Казалось, там никого не было, но наметанным глазом Мазайка заметил одного из Дядек. Тот стоял, вздыбив шерсть, и еле слышно рычал.
Внук Вергиза знал, что стая следует за ними, держась неподалеку, но не показываясь. На зов волки по-прежнему приходить отказывались. И вдруг такая встреча!
— Что он тут делает? — пробормотал мальчик. — Ведь рассвело же.
Дядьки были ночными зверями. Заставить их показаться при свете могло что-то очень важное или неприятное. Пока волк стоял молча и неподвижно, его было невозможно заметить. Но теперь он выдавал себя ворчанием, видя или чуя нечто, доступное только ему.
Мазайка огляделся, затем потянул носом воздух. Гарью не пахло. Впрочем, стая вела себя вовсе не так, как если бы где-то занялся лесной пожар.
— Видишь чего? — настороженно спросила Кирья, хватаясь за костяную дудку.
С другой стороны из зарослей вереска встал другой невидимка — вожак стаи. Он поднял голову, принюхался, встал и издал еле слышный тонкий звук, похожий на скулеж. Тут же вокруг будто из воздуха возникла вся стая. Дядьки окружили юных вержан и встали, оскалившись, вздыбив шерсть, будто ожидая врага.
— Зачем нас вперед не пускаешь? — спросил вожака Мазайка.
Тот заступил ему дорогу, поймал его взгляд и мотнул головой. Мурашки побежали по Мазайкиной спине. Парень редко видел своих зверей так близко, да еще при свете солнца, и сейчас было особенно хорошо видно, как на самом деле они мало похожи на обычных волков. Короткие морды с широкими могучими челюстями, лобастые головы и говорящие, почти человеческие глаза.
«Не ходи туда. Там опасно», — понял Мазайка так же четко, как если бы Дядька сказал ему это словами.
Он растерянно глянул на подругу:
— Дядьки что-то очень страшное чуют.
— Они и сами напуганы…
В ближайших кустах внезапно послышался треск, и стремительней вешнего паводка на Кирью и Мазайку вылетела стая зайцев-русаков. Не обращая внимания на Дядек, они мчались прямо меж волчьих лап, перескакивали через напряженные спины. Но и волки, похоже, нынче совсем не интересовались легкой добычей. Тихо рыча, они лишь плотнее обступили Кирью с Мазайкой.
Девочка потянула названого брата за рукав:
— Что-то небывалое творится! Послушай…
Она присела, коснулась рукой земли. Мазайка прислушался и тоже почувствовал дрожь под ногами. Так бывало, когда куда-то сломя голову неслись перепуганные лоси. Но сейчас внуку Вергиза почудилось, что между этими встрясками он ощущает какие-то непонятные, куда более тяжелые толчки. Будто на каждые несколько быстрых шагов кто-то отвечает одним тяжеленным шагом.
Мимо волчьей стаи, ломая кусты, пронеслось стадо оленей.
— Бежим! — крикнул Мазайка.
— Куда?!
— Отсюда, там поглядим!
Только и ожидая этого, стая припустила со всех ног. Толчки становились все более ощутимыми. К топоту проламывающегося сквозь кусты зверья прибавился скрип и треск деревьев.
— Я сейчас!
Мазайка сорвал опояску, захлестнул ею ствол ближней высокой сосны, ухватился двумя руками и начал быстро карабкаться наверх.
— Куда ты? — закричала Кирья. — Скорее!
— Я только гляну…
Подниматься по голому стволу с помощью опояски Мазайке было делом привычным — кто ж не знает, как у диких пчел мед таскать? Но обратно внук Вергиза слетел еще быстрее. Глаза его были выпучены.
— Там оно! — закричал он. — Сюда идет!
— Кто — оно?
— Калмин ящер!
* * *
Удары топоров стихли. Работники, ладившие высокую хоромину в крепостице над Вержей, как один подняли головы, вслушиваясь в треск где-то в лесу. Они не отрываясь глядели в сторону чащобы. Прямо на их глазах она вдруг пришла в движение; верхушки далеких сосен кренились и раскачивались, и земля вздрагивала от тяжелых ударов. Вержане, оторопев, стояли у заточенных бревен частокола, силясь разобрать, что происходит.
Оставленный Учаем в крепости за старшего побратим, крепкий и упрямый парень, звавшийся Ошкаем, закричал, стараясь походить на грозного арьяльца:
— А ну за работу! Чего встали?
Обычно парни, хотя без охоты, повиновались ему. Но теперь они стояли, будто не слыша окрика головного.
— За работу!
Ошкай подскочил к одному из парней, дернул его за плечо, желая повернуть к себе. Но тот молча скинул его руку, не сводя глаз с растревоженного леса.
— Какая уж тут работа? — огрызнулся молодой Райво, внук бывшего старейшины. — Уходить надо! Ты сам глянь, что делается! Нечисть с полуночных земель к нам прет!
Ошкай и без того видел и качающиеся деревья, и разлетающихся с заполошными криками птиц. Бежать, побросав все, ему хотелось, может, даже больше, чем остальным. Но показать страх значило навсегда опозориться перед сородичами, над которым он волей Учая был поставлен старшим.
Из леса вдруг долетел пронзительный то ли крик, то ли вой. Ничего подобного вержане отродясь не слыхали. Все застыли, бледнея. У некоторых из рук топоры попадали. Ошкай заорал, стараясь свирепым криком отогнать страх:
— А ну, закрыть ворота! Поднимайте топоры и колья! Будем драться!
— Да какое драться! — срывающимися голосами закричали сразу несколько работников. — Ты что, Ошкай, ума лишился?!
— Это боги нас карают!
— За то, что гостей приветили и злодейски убили!
— Все потому, что духи из Звериной Избы разлетелись!
— Бежим!
— А ну стоять!
Ошкай раскинул руки, пытаясь остановить ошалевших от страха парней:
— Стоять, говорю! Дома и без вас управятся. Там не хуже здешнего все слышно. Вон, видите?
Он махнул в сторону деревни рода Хирвы. Еще подернутая утренним туманом гладь реки наполнялась челнами, быстро плывущими на чужую сторону Вержи. К берегу и мосткам из домов, с огородов, с выгонов торопливо стекались человеческие фигурки.
— А ну c дороги! — Кто-то толкнул его в грудь. — Нам своих надо спасать!
— Все лодки растащат, нам не останется! — раздался рядом полный дикого страха вопль. — Ни за что погибнем!
— Осади назад, охвостье крысиное! — яростно заорал Ошкай. — Учай вернется — всем припомнит!
— И-эх!
Тяжелый бронзовый топор опустился ему на голову, раскалывая череп, словно колоду.
— Бежим! — будто издалека услышал Учаев побратим и, обливаясь кровью, рухнул лицом в вытоптанную траву.
Мимо него вниз по склону проносились чьи-то ноги, но он этого уже не видел.
— Оно лезет! — в ужасе кричали разбегающиеся парни. — Тварь из-за Кромки! Жуть-то какая!
