– Ах, как чудесно, что ваш муж так близко от вас. Вы живете вместе?
– Нет, к сожалению. Его разместили рядом со станцией. Но мы часто видимся.
Агата приподняла ладони:
– Ну, тогда почему бы вам как-нибудь днем не пригласить его в театр, если его отпустит начальство? Или, может, он придет на премьеру в пятницу.
Виноватая улыбка Джанет превратилась в огорченную:
– На самом деле, я взяла на себя смелость… Я говорила с вашим другом… Ох, господи!
– Полно, Джанет. Вы делаете из меня сущую ведьму. В чем дело?
Джанет развернулась на месте и указала в дальнюю часть зала.
– Ну… он сейчас здесь. Гордон здесь.
Там, в фойе стоял молодой человек в форме военной авиации, держа обеими руками пилотку, словно фиговый листок: широкоплечая крепкая фигура примерно метр семьдесят пять или восемьдесят – по-мальчишечьи красивый образчик британских военных, словно сошедший с плаката, призывающего идти на военную службу.
Агата прикоснулась к локтю Джанет:
– Ну конечно, милая: пойдемте поздороваемся. Я буду рада, если вы нас познакомите.
Они направились к выходу из зала, где прослушивание шло своим чередом: мисс Уорд умело обменивалась репликами с Ларри Салливаном, и ее голос приятно разносился по залу. По мере продолжения диалога она обретала уверенность.
Пока Агата и миссис Камминз шли по проходу, Гордон Камминз переминался с ноги на ногу, нетерпеливо терзая пилотку. Вблизи его привлекательность лишь усилилась: каштановые волосы с золотым отливом, хороший цвет лица, широко поставленные ясные глаза необычного зеленовато-голубого цвета, похожие на лесной ручей. Нос прямой, хорошей формы, губы почти женственные, в чувственной готовности к поцелую.
«Арчи, – подумала Агата, широко открывая глаза. Вид этого молодого человека был подобен удару: перед ней мгновенно предстал образ ее первого мужа в форме летчика прошлой войны. – Я не видела настолько красивого мужчину в военной форме с тех пор, как Арчи был моим…»
– Миссис Кристи, это такая честь! – выпалил молодой человек.
– Гордон, – укоризненно прошептала Джанет, – надо говорить «миссис Маллоуэн». Я же объясняла, что…
– Ничего страшного, дорогая, – успокоила ее Агата. – Это ведь тоже мое имя – мое профессиональное имя. – Она бросила взгляд на сцену, где шло прослушивание. – Может, мы выйдем в фойе?
Они так и сделали.
У молодого человека был мягкий голос и безупречные манеры. Агата заметила, что у него есть знак старшего пилота – белая кокарда кадета на пилотке, которую он мял в руках.
Он оказался очень милым, хотя и наивным. Несколько минут восторженно хвалил ее книги, в особенности романы о Пуаро, и Агата позволила себе купаться в лучах его восхищения. Казалось, это Арчи стоит и хвалит ее книги, обожающе интересуясь ею… чего на самом деле в их браке никогда не было.
В конце концов она сказала:
– Вы очень добры, мистер Камминз. Расскажите мне что-нибудь о себе.
– Да, по сути, нечего и говорить, – отозвался он с быстрой улыбкой. – Мой отец был кем-то вроде школьного учителя.
– Это звучит очень… исчерпывающе.
Тут вмешалась Джанет:
– Боюсь, все хуже, чем вы думаете, миссис Маллоуэн. Я бы сказала, что отец Гордона был скорее надзирателем, чем учителем: это была школа для трудных подростков.
– Ох, – откликнулась Агата, сочувственно хмурясь. – Надеюсь, для вас это не было неприятным. Так ваш отец был строг?
– Согласно общим стандартам, да, – ответил паренек, – но мне это было на пользу. Подготовило к жизни, которую я веду сейчас.
Джанет не без гордости вставила:
– У Гордона есть с вами еще кое-что общее, миссис Маллоуэн.
– Вот как? И что же, дорогая?
– Он химик.
– Вот как, мистер Камминз? Вы ведь знаете, что я работаю в аптеке.
– Что я точно знаю, – отозвался он, – это что вы разбираетесь в ядах.
Они все посмеялись. Немного.
А потом курсант чуть смущенно сказал:
– Надо признать, что моя служба в качестве химика не была примечательна ничем. Я закончил Нортгемптонское техническое училище и работал здесь, в Лондоне, в лаборатории.
– Тогда мы и познакомились, – пояснила Джанет. – Я уже работала у мистера Морриса.
Агата улыбнулась им обоим, а потом спросила Гордона:
– Вам нравится служить в военно-воздушных силах?
– Очень! Я скоро буду летать на «Спитфайре».
Джанет добавила:
– Один из его начальников, обладатель кубка Шнайдера, лично рекомендовал Гордона на этот курс.
– Как здорово! – сказала Агата. – А вы сможете получить увольнение, чтобы присоединиться к нам на премьере?
– Это было бы чудесно! Мне так понравился роман!
Она чуть виновато улыбнулась:
– Ну, пьеса заканчивается немного иначе… Почему бы вам не посидеть в зале? Мы ищем дублершу для главной героини.
Камминз устроился где-то на заднем ряду, Агата вернулась к Айрин, а Джанет направилась к сцене, чтобы управлять ходом прослушиваний. Бойкой мисс Уорд было предложено задержаться на случай повторного вызова, остальные актрисы прочитали свои отрывки с Ларри, и ни одна не оказалась особо хорошей.
Худая блондинка (которой было никак не меньше сорока пяти) читала свою реплику как раз тогда, когда вдоль кресел прошествовал Стивен Глэнвилл и плюхнулся рядом с Агатой.
Археолог Глэнвилл был яркой личностью. Высоким, видным, усатым сорокадвухлетним мужчиной с ямочкой на подбородке. Мятый коричневый твидовый костюм с красновато-коричневой бабочкой указывали на то, что он профессор – и при этом он был ловеласом. Тем не менее он был лучшим другом мужа Агаты, собратом-египтологом, и, несмотря на все недостатки, Агата нежно его любила.
Глэнвилл занимал какой-то административный пост в ведомстве военно-воздушных сил (в Уайтхолле), и именно ему Макс был обязан тем, что получил офицерское звание и назначение. Это стало для Макса громадной услугой, поскольку его происхождение, как это ни смешно, обернулось против него: хоть Макс и родился в Англии и вел себя как образованный британец, в нем не было ни капли английской крови: мать – француженка, отец – австриец.
Так что на самом деле именно Стивен добился для Макса назначения на должность советника ВВС по арабским вопросам при британском военном командовании в Триполи, в Северной Африке. Агата старалась не завидовать тому, что Макс находится среди величайших древностей, которые так страстно любит, в бунгало у моря, в теплом климате, на рационе из свежей рыбы и овощей. А она тем временем влачит существование в холодном и опасном Лондоне на сосисках и картофельном пюре.
