— Пращур Хирва нас защитил! — пробормотал Мазайка. — Себя вместо нас отдал!
— Стало быть, нам такое суждено, что сам Хирва за нас вступился, — отозвалась Кирья. — Дай руку!
Она потянула друга за рукав, помогая подняться из грязной ледяной воды. Цепляясь друг за друга, они кое-как выбрались с другой стороны мшаника на твердую землю.
— Куда теперь? — стуча зубами, спросила Кирья.
Огненные духи, приведя ее к Вергизову дуплу, ничего ей больше не подсказывали. Да и по правде, девчонке сейчас хотелось лишь одного — согреться.
Мазайка кинул взгляд в ту сторону, где осталось чудовище, пожирающее лося:
— Если это все же змей, хоть и из Калмина леса, то сейчас он, наевшись, спать ляжет… А пошли на Лосиные Рога! Видела, как лосиная голова упала? Прямо на нас глядела! Выходит, там наше спасение.
— Хорошо придумал, — подтвердила Кирья.
У края леса Мазайка последний раз оглянулся. Змей, целиком проглотивший сохатого, медленно уползал куда-то в сторону Вержи.
— Спасибо тебе, пращур Хирва, за твою защиту и урок!
Глава 6
Скала видений
Мокрые, грязные, продрогшие под холодным осенним ветром, Мазайка и Кирья вышли на знакомую тропу, ведущую по берегу Вержи к Лосиным Рогам и святилищу Вармы. Только здесь они наконец остановились, чтобы перевести дух. Близился вечер. Пора подумать об убежище и отдыхе.
— Экая лютая тварь! — все никак не мог успокоиться Мазайка. — Еще бы самую малость, и она бы нас догнала! Хорошо, Хирва защитил…
— А ведь змей мог нас догнать, — задумчиво проговорила Кирья.
— Да ты что! Мы ведь со всех ног бежали, а он все ж полз.
— Верно… Да только полз он так, что и бегом не угнаться. А как он сохатого взял, видел? Сейчас же время какое — у лосей гон. Они сами не свои делаются, на все живое кидаются. Если лось на тебя мчит, уж никак не увернешься. А змей на того рогача и не глядел. Раз, и ушел — я и заметить не успела! А потом сверху — и все…
— Хочешь сказать, он нас жрать не собирался?
— Откуда же я знаю? Только вот что думаю. Сперва змей к дубу полез, в Вергизово дупло, и тогда ему вроде до нас и дела не было. А уже потом за нами потянулся. Дядьки ведь рядом были, а он на них и не поглядел… А еще ты видел? Он на добычу сверху кидается. Но у мшаника, когда нас догнал, на хвосте не поднялся. Смотрел, будто хотел чего…
— То есть мы ему не нужны? — хмыкнул Мазайка. — Лося съел, спать завалился, и все?
Кирья пожала плечами:
— Хорошо, если б так. Только я боюсь, что дело вот в чем…
Она вытащила из-за пазухи свернутую в упругий моток золотую нить. Мазайка с любопытством уставился на нее, взял, развернул.
— Тетива, — уверенно проговорил он. — Для маленького лука. Ай, режется!
Он сунул в рот пораненный палец.
— Я ее у Вергиза в зачарованном схроне нашла, — объяснила Кирья. — И сразу после этого Дядьки как завоют…
— Дед никогда мне ее не показывал, — пробормотал Мазайка, слизывая кровь. — И не говорил про нее…
— Ясное дело! Так была упрятана, чтобы самой Калме до нее не добраться…
— Ну вот все и сошлось, — хмыкнул Мазайка, возвращая подруге золотую нить. — Пока тетива у нас, змей не отстанет.
— Что ж ее, выбросить?
— Вот еще! Раз дед ее пуще глаза хранил, значит она непростая.
— А мы про нее ничего не знаем.
— Вот к Ашегу и пойдем! — воскликнул Мазайка. — Помнишь, как он о тебе все распознал? Может, и про тетиву расскажет? Или спрячем ее у него в святилище — змей вовек не доберется!
Кирья покачала головой:
— Локша, помнится, говорила, что Дом Ветра разрушен. Мол, там камни по небу летали и мертвые оживали, а живые замертво падали…
— Но Ашег с семейством все еще там живет, — упорствовал Мазайка. — Может, что подскажет? Недаром же пращур Хирва нас к нему…
Он хотел еще что-то добавить, но тут из ближних кустов послышался громкий, напоминающий хриплое карканье голос:
— Уходите! Уходите все! Конец уже близок! Смерть подступает, никому не будет спасения! Все, кто останется, погибнут!
На тропу из леса выбрался худой человек в лохмотьях жреческой рубахи. Он опирался на сучковатую палку, седая косматая голова тряслась.
— Они близко, я чую, — бормотал он, озираясь по сторонам. — Чую!
Кирья с Мазайкой замерли на месте.
— Ашег? — прошептал внук Вергиза.
Человек остановился и уставился на подростков, будто только что заметил их. Они же смотрели на него со скорбью и страхом. Что сталось со жрецом Вармы?
— А, Мазайка… — Жрец обернулся к девочке. — И ты, проклятие рода Хирвы! Не в добрый час принял тебя Толмай! Твой брат погубил нашу землю! Он отринул наших богов, и они теперь тоже отвернулись от Ингри-маа! Варма разгневался на людей, а ты… — он ткнул пальцем в грудь Кирье, — черная тень за тобой! Тень с большими черными крыльями!
— Что ты говоришь? — воскликнул Мазайка.
— Я говорю? Я все время молчу. Это они говорят. — Ашег ударил себя ладонью по лбу. — Раньше я призывал богов, чтобы узнать их волю. А теперь они приходят сами и говорят без умолку! Я прошу их хоть немного помолчать, но они все говорят и говорят… Их речи разрывают мне голову!
Ашег вдруг расхохотался, но тут же смолк.
— Нет мне отныне покоя, — сказал он тихо и горько. — И вам не будет. И никому из ныне живущих. Богохульник Учай разгневал Варму, повелителя ветра и вод! Он даже не понял, что натворил!
— Что ты знаешь о моем брате? — осторожно спросила Кирья. — Где он?
Конечно, она не могла рассчитывать на Учая, как прежде на отца или Урхо, но все же теперь он остался ей единственным близким родичем, главой ее семьи.
Мазайка, с горечью глядя на Ашега, был почти уверен, что тот не слышит ее, однако безумный жрец ответил:
— Учай собирает в Ладьве войско, какого прежде не видел наш край, чтобы идти в земли дривов. Он словно бешеный волк — всегда алчет и полон ярости! Кто ведет его? Я вижу черный женский лик в тучах, он смеется… Вижу черепа в огне… — Он спрятал лицо в ладонях. — Бедный Ашег, почему ты умер и все еще жив?
Жрец Вармы отпихнул с пути Мазайку и побрел по тропе, опираясь на палку.
— Куда ты, Ашег? — крикнула вслед Кирья. — Не бросай нас! Что нам делать?
— Идите в Дом Ветра, — не оглядываясь, бросил жрец. — Варма больше не слушает моих слов. Молите его сами! Просите за себя, за свой род, за всю Ингри-маа! Никому не будет пощады!
* * *
Лосиные Рога были уже совсем близко, серые кручи нависали над сосновым лесом. Но лезть на скалы в надвигавшихся сумерках не хотелось.
