Он прижал ее к своему плечу и прошептал ей в ухо: не плачь. Она взяла себя в руки и бросив последний взгляд на безвестную могилку, направилась к машине. Где-то зачирикала птица, и это успокоило женщину, она подумала, что ее любимцу будет покойно среди зелени, раскидистых веток и птиц.
* * *
Они ехали по трассе М1 Москва — Минск в направлении Вереи, и им обоим начало казаться, что наконец-то можно полностью раскрепоститься, и даже мурлыкать что-то в такт спокойной музыки, — словно они семейная чета, едущая в свой райский уголок на отдых. Но вдруг Звездочет напрягся, и это сразу же передалось Ольге.
— Что случилось? — спросила журналистка.
— Думаю, нас преследуют.
— Но кто, я не вижу!
— Не паникуй.
Он понял, что она испугалась и нервно вцепилась в руль.
— А-а, вижу… кажется вижу…
— Так, — приказал ей мужчина, — вдохни глубоко, сосредоточься…
Автомобиль, за которым уже некоторое время следил Звездочет, неумолимо приближался, и намерения его пассажиров были явно не дружественные. Это он определил по агрессивному ходу машины и по тому, что пассажир, сидевший впереди, не единожды высовывал руку, намереваясь стрелять. Но ему мешали авто, мчащиеся позади крайслера.
— Гони! Не дергай! — крикнул Ольге ее друг, и она нажала на газ, разгоняя свою черную ласточку.
Было бы это, если б они не потеряли время, когда остановились у обочины? Или погони удалось бы избежать? А, может, все было бы куда хуже, если б их настигли врасплох на чужой даче? Ответов не существовало. Лишь нелепо звучала в салоне музыка да слышались указания Звездочета:
— Ровно держи руль, ровно! Не смотри в зеркала! Не подпускай его!
Наконец им удалось уйти вперед еще на несколько машин, но Звездочет понял, что его подруга не справится с экстремальной ситуацией, и, перехватив руль, приказал:
— Перебирайся назад!
— Но как?
— Молча! — рявкнул он, уже передвигаясь всем телом в узком салоне, и буквально выдавливая ее с сидения. На их возню тут же отреагировали попутчики, поспешив расступиться перед ненормальной парочкой и их виляющим автомобилем.
Нет нерешаемых задач, — твердо верил Звездочет, и, вдавив ногу в педаль газа, ровно и легко повел машину, глядя вперед, на линию горизонта, чтобы иметь максимальный обзор для маневрирования. Благодаря учебе в спецзаведении, он имел навыки экстремального вождения; бывало, что автомобиль, словно живое существо, слушался его молчаливых указаний, выводя из самых сложных перипетий целым и невредимым.
Но следовавший за ними автомобиль не собирался отставать и сдаваться. Водитель машины, в которой Звездочет угадал авто, чуть не сбившее Ольгу, когда он бросился наперерез, толкнув журналистку на асфальт, тоже легко шел на риск. Так что предстояла нелегкая схватка на трассе.
Когда преследователи приблизились, Звездочет юрко укрылся за большегрузным трейлером, обойдя того справа, чиркая шинами по придорожному гравию и пропуская через себя все нехорошие слова, наверняка сказанные в его адрес дальнобойщиком.
Но те, кто их преследовал, не думали тянуться сзади, и водитель трейлера зло засигналил придуркам, устроившим гонки на федеральной трассе.
Крайслер вновь вырвался далеко вперед, однако их догнали и стали прижимать к краю дороги, явно намереваясь столкнуть в кювет. Сзади раздались выстрелы.
— Пригнись! — крикнул Звездочет Ольге, та упала, вжавшись в сиденье и в испуге инстинктивно прикрыв голову.
Он вновь выжал сцепление, набрав скорость; хотя Звездочет впервые сидел за рулем этой машины, ласточка слушалась его, как хозяина, исправно выполняя все маневры.
Впереди замаячил поворот, и он решил воспользоваться этим. Конечно, он попробует уйти, совсем оторваться от наглецов, но если не удастся, и обстановка позволит, он станет стрелять. Оружие Звездочет больше не выкладывал, и сейчас пистолет Glock находился при нем, о чем Ольга не подозревала, хотя, впрочем, могла догадываться.
Вновь послышались выстрелы, пуля чиркнула по обшивке, разбила зеркальце. Звездочет старался не обращать внимания на опасность. Он гнал вперед, но вот в какой-то момент те, что гнались, уже нагло пристроились к пространству между задним колесом и бампером; столкновение казалось неизбежным, и следовало сделать так, чтобы крайслер не развернуло, если последует удар. Противник, как и должно ожидать, прибавил газу и врезался в бок; раз, другой. Звездочет удержал руль, но его машина все же повелась, медленно закрутившись навстречу движению. Но и машина тайных недругов тоже вильнула. В результате нескольких резких маневров машины в какое-то мгновение противостояли уже чуть не в лоб, мимо проносились и сигналили другие участники дорожного движения, и материли, и предусмотрительно шарахались в стороны. А когда раздался оглушительный выстрел, Ольга поняла, что стрелял тот, кто сидел за рулем ее любимой и только что отремонтированной ласточки. Те, кто сидел в салоне напротив, замешкались, видимо, стрелок перезаряжал пистолет, и этого хватило, чтоб Звездочет пальнул по колесу, а затем, мгновенно выкрутив руль, выровнял крайслер и рванул, убегая по трассе. К сожалению, попадание не помешало врагам включиться в гонку… Chrysler Cruiser быстро мчался к повороту; виляя и обгоняя на скоростной трассе, мчался за ними вражеский экипаж.
На мгновение ход крайслера замедлился, это Звездочет тормозил перед тем, как вписаться в резкий поворот с основной трассы; он вывернул руль и, ускоряясь, уже выходил из поворота, как те, кто шел впритык, не вписавшись в маневр, неожиданно для приподнявшей в тот момент голову и глядевшей в окно заднего вида Ольги, подскочили, затем машина буквально вылетела, сбросилась с трассы, перевернулась в воздухе. Звездочет, одной рукой держа руль, второй вел прицельный огонь. Меткий выстрел попал в бензобак, и машина прямо на лету взорвалась, полыхнула огнем… Сзади слышался визг тормозов и глухие удары машин тех, кому не повезло оказаться в этот час в этом месте дороги.
Журналистка только ахнула.
Она не успела заметить, как Александр убрал с глаз свой «Глок», — пистолет, которым в силу легендарности этой австрийской оружейной марки были вооружены все полицейские Европы, и все «крутые парни» Голливуда.
Вернувшись на трассу, они долго молчали, прежде чем потрясенная женщина могла сказать хоть слово. Из-за ее молчания они едва не пропустили поворот в дачный массив, располагавшийся между Киевским и Белорусским шоссе, на расстоянии примерно 75 км от Москвы.
Небольшой дачный посёлок, где дома стоят между лесом и дугой Протвы, имел самый что ни на есть классический вид: никаких навороченных коттеджей, лишь дачи в два этажа, большей частью деревянные, да девственная природа, предназначенная для отдыха, а не ведения подсобного хозяйства. Здесь их и ждал владелец домика, расположенного на 20 сотках, русский потомок некогда великого родового древа, изничтоженного в пылу революционных большевистских потрясений.
