– Господин лейтенант, зачем это?
– У нас тут постреливают. Услышишь сирену, сразу прячься. Понял?
– Понял… А кто стреляет? Откуда? Почему их не подавят?
– «Бородатые» из Пардаугавы стреляют. А подавить давилка не выросла. – Офицер плюнул под ноги. – Это кочующие минометы и ракетные комплексы. Старый грузовик, старый миномет или пара направляющих для эрэсов в кузове и два-три шахида. Выехали, стрельнули, убрались. Накроют – не беда, они свой истишхад получат. А завтра следующий приедет, у них демографического кризиса нет, чтоб их вдоль и поперек!
Лейтенант показал на торчащий из земли бункер с воротами.
– Пришли, нам туда…
Под землей располагался полноценный подземный город: казармы, капониры, склады, улицы и проспекты. Это был настоящий лабиринт. Если бы не провожатый, Кирилл бы точно заблудился.
У входа в штаб у него проверили документы и пропустили к генералу. Кирилл одернул мундир, глянул в зеркало. Идеальный солдат, краса и гордость Федерации: грудь колесом, карие глаза под залихватски сдвинутым черным беретом смотрят лихо и придурковато. Вошел, щелкнул каблуками, распрямил ладонь у виска.
– Господин генерал, унтер-офицер…
Берзиньш жестом остановил Кирилла. Серые глаза генерала, вначале ледяные, потеплели.
– Ну, здравствуй, Кирилл. Ты настоящий мужчина, а я тебя малышом помню. Твой отец был моим командиром.
– Да, господин генерал, он рассказывал, – кивнул Кирилл.
– Давай без чинов, парень. – Генерал сел и потер седой висок. – Времени на трескотню нет, война идет. Объясни, что там у тебя за история приключилась? Особист, как получил личные дела пополнения, тут же забегал: приехал, мол, революционер-агитатор. Хорошо – увидел знакомую фамилию и пришел ко мне. Я навел справки по своим каналам, но ничего не понял. Может, объяснишь мне, как ты стал врагом государства, за которое воевал твой отец? За которое ты сам воевал, черт тебя дери?
– Это длинная история, – уклончиво ответил Кирилл.
– А ты сократи, но так, чтоб я понял!
Кирилл рассказал. Правды в его истории было чуть больше половины, но генералу незачем было знать все. Труднее всего оказалось скорбно склонить голову, рассказывая о гибели своих бывших коллег… и не запнуться, говоря об эсэсовцах «наши».
– Значит, подставил камрадов… – покачал головой Берзиньш. – А где сейчас эта девка?
– Она мертва.
– Я надеюсь, ты не собираешься покончить с собой из-за этого? – Генерал пристально посмотрел Кириллу в глаза.
– Я хочу только одного – исполнить свой долг! – отчеканил Кирилл.
Слово «долг» Кирилл понимал по-своему. Настолько по-своему, что, узнай об этом генерал, – и Кириллу несдобровать.
– Исполнить свой долг… – эхом отозвался Берзиньш. – Обер-лейтенант Вернер написал, как ты отличился в учебке. И что ты сам попросился сюда. Почему?
– Мое место здесь!
– От фон Медема я другого ответа не ожидал. – Генерал прошелся по кабинету, заложив руки за спину.
Вместо окна в кабинете висел огромный, во всю стену, плакат. Черепичные крыши и шпили Старой Риги, освещенные солнцем, вантовый мост. Довоенная Рига была прекрасна.
– Если бы не отметка о неблагонадежности, я бы уже сейчас сделал тебя фенрихом. Мне не хватает людей, чертовски не хватает и именно сейчас, когда… – Генерал осекся.
– Я знаю о готовящемся наступлении, – сказал Кирилл. – Я догадался.
– Догадался он… – проворчал генерал. – А не болтать об этом догадался? Ладно… Вот что, Кирилл. Пока я тебя фенрихом сделать не могу. Но в пехоте тебе делать нечего. В твоем личном деле написано, что ты учился на панцергренадера. Нам нужны панцергренадеры, а мне нужны толковые люди. На курсы переподготовки поедешь, а там посмотрим…
Взгляд генерала стал стеклянным – он работал с имплантом.
– Если сумеешь отличиться в наступлении, погоны фенриха твои. Служи честно, сынок. Через пару-тройку лет станешь офицером. Добро пожаловать в Балтийскую бригаду, фон Медем!
– Благодарю, – коротко кивнул Кирилл и вытянулся. – Разрешите идти?
– Иди. Мой адъютант отвезет тебя на учебную базу, – кивнул генерал и добавил: – И не вздумай умирать! Запрещаю!
– Так точно! – Кирилл щелкнул каблуками.
Фенрих… Кирилл усмехнулся. Фенрих – это серьезно. В армии Федерации все офицеры были из рядовых, никто этой ступеньки не миновал. Солдат мог дослужиться до унтер-офицера, а дальше перед ним открывались две дороги. Одни становились обер-унтер-офицерами и продолжали службу в младшем командном составе. Но был и другой путь. Вчерашний унтер надевал погоны фенриха, кандидата в офицеры. Через несколько лет службы, параллельно с учебой, кандидат мог стать лейтенантом. А мог и не стать – экзамен выдерживали не все. Офицеры знали все солдатские штучки, авторитет их был очень высок. Кириллу вдруг захотелось отбросить революционные планы и пойти по стопам отца. Но он опомнился: стать офицером, чтобы служить кому? Церберу? Кирилл вспомнил плакат. Интересно, что сказал бы генерал, узнав, что его любимая Рига стала фронтовым городом из-за Цербера?
Технополис Штильбург, май, 2082
В этот раз она выбрала тропический остров. Мерно накатывались на золотой песчаный пляж волны, шумели на ветру пальмы. Стены с динамическим покрытием и квазиголографическая установка с климатическим имитатором создавали картину гораздо лучше, чем реальность. Девушка раскачивалась в плетеном кресле с книгой в руках, понятия не имея, что за ней наблюдают.
Встроенные в стены, потолок, зеркало, дверные ручки мини-камеры снимали человека с различных ракурсов. Датчики отслеживали перемещения, сканировали поверхность тела, отслеживая мимику, температуру, пульс. Искусственный интеллект «умного дома» изучал привычки и потребности хозяина, старался предвосхитить желания.
Стоило девушке выйти в коридор, как дом включил музыку. Кирилл знал эту группу, только название позабыл, не то «Королевы», не то «Жуки», какая-то классика столетней давности.
На основе полученной с датчиков информации Цербер создавал трехмерную проекцию с эффектом присутствия. Лежа на кушетке в своем кабинете, находящийся в виртуальной реальности Кирилл видел все так, словно находился на расстоянии вытянутой руки.
Девушка прошла в спальню, распустила стянутые резинкой волосы и легла на кровать. Кирилл наизусть выучил распорядок дня объекта и знал, что сейчас она уйдет в виртуал. Так и случилось: девушка надела на голову обруч интерфейса и закрыла глаза. Он отдал Церберу распоряжение отслеживать каждый ее шаг в виртуале. Переключиться на другой объект Кирилл не успел: в воздухе перед ним запрыгал мигающий трехмерный конверт. Мысленным усилием Кирилл нажал на него. Конверт развернулся, открыв письмо. Кирилла вызывали на совещание. «Чертов Бисмарк, – подумал он. – Век хай-тека, а он по-прежнему устраивает эти дурацкие совещания вместо вирт-конференций. Ретроград!» Но недовольство недовольством, а игнорировать вызов начальника отдела не следовало.
