— Чтобы она успела родить ребенка, — моментально поняла я. — Вы что же, забирали дитя и отправляли всех восвояси?
— Нет! — вспыхнул Кристиан. — Если того желала женщина, она оставалась здесь со своим ребенком, вот только…
— От предавшего и нелюбимого человека детей не хочется, не так ли?
— Да, — вынужден был согласиться собеседник. — От них отказывались, как только узнавали, что в положении. Были попытки убить дитя в утробе. Именно после этого главы гильдий приняли решение больше не посвящать «плату» во все нюансы.
— Иными словами, полностью оставлять в неведении происходящего? Кто на этот раз? — Меня остро волновал этот вопрос. — Слушайте, за пятьсот лет не нашлось ни одного, кто принял бы силу этого проклятого клана?! Ибо ходоки опять здесь. Всех пришедших убивали, что ли? Странная какая-то тенденция! Так кому выпала честь носить ребенка предателя?
Кристиан поджал губы и скосил глаза в сторону. Складывалось ощущение, что он вот-вот заплачет. Каюсь, я даже придвинулась ближе к нему и практически обняла правой рукой, желая приободрить.
— Вам, — донеслось, словно из туннеля. Мои пальцы непроизвольно сжали его плечо.
— Это шутка?
— Нет, — обернувшись ко мне и не разрывая зрительный контакт, прошептал Кристиан, — именно вы были… беременны от Павла.
— Была?!
У меня резко закружилась голова. Охнув, откинулась на подушки. Волчок, утробно мяукнув, начал лизать мне лицо — и когда успел оказаться так близко? Но…
У меня мог родиться ребенок? А сейчас уже нет? Почему я ничего не поняла? Или я прибыла сюда на раннем сроке?
В голове вязкой кашей бились мысли. В ушах звенело, перед глазами плясали круги.
Почему-то возникло желание забиться в угол и выть. Громко, с надрывом, отчаянно. А еще больше хотелось поверить в то, что все это происходит не со мной. Что я нахожусь дома, в своей кровати, и мне снится кошмар. Все бы отдала за то, чтобы это оказалось именно сном, а не реальностью, в которую меня втянули против воли.
В ушах отдавалось эхо слов Кристиана. И то, что он сам сожалел, нисколько не уменьшало мое горе.
Хотела бы я сейчас забеременеть от Павла? Однозначный ответ — нет. Но совершенно иное, когда это уже произошло. В чем виноват ребенок? Разве он просил о жизни? Ненавидеть его и хотеть избавиться? Неужели Кристиан думал так же и потому меня избавили от него?
Тогда… как же насчет спасения этого мира? Возвращения какой-то там магии потомку изгнанного рода?
Меня била крупная дрожь, я сидела, обняв колени, а успокаивающий шепот и кошачье мурчание доносились до меня словно из-за толстой стены. Я слышала их и в то же время не понимала, что мне говорят.
В итоге лорд сграбастал меня в свои объятия.
Не сопротивляясь, позволила усадить себя на колени. Молчала даже тогда, когда меня начали покачивать из стороны в сторону.
— Оксана, пожалуйста, выслушайте меня. — Кристиан крепко держал меня за талию одной рукой, второй осторожно поглаживал спину. — Клянусь, что сделал все, чтобы спасти ребенка. И не потому, что он важен для нашего мира как потомок рода Саангор.
Вздрогнула и сильнее вцепилась в рубашку мужчины. Голова опять шла кругом, из глаз текли слезы. Незаметно для себя положила голову Кристиану на плечо и с замиранием слушала.
— Мне очень жаль, что вам пришлось столько пережить, — тихо начал он, — мне жаль, что вы были втянуты в игру, в которой заведомо не имели ни защиты, ни прав. Я долго задавался вопросом, почему Эльдера резко изменила линию поведения. Когда вы пришли в мой дом, я еще не знал, что вы носите ребенка. Можно считать это моей преступной халатностью, я должен был изучить заключение целителей, но тогда единственным моим желанием было увезти вас оттуда как можно скорее.
Вскинула голову и изумленно посмотрела на Кристиана.
— Яд красного скорпиона поражает внутренние органы. Первоочередной задачей было остановить кровообращение, чтобы и малая часть не попала в сердце. Начав осмотр, я понял, что Нэна неспроста ластилась к тебе и дети тянулись не только из-за твоей ауры. Они интуитивно чувствовали в тебе мать. Я ввел тебя в стазис, чтобы сохранить жизнь ребенку.
Ничего себе, модери еще и такое чувствуют! Понятно тогда, почему кошка принесла мне свое потомство. Она была уверена, что я не причиню вреда котятам. И видимо, ощущала во мне какое-то родство. Ну да, две матери всегда найдут общий язык, особенно если дело касается обсуждения своего чадушка.
— За два месяца я полностью вывел из твоего организма и яд, и мертвые клетки, вот только… — Кристиан неожиданно оставил официальное обращение, к тому же его ладонь, которой он гладил мне спину, похолодела. Неужели он переживает так же, как и я?
— Мой ребенок погиб, — закончила за него и сжала кулаки.
— Я не хотел в это верить, еще неделю надеялся на чудо, но твое тело начало отторжение.
— Поэтому я была голой? — тихо спросила.
А я еще стыдилась того, что он меня купал! Идиотка, да он с последствиями выкидыша разбирался, что ему теперь мое голое тело!
— Верно, я лично купал тебя, Оксана, не подпускал никого, чтобы ты не сделала неверных выводов… Я знаю, что для тебя значат дети. Не только свои, но и чужие. Иногда мне кажется, ты готова оберегать и заботиться обо всех детях мира. Мне жаль, что не сумел сохранить твоего ребенка, но я сделал все, чтобы в будущем ты смогла иметь детей.
— Неужели яд мог лишить меня… — сглотнула, — всех прелестей материнства в будущем?
— Да, — прошептал мне в макушку Кристиан.
Только Бог ведает, сколько усилий мне довелось приложить, чтобы упрятать свою боль в самую глубину сердца. Знаю, как только останусь одна, слезы выплеснутся наружу, но сейчас я должна кое-что прояснить.
— Как давно, — выдохнула, собираясь с мыслями, — как давно уничтожают пар ходоков? И сколько в действительности вернулись домой?
— Тебе нужно точное число? — после некоторой паузы спросил мужчина.
— Скорее, я скорректирую вопрос: за последние двадцать лет сколько пар ходоков вернулись на свою родину?
Если моя догадка верна, то шансов выжить практически нет.
— Ты иногда задаешь удивительно правильные вопросы, — хмуро заметил он, — и от этого становится страшно.
— Не уходи, пожалуйста, от ответа.
Невольно всем телом прижалась к Кристиану. Боже, как же мне сейчас нужны поддержка и крепкая рука, что не даст оступиться.
— Немного, — признание далось ему тяжело. — Расследование показало, что прошлый глава гильдии «Принимающих» был заодно с преступниками. И нынешний действует так же. То, что я стал одним из лордов гильдии, для них большая, досадная ошибка.
С ужасом поняла, что до боли сжала пальцы на плече мужчины. Но он ни одним движением или звуком не дал понять, что я делаю ему больно.
