Не зря американцы, — заполучившие после войны многие секретные архивы «Аненэрбе» и передовых немецких ученых, мыслящих совершенно уникальными категориями, опережающими свое время на сотни лет, — впоследствии назовут одну из своих секретных программ «Звездные врата» (а после дискредитируют ее, создав одноименные фантастические фильмы).
* * *
…Кажется, Звездочет первым услышал слова: Amber Room. We are close; кто-то пока невидимый кричал на английском что-то вроде: Янтарная комната, мы близко…
* * *
Пришло время дяде Сэму, ждущему благоприятного момента с 1945 года, запустить лапу в золотые подземные хранилища Восточной Пруссии, опередив в этой гонке свою «крестную мать» Британию. Государственный департамент США под красивой легендой создания европейской ПРО на территории Польши приступил к разработке операции «Иезуит».
Звездочет был прав, утверждая, что америкосы не зря поставили в приграничной Польше свою систему с ракетами «Пэтриот», намереваясь втихую, по подземным лабиринтам, пробраться к нацистским тайникам, таящимся в прусской земле, в щедро нашпигованном сокровищами подземелье Калининградской области.
Но не зря же ему известно, что…
…все тайны Третьего рейха охраняют специальные эзотерические программы. …секреты сокровищ Третьего рейха охраняют мистика и сущности, которые работают на опережение получения любой оперативной информации.
Пока мировая общественность думала и гадала: для чего американцы создают элементы ПРО в Европе, подземные кроты приступили к работе…
* * *
Утром, чуть свет, их разбудил хозяин «кукушки». Хозяйка еще прежде поспешила раздуть самовар на сосновых шишках, поставила на стол земляничное варенье и баранки. Андрей налил себе горячий чай в блюдце и, словно купец второй гильдии, вкушал травяной кипяток вприкуску с сахаром, впрочем, не теряя при этом времени.
Когда с завтраком было покончено, «рыбак» незаметно передал Звездочету оружие, вооружился сам и, жестом приглашая Ольгу следовать за ними, распахнул дверь.
Полкан, смесь овчарки с волком, начал принюхиваться к гостям, но по команде Андрея успокоился и залез в будку.
Идя по песчаной узкой береговой косе, они встретились с поджидавшим их Николаем, готовым отправиться к подземному входу замка Бальга с тем, кто принес ему пароль от отца. Пароль должен был быть сделан из янтаря и иметь знак: руну. Паролем, переданным из страны, в которой умер его родитель, мог быть любой предмет: от пластины до портсигара, но обязательно определенного размера и имеющим атрибуты: янтарь и руну.
Паролем стала янтарная пластина с почти ничего не значащим рисунком, скопированным с раритета некоего падре Креспи, но имеющая на обороте знак, принятый Ольгой Хлебниковой за царапины.
Гость, принесший пластину, владел и закрытой информацией, известной от редких посланцев лишь самому Николаю да тому, кто половину жизни прожил в замке Барчево.
Восстановленная Янтарная комната и фрагменты интерьера.
Солнце еще не взошло над развалинами древнего замка, стоящего на 26-метровой высоте над уровнем моря. Узкая песчаная тропа была усеяна ржавыми гильзами, фрагментами от разбитой нацистской техники, лошадиной упряжью, разбитыми колесами от крестьянских телег. Мельчайшие кусочки янтаря, омытые волнами залива, тихо нежились на теплом песке, посверкивая в ожидании первых солнечных лучей, чтобы заиграть, переливаясь сотнями золотых брызг.
В поверженном Кёнигсберге остался директор Музея янтаря, доктор Альфред Франц Фердинанд Роде, для которого янтарь стал смыслом существования. Это был энциклопедически эрудированный человек, справедливо считавшийся лучшим в мире специалистом по янтарю. Роде считал (знал?), что янтарь — живой камень, и умел «разговаривать» с ним, нашептывая заклинания.
В 1955 году Вольфганг Роде, сын директора Кенигсбергского музея, признал, что отец говорил ему в конце войны, что не боится прихода русских, ибо совесть его чиста, и он укажет им, где искать похищенные ценности. Но отец его среди прочих сокровищ не упомянул о Янтарной комнате! — ибо это уже была не дорогая вещь, не самая значимая «похищенная ценность», а компонент уникальной программы.
* * *
Специальная команда из 12 бойцов готовилась к этой командировке в окрестностях Вашингтона — на базе Форт-Мид, в графстве Ховард, территориально принадлежащем Министерству Национальной безопасности (NSA). Эти подземно-подводные кроты готовы выполнять специальные задачи в подземных коммуникациях Восточной Пруссии (Калининградской области). Группа была набрана и сформирована на базе SEAL, морских котиков.
Военный транспортный самолет приземлился в Варшаве, далее группу специальным транспортом доставили в маленький город Моронг. Здесь в период Второй мировой войны размещались подразделения танковой дивизии СС «Викинг».
До поворота на Бальгу оставалось 55 километров, до этого места американцы доехали по подземной двухполосной магистрали, далее нора сужалась, и группе пришлось двигаться пешком. Боевой Хаммер, оборудованный охранной электроникой, замаскировали специальной сетью. Впереди группы шли минеры, которые прощупывали опасный объем специальной техникой, периодически замеряя радиацию, так как нацисты любили оставлять непрошеным гостям гостинцы.
Каждый из кротов был одет в резиновый арамидный костюм, кевларовый шлем с забралом, на руках — перчатки из кевларовой нити, у каждого — портативная радиостанция, локальное переговорное устройство, мини-лебедка с тросом, аппарат автономного дыхания, автоматическое оружие с глушителем; все предусмотрено для того, чтобы сверхсекретная задача была выполнена успешно.
* * *
Николай подвел наших героев к главному объекту — Соколиной башне, на которой веками вили свои гнезда гордые птицы, и показал на чугунный люк, засыпанный землей и битым кирпичом так, что никогда не догадаешься, что здесь что-то есть. Не сразу, но под сильным напором Андрея и Звездочета земля была расчищена, а люк поддался.
