Если Цербер присвоил этому делу красную метку – знак повышенной опасности, значит, Кирилл просто обязан докопаться до сути. За две недели слежки он не обнаружил ничего выходящего за рамки кухонной интеллигентской бравады. Совсем как в прошлый раз.
Скромный инженер, обслуживавший вентиляционные установки полиса, казался воплощением добропорядочности. А оказался террористом-одиночкой. Такие для властей опаснее всего: непредсказуемы, ни с какими радикальными группировками не связаны. Пойди поймай его, особенно до, а не после теракта.
Инженер жил по старинке, не доверяя «умным домам». Для всепроникающего ока Цербера его квартира оставалась темным пятном. Законом такое не запрещалось и подозрений не вызвало. На людях инженер вел себя образцово: ни с кем не ссорился, старательно работал. Жил замкнуто, но это не преступление. Случайные интрижки с молодыми парнями тоже на проступок не тянули. Для конца двадцать первого века поведение «социально одобряемое». Но, несмотря на внешнюю благонадежность, Цербер его заподозрил. Сумел как-то вычислить опасного типа. Грубер, который был тогда инспектором в наружке, поручил дело новичку – Кириллу. Как подозревал Кирилл, для того, чтобы в случае неудачи свалить все на него.
Он месяц следовал за подозреваемым как тень, но ничего не обнаружил. Грубер приказал закрыть дело, но Кирилл, пребывая под впечатлением от возможностей Цербера, настоял на дополнительной проверке. Они дождались, пока объект уйдет на работу, и проникли в квартиру, нарушив сразу несколько параграфов Кодекса. Оказалось, что инженер собрал из подручных материалов управляемый реактивный снаряд, примитивный, но мощный. Эксперты потом сказали, что кустарная поделка с легкостью могла проложить себе путь через стекло и бетон туда, где собирались властители Штильбурга. Совет Директоров консорциума «Аркадия» всегда заседал во внутренних помещениях, но разве это препятствие для настоящего хай-тека?
Обнаружив на балконе ракету, оперативники осторожно сдвинули укрывавший ее брезент. Подвели к балкону беспилотник с камерами и покинули квартиру, чтобы их не обвинили в нарушении протокола. Доложили по команде. Управление отреагировало молниеносно. Примчалась команда «физиков», они взломали дверь. Эксперт удостоверился, что ракета настоящая, и за инженером послали группу захвата. Увидев «физиков», инженер выбросился в окно. До земли было сорок два этажа, и допрашивать оказалось некого. Но обнаруженные в квартире схемы и расчеты раскрыли детали преступного замысла; все, кроме мотива. Грубер взлетел в кресло начальника отдела, а Кирилл из стажеров стал свободным оперативником.
Прошло семь лет, и вот перед ними новое дело с красной меткой.
Отпустив Кирилла, Грубер снова подошел к окну. Отдел наружного наблюдения располагался на сто пятом этаже Башни.
Внизу расстилался парк, с высоты кажущийся игрушечным, ненастоящим. Как бутылочные осколки в траве, блестели на солнце пруды. В центре парка, у овального пруда, где жили черные лебеди, стоял камень. На камне, золотыми буквами по мрамору, имена отцов-основателей Штильбурга, и в первых строчках – Готлиб Теодор фон Медем, отец Кирилла.
* * *
Из шестнадцати крупных технополисов Федерации Штильбург по праву считался самым красивым. Построенный внутри глубокого гранитного карьера, он представлял собой вытянутый овал длиной восемь километров. Нулевой уровень, который не знакомый с архитектурой полиса человек мог принять за дно карьера, был крышей для многоуровневого подземного комплекса. Там разбили сады и парки, на стенах карьера, что спускались концентрическими ступенями, построили дома.
Лучшие зодчие Европы вложили в строительство Штильбурга душу. Стекло, сталь и бетон, все стили, от готики до арабских и китайских мотивов. У каждого дома, каждой высотки был свой, неповторимый облик. Между домами парки, висячие сады, водопады, ажурные невесомые мостики, беседки, круглые фонари на литых столбах, по ночам заливающие желтым светом выложенные плиткой аллеи.
И в центре всего – Башня, здание, где размещались административные и служебные учреждения полиса. Строгая и прямая, она возносилась почти на километр. На нее опирался купол, созданный из высокотехнологичных полимеров с изменяемым коэффициентом преломления. Он надежно защищал двести тысяч обитателей полиса от изменений погоды. В полисе всегда было лето.
* * *
Грубер не уставал восхищаться красотой Штильбурга. Он любил полис и хай-теков, которых считал лучшими людьми на планете. Охрана порядка и спокойствия обитателей Штильбурга стала делом всей его жизни.
В Кирилле Грубер видел родственную душу. Иногда он ловил себя на том, что восхищается Кириллом. И даже завидует: тот был хорош собой, настоящая гроза женских сердец. Рост выше среднего, правильные черты лица, темные волосы всегда аккуратно подстрижены, взгляд твердый и уверенный. Образцовый немец из хорошей семьи, умный, привычный к порядку.
Кирилл зашел к себе, но подключиться к винету не успел. Ройтман мячиком вкатился к Кириллу в кабинет. Двери в отделе, по традиции, не закрывали.
– Кир, спасай! – Ройтман, вытирая пот, плюхнулся в кресло. – Мне надо срочно что-то придумать, чтобы Бисмарк отстал!
– Что конкретно? – спросил Кирилл, сдерживая раздражение. «Киром» его никто, кроме близких друзей, не называл.
– Ты же слышал… Надо наловить нелегалов. А как это сделать, если «крысы» и «пауки» под землей не работают. Встроенный мозг – чистый халоймес, нелегалы уже восемь «крыс» разбили. А Бисмарк говорит – не колышет, ищи, как хочешь, хоть лезь туда сам! А мне нельзя, у меня сердце больное. Я боюсь, Кир! – засуетился Ройтман, заламывая руки с толстыми, как сардельки, пальцами.
– Ладно, ладно, – поморщился Кирилл. – Слушай…
План у Кирилла был, он любил сложные задачки. Решение лежало на поверхности: посылать «крыс» парами. Одну впереди, вторую за ней, чтобы первая передавала второй информацию с датчиков. Если запрограммировать вторую «крысу» на немедленное возвращение в случае потери сигнала от первой, она сможет уцелеть. А чтобы не гонять роботов по необъятному подземелью, надо у складов с продовольствием и прочих мест, куда повадились лазить нелегалы, разлить смесь мазута или масла с каким-нибудь слаборадиоактивным изотопом. Нелегал вляпается и, пока не сменит одежду, будет «фонить». На первую «крысу» поставить детектор радиации, чтобы по следам пришла куда надо.
– Ты гений, Кир! Я с тобой еще такую карьеру сделаю, ого-го! – В порыве чувств Ройтман кинулся Кириллу на шею.
Кирилл отстранился.
– Стой, погоди… – вдруг наморщил лоб Ройтман. – А где я достану этот… раствор? И как на «крысу» детектор поставить?
– Голову включи, – сказал чей-то голос.
Кирилл увидел в коридоре Жиля. Ройтман повернул голову и прошипел:
– Тебя, обрубок, не спрашивали.
Жиль с окаменевшим лицом поехал дальше.
– Он прав. – Кирилл потянулся за интерфейсом, показывая, что разговор окончен.
– Помоги мне, Кир! Ты должен мне помочь, ты же слышал, что Бисмарк приказал!
