Вновь прошли через анфиладу брошенных кладовых. Точно так же, как в первый раз, остановились у двери.
– Ну, что теперь? – спросил Гаррисон.
– Вроде тихо. – Арагонес выстрелил в замок, толкнул дверь ногой и стремительно прыгнул в проем.
Они оказались у подножия узкой лестницы, уступами поднимающейся вверх и вперед. Через каждый десяток шагов в обеих стенах имелись одинаковые дверцы, на ступеньках темнели царапины и сколы.
– Даже сама Святая Дева не знает, что тут такое, – сказал Арагонес, начиная подъем. – В смысле, информационная система звездолета. Но ничего, главное, что это нам по пути и осталось немного.
Дверца впереди распахнулась, из нее выглянул хаурвак. Глаза его выпучились, рот открылся…
Вильям выстрелил навскидку, и голова чужака лопнула, разлетелась на куски. На ступеньки хлынула кровь, труп свалился, покатился вниз, колотя по стенам длинными конечностями.
– Вперед! – крикнул Арагонес.
Насилуя мышцы, Снарк заставил себя перейти на бег. Вслед за соратниками выпалил в дверь помещения, откуда высунулся хаурвак, но определить, попал в кого-нибудь или нет, не сумел.
Комната с низким потолком была погружена во тьму, и в ней что-то тихо шуршало.
– Давай, давай, – подбадривал он на ходу сам себя, вспоминая сержанта Фрезера и то, как бегал за ним по пустыне. Помогало не очень – ноги подгибались, словно магнитом притягивали их ступеньки цвета малахита.
Выстрела он не увидел, просто обнаружил, что стенка над правым плечом пошла трещинами, в ней возникло мелкое отверстие. Развернулся, едва не упал и раз за разом принялся нажимать на спусковой сенсор. И с удивлением обнаружил, что дезинтегратор не отзывается.
Моргающий на прицельном блоке индикатор сообщал, что батарея пуста.
– Держи, и уходите. – Гаррисон сунул в руки Вильяму тяжелую черную сферу, скинул с плеча свое оружие.
На то, чтобы возражать, не было сил.
Вильям схватил бомбу, прижал к себе, точно мать – дитя, и затопал за Арагонесом, изо всех сил стараясь не упасть. Оставшийся позади Гаррисон завопил что-то злобное, но очень неразборчивое.
К концу подъема Снарк не соображал ничего, все вокруг было словно в тумане. Он просто двигался, зная, что нужно пройти один шаг… и еще один… и еще… подняться на ступеньку, на следующую…
Когда Арагонес остановился, уроженец Ливерпуля уткнулся в него головой.
– Надо глянуть, что с ним. – Смысл этих слов дошел до сознания Снарка не сразу, а постепенно, в несколько этапов.
Вильям привалился к стене, восстанавливая дыхание. А Арагонес затопал обратно, к оставленному позади повороту и расположенной за ним лестнице. Выглянул из-за угла и экспрессивно воскликнул:
– Святая Дева!
– Что такое? – Вильям попытался сообразить, нужно ли взрывать бомбу прямо сейчас.
От напряжения заныла голова.
Донеслись шаги, и из-за поворота выступил шатающийся Гаррисон.
Приклад зажатого в его руках дезинтегратора был смят, часть волос на голове отсутствовала. Тело покрывали синяки и порезы, из раны в боку медленно сочилась темная кровь. Еще три дезинтегратора, трофейных, судя по рукояткам, болтались на плече.
– Последних двоих пришлось руками давить… – сообщил легионер из Африки гулким шепотом. – Как тараканов… Ничего, хрустели их панцири, словно вафли… – Глаза его полыхнули.
– Ты с нами? – поинтересовался Арагонес.
– Нет. Останусь тут. Встречать тех, кто за вами пойдет. – Гаррисон закашлялся, выплюнул окровавленный комок. – Я не ходок точно. А здесь еще нескольких с собой прихвачу. Держи эту штуку. – Один из хаурвакских дезинтеграторов полетел в сторону Вильяма, тот едва успел вытянуть руку, чтобы поймать. – Удачной охоты…
– И тебе, – сказал Арагонес.
Вильям повесил оружие на плечо, и они зашагали дальше.
Переходы, переходы, переходы, одинаковые, словно дни впавшего в запой бедолаги.
– Последний рывок, – заметил Арагонес, колдуя над очередным замком, и в этот момент Снарк немного пришел в себя. Осознал, что они в небольшой комнате, и что дверь перед ними необычайно толстая, и что буквы языка хаурваков на ней складываются в надпись, запрещающую доступ. – Там, внутри, проход… Пройдем его до конца и окажемся около двигателя… А там спуститься, и все…
Волосы на его макушке судорожно задергались, внутри двери конвульсивно защелкало.
– Что там? – спросил Вильям.
– Доступ требует, – проворчал Арагонес, вытирая пот со лба. – Пароль или, по-ихнему, код статуса…
Щелчки перешли в стрекот, и тут дверь резко, рывком распахнулась. Вильям инстинктивно отскочил, и это спасло ему жизнь – выстрел дезинтегратора ударил по месту, где он только что стоял.
Арагонес повернулся, вскидывая оружие. На медной коже его живота возникла алая точка, рядом другая, третья…
– Сволочи, вот… – Ствол дезинтегратора в руках уроженца Сан-Педро задрался вверх, выстрел угодил в потолок.
Зашипело, повалил густой черный дым. Вильям, прижимая к себе бомбу, одной рукой вскинул неудобное трофейное оружие. Первым же выстрелом свалил хаурвака, а второй пришлось делать наугад.
Дым скрыл все вокруг, образовал плотную завесу.
Серые клубы заползли в глотку, пощекотали гортань, но никакого неудобства Снарк не ощутил. А вот хаурвакам, судя по судорожному хрипу и плевкам, пришлось много хуже.
Вильям выстрелил раз, другой, различил удаляющиеся шаги.
– Что, сдулись, твари? – прошептал он. Нагнулся и почти на ощупь отыскал Арагонеса. Провел рукой по его лицу и понял, что приятель дышит, ощупал живот, покрытый липкой кровью.
Возникла мысль вытащить друга из дыма, привести в себя, попробовать спасти…
Но Вильям тут же улыбнулся, осознав всю ее абсурдность.
Какой смысл спасать обреченного?
Главное сейчас – пройти оставшиеся сто метров и взорвать бомбу поближе к двигателю.
– Прощай, – шепнул Вильям в ухо Арагонеса, поднял тяжеленную сферу и заковылял сквозь дым, выставив перед собой руку.
Несмотря на это, он едва не врезался лбом в дверь.
Снарк оказался, как и обещал Арагонес, в коридоре. Тот через десяток метров вывел в большой, слабо освещенный зал, из дальней стены которого торчали десятки стержней разной толщины и длины.
Вильям плохо разбирался в устройстве космических кораблей, но понимал, что примерно так выглядит блок стабилизации гиперпространственного двигателя. Самая сложная и хрупкая его часть.
– Вот и дошел. – Снарк протиснулся между стержнями к стене, ощутил исходящее от нее тепло. – И теперь что?
Он не испытывал ничего – ни гнева, ни горечи, ни жажды мести. Лишь жалел, что все в жизни сложилось так по-дурацки, начиная с вечера в «Красном мире» после победы «Ливерпуля» на «Энфилде»…
