— Смотри, сам идет! — послышался поблизости голосок. Молодая торговка, пихая подругу в бок, не сводила с Учая восхищенного взгляда. — Он же из ваших, с Вержи? Так ты меня с ним познакомь! Красавчик-то какой!
— Учайка? Скажешь тоже. Неказистый с младых лет был… Не он это.
— Э! — возмутилась первая. — Все ты врешь! Сама небось к нему подлезть хочешь!
Учай на болтливых торговок едва поглядел, но на душе у него стало тепло и приятно. Еще год назад он и не чаял подобное услышать от красивых девок. «То-то же, — подумал он. — Не велеть ли этой, что покруглее, прийти ко мне нынче ночью? А то пусть обе приходят! Небось наперегонки побегут…»
Молодой ингри мстительно усмехнулся. Нет уж, много чести! Его ложе — не про таких вот девчонок с торжища. Он почтительно коснулся оберега с ликом Богини.
«Прости меня, моя возлюбленная госпожа, за недостойные мысли…»
— Это ж разве кинжалы? — раздался рядом пренебрежительный голос Джериша. — Ты только глянь на это убожество! Да в столице такие, с позволения сказать, кинжалы в Нижнем городе овощи резать никто даром не возьмет!
Учай невольно сжал кулаки. Для него, хоть он и пытался выказывать высокомерное презрение к увиденному, торжище в Ладьве с детства было чем-то особенным. Не зря же в землях ингри ходила поговорка: «Чего нет в Ладьве, того совсем на свете нет».
Притворившись, будто не слышал насмешек Джериша, он остановился возле шатра торговца тканями. Сам хозяин, смуглый, как дубовая кора, с замысловатым красно-белым узором посередине лба, сидел на корточках возле своего товара и широко улыбался, будто несказанно обрадованный почтенному гостю. Рядом с ним стоял юноша, похожий на арьяльца, но смуглее и с волосами цвета ржавчины.
— Ты говоришь по-нашему? Откуда он? — спросил Учай у юноши, показывая на темнокожего торговца.
— Это вы говорите по-нашему, — усмехнулся тот.
— А он? Откуда он?
— Из… — Юноша выговорил нечто непроизносимое и пояснил: — Это небольшая, но богатая страна за горами накхов и степями Солнечного Раската. На нашем языке она называется Дивий Град.
— Никогда не слышал о такой.
— Она лежит у теплого моря, так далеко, что и от южной границы великой Аратты до нее много дней пути.
— Я слышал об этой земле, — добавил Джериш. — Святейший Тулум посылал людей разведать туда прямой путь через горы. Тамошние жители раскрашивают лица и ездят на лысых мамонтах.
И он захохотал над собственной шуткой. Учай недовольно покосился на него и вновь обратился к юноше-арьяльцу:
— Я желаю получить десятину с его товара. Вилюг уже оглашал вам мою волю?
Темнокожий купец закивал и начал что-то быстро говорить толмачу, закатывая глаза и взмахивая руками.
— Хозяин лавки говорит, что готов платить. Но путь сюда был долог и опасен. Он в первый раз пришел в Затуманный край и потому захватил сюда лишь незначительную часть своего товара. Всего-то не больше чем… — юноша замешкался, пересчитывая на араттские золотые стоимость тканей, — всего-то на десять монет. И он готов немедля дать вам один золотой.
— Десять золотых? — переспросил Учай. Глаза его вспыхнули и тут же сузились в щелочки. — Кежа! Отдай чужестранцу десять арьяльских монет! Я покупаю весь его товар!
Едва он произнес эти слова и соратник предводителя ингри полез в поясную суму, торговец с криком взвился, будто случайно сел на муравейник.
— Он говорит, что позабыл и ошибся, — тут же начал переводить толмач. — Что прихватил на всякий случай товара на двести золотых.
— Поздно — он назвал цену. Я ее плачу.
Торговец бросился в ноги Учаю и обхватил их, продолжая оглашать торжище отчаянными воплями.
— Хозяин лавки умоляет не губить его.
— Если я пожалею его, кто-то здесь… — Учай обвел рукой замерший торг, — может решить, что тоже посмеет обманывать меня. Тогда мне придется его казнить. А я этого не хочу… Но так и быть — я проявлю милость, и пусть он рассказывает о ней везде, где будет торговать. Здесь товара на двести монет? Вот и отлично. Я нанимаю его продавать мой товар. — Он указал на купленные за десять монет ткани. — Если он распродаст его на двести монет, получит пятьдесят себе. И эти десять в придачу. — Учай бросил золотые на землю перед жителем Дивьего Града. — А чтобы впредь он не смел лгать мне, кроме десятины, я забираю всю эту красивую переливчатую синюю ткань. Из нее я пошью плащи для моего войска. Пусть они напоминают о небесах — доме Шкая, моего отца. Если же будет плохо торговать, то получит лишь то, что уже его. Да будет так.
И, словно забыв о чужестранце, он зашагал дальше, очень довольный собой и выгодной сделкой.
— Ясноликий Джериш! — раздалось вдруг позади.
Жезлоносец, дотоле равнодушно следивший за торгами, повернулся на голос.
— Это ты звал меня, парень? — удивленно спросил он.
— Да, да, я, — с поклоном отозвался недавний толмач.
— Ты разве меня знаешь?
— Еще бы не знать, господин! Кто же в столице не знает Жезлоносцев Полудня и их славного предводителя?
Джериш уставился на юношу, а потом широко улыбнулся:
— Так ты мой земляк? А как тебя сюда-то занесло?
— Да, господин, я тоже из столицы, — улыбаясь в ответ, подтвердил юноша. — Мой отец ведет торговлю с племенами Солнечного Раската. Я с детства изучил их язык, и потому отец отправил меня сюда с этим торговцем. Меха тут еще дешевле, чем в землях дривов…
— Вот так встреча! Где бы тут можно было сесть и отпраздновать?
— Пойдем, господин, я покажу…
Глава жезлоносцев повернулся и крикнул вслед Учаю:
— Я покуда останусь здесь. — И, не дожидаясь ответа, вновь обратился к земляку: — Давай-ка рассказывай, как там у нас.
— Ох, господин, в столице такое творится…
— Лучше б ты в земле остался, — услышал сын Толмая злобный голос в шуме толпы и невольно обернулся.
Кто это сказал? Все вокруг были заняты своими делами. Лишь бородатый торговец стоялыми медами, расположившийся неподалеку со своими вкусно пахнущими бочонками и туесами, смотрел на Джериша взглядом, полным лютой ненависти. Однако, заметив обращенный на него взор Учая, тут же расплылся в улыбке и стал зазывать попробовать хмельного меда. Впрочем, сам он заинтересовал вождя ингри куда больше, чем его товар.
Дривов на торжище было немало. Одни привезли сюда мед, другие — льняные холсты и сукно, третьи — резную деревянную посуду… И все они, как вот этот светлобородый, глядели на Джериша так, будто желали лично перегрызть ему горло. «Надо бы побольше узнать об этом племени, — отметил про себя Учай. — Что мы о них знаем? Почему они так не любят арьяльцев? По виду они сильны и явно не трусливы. Из таких должны получиться хорошие бойцы…»
