– Наверняка это помогает провести время при затемнении, – сухо отметила Агата.
Сэр Бернард стоял на коленях рядом с раскрытым саквояжем, надевая перчатки.
Дверь соседней квартиры открылась, и стройная, довольно привлекательная женщина лет двадцати пяти встала в проеме, сжимая рукой ворот махрового халата. Тонкую талию обхватывал пояс в красно-белую конфетную полосу. Несмотря на халат, она была полностью (и довольно густо) накрашена.
Агате показалось, что она не допустит ошибки, сочтя эту особу еще одной «работающей девицей».
– Я… я вроде бы успокоилась, инспектор. Наверное, я уже могу ответить на ваши вопросы.
Инспектор посмотрел на Агату:
– Это Айви Пул, миссис Маллоуэн. Подруга и соседка мисс Оутли.
Айви округлила свои темно-карие глаза и сказала:
– На самом деле, инспектор, Эвелин – миссис. Была замужем. Миссис Оутли, так ее надо называть. А я – мисс. Мисс Пул.
Инспектор занес это в записную книжку. Агата достала из кармана блокнот и тоже начала делать заметки.
Мисс Пул так и стояла в дверях своей квартиры, прислонясь к косяку: в этой позе было нечто чувственное, однако Агата не могла бы сказать, является ли это врожденным свойством, отражает род занятий или служит способом задобрить инспектора.
– А вы кто такая, милочка? – спросила мисс Пул у Агаты, нахмурившись.
Инспектор ответил за нее:
– Это мой секретарь. Мы оба ведем записи и позже их сверяем. Это стандартная следственная процедура, мисс Пул… Но вам, конечно, неоткуда об этом знать, вы ведь никогда не нарушали закон.
– Это точно, – подтвердила она. Рот у нее был красивый, а вот зубы кривые, и верхние, и нижние. – Закурить нету?
Инспектор снабдил ее сигаретой и дал прикурить.
Агате стало интересно: смогла бы эта особа вести себя столь же непринужденно, если бы видела ту же картину, что наблюдала она – истерзанный труп из соседней квартиры.
– Эвелин работала на улице? – спросил инспектор.
– Откуда мне знать? У меня есть работа, в ресторане.
– В каком именно?
– Ну… раньше была. Сейчас ищу новое место. Но Эви – она выходила по вечерам, так что сами делайте выводы.
– Муж с ней не живет?
– Нет. Они расстались. Его зовут Билл, по-моему. Он продавец, работает где-то на севере.
– Так что, она регулярно выходила по вечерам?
– Ага. Из «Ветряной мельницы» ее уволили. Вроде как стала слишком толста для них. Эти янки любят худышек. Короче, она возвращалась примерно в одиннадцать, иногда с мужчиной. Ну, понимаете, когда пабы закрывались.
– А что было прошлой ночью?
Мисс Пул выдохнула дым из ноздрей, словно дракон.
– Я ей не нянька.
– Что вы видели, мисс Пул?
– Ни черта я не видела.
– Тогда что вы слышали?
– Ну… может, что-то и видела вообще-то.
– Рассказывайте.
– Я вчера вечером решила вымыть перед сном голову. – Она поднесла свободную руку к своим темным кудрям и адресовала инспектору скромную улыбку – совершенно неубедительную, как решила Агата. – Я вышла на площадку, понимаете, чтобы налить воды в чайник в туалете. Пока я там была, идет Эви, вверх по лестнице, с мужчиной. Они зашли к ней.
– Когда именно это было?
– Я на часы не смотрела.
– Попробуйте сказать приблизительно, мисс Пул.
– Четверть двенадцатого, может?
– Описать мужчину сможете?
– Лампочка-то одна. Тут жуткая темень.
– Что именно вы видели, мисс Пул?
Она пожала плечами, снова выдохнув дым.
– Вы не станете меня в это впутывать, инспектор, ладно? Будьте душкой.
– Мисс Пул, вы уже впутаны. Женщину, которая живет рядом с вами, убили. Разве вам не надлежит постараться, чтобы этого типа поймали и посадили?
Она нахмурилась:
– Этого ублюдка надо повесить, вот что я считаю.
– Я тоже. Помогите мне это сделать.
– Ну… Он был гражданский. Среднего роста. В голубом пальто. Серые брюки. Бежевые ботинки. Без шляпы. Больше ничего не помню.
– Вы хорошо справляетесь, мисс Пул. А как насчет лица?
– Извините. Толком не рассмотрела. Тут мало света, говорю же.
– Ну, одежду-то его вы заметили.
– Ну, шеф, девушка ведь так мужчину оценивает, верно?
– Ладно. Что было дальше?
Она снова пожала плечами, со вздохом выпустив дым:
– Я не спала до полуночи или, может, на четверть часа подольше, примерно так. У меня маленький обогреватель, и я перед ним сидела, сушила волосы, расчесывала… – Еще один кокетливый взгляд на инспектора. – Сейчас такое время, что девушке надо стараться выглядеть как можно лучше, знаете ли.
– И что еще, мисс Пул?
– Ну, я слышала у Эви радио, за стеной. Она так иногда делала: включала его громко, когда у нее в гостях были джентльмены. Это для того… чтобы мне не было слышно, что там происходит. Стенки тут тонкие, знаете. Но у меня квартира побольше, чем у Эви, инспектор: спальня есть отдельная. Можете зайти взглянуть, если хотите.
– Может, потом. Продолжайте, пожалуйста.
– Да… Я ушла к себе в спальню примерно в двенадцать пятнадцать или двенадцать тридцать. Там радио не слышно.
– Вы слышали, как кто-то уходил из квартиры?
– Нет. Но даже если бы он или она ушли, мне из спальни слышно бы не было. Я всегда закрываю дверь спальни, инспектор… на задвижку. Девушки не любят, чтобы им мешали.
«Да, – подумала Агата, переводя взгляд на открытый дверной проем соседней квартиры, служащий рамкой для убитой на диване, – девушки не любят…»
– И вообще, – продолжила мисс Пул, – девушке здесь надо быть осторожной… Что-то еще, инспектор?
– Пока нет, спасибо.
– Чаю хотите? Такой работящий государственный служащий, как вы…
– Нет, спасибо.
Она бросила ему еще одну милую улыбку (возможно, просто по привычке), а потом дверь закрылась и инспектор с Агатой остались на площадке одни.
– Мужа подозреваете? – спросила Агата.
– Как всегда… Мы его разыщем.
Сэр Бернард вышел в коридор, держа перед собой руки в перчатках.
– Там имеются улики, которые нам следует описать и собрать, инспектор.
– Какое у вас сложилось впечатление, доктор?
– Неофициальное мнение, составленное до вскрытия?
