего они и отправились в очередной кровавый поход.
Ли слушал пленника внимательно, время от времени задавал наводящие вопросы, относящиеся в основном к королеве.
– Высунь Цзы мог бы им гордиться, – прошептал Соболев. – Наш сержант ведет дело так, что этот надутый индюк сейчас все сам разболтает.
– Ага, – кивнул Вильям.
– И мощь ее, подобная тысяче лопнувших Сверхновых, изольется в пространство в системе Рау-Фет-Ха-Семнадцать! – продолжал вещать хаурвак. – И тогда нечистые мохнатоплечие будут сокрушены! В пепел обратятся тела их, в ничто – помыслы, и звездный ветер повеет там, где стояли гордые дома их!
– Ну, мохнатоплечие – это мы, – заметил Гаррисон. – А вот что за система обозначается таким образом?
Бабник воспринял вопрос на свой счет и, не забывая переводить, сообщил:
– Согласно общим координатам, подобным образом именуется звезда, известная вам как Солнце.
– Что? – Вильям подумал, что ослышался, что от треска и щелканья хаурвака у него снова зазвенело в ушах. Но обнаружил, что соратники сидят с окаменевшими лицами и даже Ли выглядит пораженным.
И понял, что разобрал все правильно.
– Солнце. Ведь в языке людей она называется так? – спросил Бабник.
– Да, верно. – Губы Ли еле шевелились, точно ему приходилось бороться с сопротивлением закаменевших мышц лица. – А это значит, что в ближайшее время хаурваки намереваются атаковать саму Землю. Бабник, отставить перевод…
В голове у Вильяма снова возник звон, сердце вздрогнуло, точно в него вонзили иглу из холодного металла. В самые страшные минуты, в дни поражений от тритонианцев, во время войны с корхвеги или налета вителлиан он не думал о том, что враг может добраться до прародины человечества.
Что звездолеты чужаков появятся над Римом и Пекином, над Вашингтоном и Буэнос-Айресом…
Над Ливерпулем.
Что война придет туда, где они все родились, где сделали первый вздох и сказали: «Мама». Придет и приведет с собой вечных спутников – кровь, разрушение, боль, смерть.
– Ну что же. – Голос Ли прозвучал так же мерзко, как скрип несмазанной двери. – И кто там жаловался, что мы никогда не увидим Землю?
