Картина была полной. «Святая троица» выпустила меня и я занял своё прежнее место, вытянувшись по стойке смирно. Светка сидела на полу, растопырив ноги в разные стороны и хлопала глазами, глядя на держащегося за лицо комиссара. Из-под его ладоней текла кровь.
— Караул ко мне в кабинет, — сказал в наручный коммуникатор командир полка, поднеся руку ко рту.
В ответ коммуникатор пропищал голосом начальника караула:
— Есть.
Спустя пару минут в кабинет вбежали трое запыхавшихся солдат с винтовками наперевес и начальник караула с пистолетом. Светка за это время успела подняться с пола, а комиссар продолжал вытирать с лица капающую кровь одноразовыми салфетками. Светка, судя по всему, запустила в него свои когти на всю длину.
— Этих четверых арестовать, — приказал полковник, — и посадить на гауптвахту до приезда военной полиции. Рядовой Москалёв, вы пока свободны.
Солдаты двинулись к «святой троице», чтобы арестовать, а я ответил: «Есть», и вышел из кабинета.
По дороге в казарму, я думал о том, как удачно сложилось, что в том баре оказалась компания подвыпивших наглецов. Всё-таки, от офицеров в армии большая польза.
Рота была на занятиях, делать мне было нечего и я оставшиеся до обеда полтора часа продрых самым наглым образом, завалившись на заправленную кровать не снимая обуви. Не служба, а сказка.
Рота ворвалась в казарму с гомоном и топотом. Новобранцы спешили умыться и помыть руки перед обедом. Найдя меня валяющимся на кровати, Васян и Ероха удивлённо переглянулись.
— Мы его потеряли, а он вот он! — воскликнул Васян. — Лежит, как ни в чём не бывало и нарушает дисциплину несанкционированным сном.
— Разрешения спросить было не у кого, — оправдался я.
— Теперь можешь у меня спросить, — ответил на мою шутку Васян. — Я всё-таки твой командир.
— Ну, ты же мне разрешишь, правда? — лениво проговорил я.
— Нет. Не разрешу. Ты ведёшь себя плохо, — недовольно проворчал Васян. — За что тебя на гауптвахту посадили? Я вчера за тебя таких отборных матов от Сидорова наслушался, что мою психику теперь лечить надо.
— Вот Сидоров пускай и лечит, раз он её тебе поранил, — сказал я, вставая с кровати.
Друзья неодобрительно посмотрели на меня. Шутка, действительно была неуместной. Я сказал:
— Нормально у меня всё. Закрыли на гауптвахту по ошибке. Уже разобрались.
— Рассказывай, — потребовал Васян.
И я рассказал друзьям о том, как провёл своё увольнение, как меня арестовали и как в итоге «святая троица» сама оказалась под арестом.
— Игорь, — сказал Ероха, восхищённо глядя на меня, когда я закончил свой рассказ, — я горжусь тобой всё больше и больше. Я никогда не встречал людей, способных так регулярно попадать в переделки на ровном месте и так виртуозно из них выпутываться.
— Работаю, как могу с тем, что у меня есть, — скромно ответил я.
После обеда продолжилась обычная служебная рутина. О драке начальство не напоминало и я решил, что всё миновало. Я не особо рассчитывал, что Тимохин и его прихвостни будут серьёзно наказаны. Всё же у него папа сотрудник администрации и имеет связи, а предок Золотарёва — бизнесмен и крутит крупными суммами, так что может откупить от полиции своего сынка. Но мне уже точно ничего не грозило, поэтому я настроился служить дальше. Вот только проблема распределения. Надо было добиться, чтобы меня не оставили служить в моём городе.
Ссылка
Утром во время развода командир полка, выслушав доклад начальника штаба, неожиданно скомандовал:
— Рядовой Москалёв. Выйти из строя.
Я послушно вышел и замер по стойке смирно.
— За драку с гражданскими лицами во время увольнения и недостойное поведение рядовой Москалёв переводится в хозяйственный взвод, — отчеканил полковник сногсшибательную новость. — Рядовой, займите своё место в строю нового подразделения.
Мне ничего не оставалось, кроме как ответить: «Есть», и промаршировать в хвост колонны хозвзвода под недоумевающими взглядами Сидорова и моих друзей. Что ж. Командир полка не забыл своего уговора с моим дядькой испортить мне жизнь, чтобы вызвать у меня желание уволиться. А тут такой прекрасный повод. Бедный Игорюша.
Среди солдат хозвзвода в засаленной форме, я один выделялся опрятным внешним видом. У них и командир был какой-то не слишком чистый. Сам он был полным, но форма была явно на два размера больше, чем ему требовалась и висела на нём мешком. Полевая кепка была смята и больше походила на кепку того землепашца, которому я подпалил забор. Господи! Неужели я тоже стану похожим на них? Я представил, как отреагирует Лиза, когда увидит меня в таком состоянии. Позор. С этим надо было что-то делать.
— Ну что, рядовой Москалёв, — сказал прапорщик, командующий хозвзводом, — пошли. Покажу тебе наше хозяйство. На подсобку, шагом марш! — не скомандовал, я прикрикнул он.
Солдаты взвода молча двинулись вперёд и пошли по направлению к свинарнику, опустив головы. Ни дать ни взять, стадо коров на выпасе. Ни строевого шага, ни боевого духа. Да, тяжело мне будет. Хорошо хоть распределение не за горами. Через неделю полку предстояли итоговые учения с высадкой на Луне, а после этого нас раскидают по новым частям. Куда только отправят солдат из хозвзвода? В другой хозвзвод? Вот же попал.
Прапорщик построил нас возле свинарника и начал распределять солдат по местам работ. Кому-то выпало убирать опадающие листья, кому-то выносить мусор, кому-то готовить баню к помывке личного состава. Когда дошла очередь до меня, прапорщик махнул рукой на дверь свинарника:
— Там в углу стоят фляги. Выноси их сюда. Поедешь с Сявой в столовую за помоями. Он уже опытный, покажет тебе, что делать.
Блин! Я совсем забыл про стукача, которого сбагрил на подсобку. И вот теперь мне снова предстояло иметь с ним дело. В этом колхозе, которым командует тип, похожий на тракториста.
Озадачив всех своих солдат, прапорщик ушёл, предоставив нас самим себе.
— Ну, что, Москалёв. Иди за флягами, — ехидно сказал Подцонов. — Недалеко ты от меня ушёл.
— Это как посмотреть, — огрызнулся я. — Если в умственном развитии, то далеко.
— Я знаю, что это ты меня подставил, — прошипел он.
— Я тоже это знаю, — ухмыльнулся я. — И что теперь?
— Я с тобой ещё рассчитаюсь.
— Зубы обломаешь. Ты сам во всём виноват. Нечего было первым меня подставлять.
— Это тебе за то, что меня комиссар ругал.
— А за что он тебя ругал? — поинтересовался я.
— Не твоё дело, за что.
Подцонов понял, что сболтнул лишнего и замолчал, злобно глядя на меня.
— Ладно, не говори, — сказал я улыбаясь. — Я и сам знаю. За то, что ты не смог дать ему ту информацию, которую он с тебя требовал. Он хотел, чтобы ты заставил меня сознаться, что «неизвестный солдат» — это я. Но у тебя ничего не вышло и он накрутил тебе хвоста.
