— Какие планы? — спросил Васян, когда мы уселись на сиденья в салоне аэробуса.
— Есть предложения? — ответил вопросом на вопрос Ероха.
— Немножко есть. Можно поехать ко мне домой. У двоюродного брата сегодня день рождения. Можно неплохо оторваться.
— Ладно, — согласился Ероха. — Только сначала домой заеду на часок. Надо своих предупредить, чтобы не волновались. Да и показаться на глаза, а то обещал в прошлый раз сестрёнке настоящий патрон привезти. Нельзя обманывать ребёнка.
— Откуда у тебя патрон? — насторожился Васян. — Боеприпасы же на строгом учёте.
Ероха вытащил из кармана патрон к штурмовой винтовке и протянул его Васяну. Тот повертел его в руках и улыбнулся.
— Капсюль пробит, — сказал он.
— Ну, естественно, — усмехнулся Ероха. — Кто же мне даст целый патрон стырить? Конструкция имени рядового Москалёва. Только вместо картошки стреляная пуля. На стрельбище подобрал.
— А говорил, что нельзя ребёнка обманывать, — укорил его Васян, возвращая «патрон».
— Ну, это не обман, — засмущался Ероха и сунул гильзу с забитой в неё пулей обратно в карман. — Это почти патрон. Только без пороха. Да и не могу же я дать четырёхлетнему ребёнку боевой патрон. А так, пусть играет.
— А ты чего молчишь? — спросил Васян, видя, что я молча смотрю в окно.
— Пусть играет, — ответил я, разглядывая проплывающий внизу осенний пейзаж.
— Я про «оторваться». Про день рождения двоюродного брата.
Я повернулся к друзьям и покачал головой.
— Нет. Хочу тишины. Я, пожалуй, домой поеду. Поваляюсь себе в кровати.
— Ну, как хочешь, — разочаровался Васян. — На всякий случай адрес возьми, вдруг надумаешь.
Он протянул мне клочок бумаги с написанным адресом. Я взял его и прочитал адрес.
— А почему не левой рукой написано? — пошутил я.
— Гы-гы. Не смешно, — сказал Васян, протягивая такой же клочок бумаги Ерохе.
Аэробус приземлился на остановочной площадке города Пингвинино. Отсюда до моего города шёл прямой рейс и я сел на лавочку ждать аэробуса, который должен был прибыть через четверть часа. Васян и Ероха жили в одном городе, их аэробус убывал через две минуты с противоположного конца остановочной площадки, поэтому они, помахав мне на прощанье руками, рысью помчались на посадку. Я остался один.
По остановочной площадке и прилегающей улице ходили люди. Не строем. В разные стороны, кто куда хочет. По одному, реже парами. Одеты в совершенно разную одежду, кому какая понравилась. И причёски. У всех разные причёски. Хаос.
Никогда бы не подумал, что обычная улица заурядного города, по которой ходят обычные люди, может произвести такое впечатление. Пара месяцев в армии изменили моё восприятие людей. Если на проходящих мимо девушек я смотрел с интересом, заново привыкая к мысли, что бывают люди с привлекательными формами, то на парней, осанка и манера держаться которых говорила, что армию они видели только в кино про войну, я стал смотреть как на не совсем мужчин. Вроде и штаны на месте, и то, что в штанах тоже, и физически некоторые из них, наверное, были сильнее меня. Но, чего-то не хватало. Я попробовал понять чего. Дисциплина? Нет. Некоторые работодатели устанавливали на своих предприятиях и в учреждениях дисциплину похлеще военной. Исполнительность? Тоже нет. За невыполнение распоряжения начальника гражданский человек мог лишиться работы, поэтому с исполнительностью у них тоже всё было в порядке. Что же военный может такого, чего не может гражданский?
Я задумался над тем, для чего вообще нужны военные. Для того, чтобы защищать. Что защищать? Раньше страну, потому, что Земля была поделена на части, которые назывались странами. Теперь, Земную Федерацию, состоящую из самой Земли и других обжитых планет, называемых колониями. Но страна — это кусок земли и в защите не нуждается, потому, что независимо от того, кто этим куском владеет, сам кусок земли будет существовать. Ему, как куску земли, не грозит исчезнуть. То же и с планетами. Выходит, что военный должен защищать тех, кто живёт на куске земли или на планете. Защищать гражданских. В этом разница. Гражданский может быть прекрасным человеком, хорошим работником, но он не обязан отдавать жизнь для защиты других людей, а военный обязан. Вот эта обязанность жертвовать собой, а так же умение это делать с пользой и отличает военного от гражданского. Эти парни, идущие по своим делам не несли обязанности жертвовать собой, а я нёс. Поэтому у меня и было к ним отношение не такое, как к моим товарищам новобранцам.
— Едешь?
Я очнулся от раздумий. Дверь кабины аэробуса была открыта и из неё меня окликал водитель.
— Да, еду, — ответил я, вставая с лавочки. — Спасибо.
Бабушка бросилась ко мне с обнимашками как только я переступил порог дома. Я стойко вытерпел восклицания на тему того, каким я стал мужественным и красивым, что все девушки в округе теперь мои и что вся родня будет мной гордиться. Бабушка тут же позвонила моему дядьке, который пообещал немедленно приехать для того, чтобы поглядеть каким я теперь стал. Как будто он меня не видел во время следствия по делу «неизвестного солдата».
— А к нам недавно твой друг заходил, — сообщила бабушка новость, которая по её мнению должна была меня обрадовать.
— Шимон что ли? — догадался я. Хотя, собственно, кто ещё ко мне мог заходить?
— Ага, — закивала бабушка. — Вот, продукт принёс, — она указала на стол.
— Какой ещё продукт?
— Продукт народного творчества. Он же в губернаторский колледж народных промыслов поступил. Они там народным творчеством занимаются. Погляди, какая красота.
Только теперь я заметил стоящий на столе продукт народного творчества Шимона. Слепленный из глины не то человек, не то обезьяна, в локоть высотой в патетическом жесте воздеющая руки к небу. Стояло это чудо-юдо на глиняном же постаменте, на котором кисточкой было написано: «Президент Лао побеждает на выборах в первом туре». Маразм. Интересно, Шимон и губернаторский колледж тоже по справке будет заканчивать? Без экзаменов?
— Вот и тебе тоже туда бы надо поступить, — дала совет бабушка. — Тоже делом бы полезным занялся. Может, бросишь ты эту армию, а?
— Нет, — твёрдо ответил я. — Поделки я мастерить и так умею.
— Ну, как хочешь. Не говори потом, что я тебя не предупреждала, — покачала головой старушка. — Сиди, жди пока дядя Саша приедет, а я пирожков испеку.
Убежав на кухню готовить свои пирожки, чтобы накормить любимого внука, бабушка дала мне возможность подняться к себе в спальню и наконец-то завалиться в вожделенную кровать.
Я бросил куртку на стул и упал на мягкий широкий матрас. Приятно. Пульт от головизора лежал на кровати, где я его и оставил, когда был в комнате последний раз. Я нажал кнопку включения и стал смотреть. Показывали какую-то передачу о жизни животных в саванне. Хорошо. Кровать, животные по головизору и никто не мешает. Что ещё нужно для счастья? Я готов был лежать так и пялиться в головизор вечно.
