Он долго недоумевал, кому и зачем понадобилось вклеивать эту схему в рекламный журнал, и только впоследствии, лет в тринадцать, пришел к выводу, что между отравившимся полковником Арчибальдом Стейном, его матерью и планом объекта «Фиалка» существует какая-то связь. Паркинсон рассказывал, что на Базе только полковник Стейн был на своем месте, потому что входил в число военного персонала объекта «Фиалка», и после грандиозной заварухи с выборами, когда коммунисты собрали большинство голосов и пришли к власти, остался на Базе, не желая возвращаться на Землю. Мать Роберта бывала у полковника (Роберт даже мысленно не мог сказать «спала с ним») и, вероятно, после его смерти листок плотной бумаги перекочевал из каморки Арчибальда Стейна в рекламный журнал. Оставалось только гадать, взяла ли она схему после того, как полковник отравился или же… Или же отравила его, чтобы взять.
Но зачем? Из-за какой-то никому не нужной схемы… Этого Роберт тогда понять не мог. Впрочем, он не очень-то и думал об этом. Были у него дела поинтересней. Те же фильмы, например. Обучение стрельбе.
А может быть, все происходило совсем по-другому и не имелось здесь никакой связи? Схема-то грешила неточностью, указывая на несуществующий вход в ангары космических ботов. Роберт проверил в свое время и убедился: тот коридор кончается тупиком. Он добросовестно изрезал ножом упругий пластик, надеясь обнаружить какой-нибудь тайный ход в глубины астероида, но обнаружил только каменную толщу. Вход в ангары находился в следующем коридоре. Но все это было известно и без схемы!
Роберт стоял и размышлял, зачем Скотине Жоржу понадобилось выдирать вклеенный лист, на который тот, конечно, наткнулся случайно в поисках пистолета — журнал, кажется, и был открыт на этой странице и валялся в шкафу как давно не нужная вещь. И чем больше он размышлял, тем сильнее охватывало его беспокойство. Целых три года он не вспоминал об этой схеме, а за три-то года он повзрослел…
— Что за ерунда! — растерянно пробормотал Роберт, разглядывая негритянку в желтых пенсильванских босоножках.
И все больше удивляясь самому себе, понял, что должен увидеть Паркинсона.
…Паркинсон опять поразил его. Из каморки исчезли все бутылки, а сам он, трезвый и выбритый, сидел за столом, скрестив ноги, и писал в толстой тетради, неуклюже сжимая ручку.
— С выздоровлением, сынок, — сказал Паркинсон, разгибаясь и с видимым облегчением отодвинув тетрадь.
— Иосифу Флавию!
Паркинсон смущенно усмехнулся и пожаловался:
— Чертовски трудно писать! А на машинке не могу — голова раскалывается от стука. Почитать?
— Описываешь, как ухлопал Скотину? — язвительно спросил Роберт.
— С чего ты взял, сынок? — изумился Паркинсон, но Роберт видел, что изумление это притворное.
— Ладно! Ты ухлопал, я ухлопал — какая разница.
— Главное — ухлопал! — подхватил Паркинсон.
— Я хочу кое-что спросить.
— А! — Паркинсон помрачнел и пошарил глазами по каморке в поисках бутылки. — Насчет неприятных новостей. Ты садись, Бобби.
Роберт покачал головой:
— Неприятные новости я уже знаю. Я вот про что, — Роберт все больше волновался. — Когда ты ухлопал Скотину, он с собой что-нибудь нес?
Паркинсон подумал, рассеянно закрывая и открывая тетрадь:
— Н-нет, пожалуй. Он вывалился от тебя, и я выстрелил ему в спину. Руки тряслись, темнотища — а влепил прямо в затылок!
— Вспомни, Паркинсон! Ведь из моей двери падал свет, ты не мог не заметить, что у него в руках.
— Постой, постой! — Паркинсон сосредоточенно потер лоб, взъерошил длинные волосы. — Ага! Какая-то бумажонка. Точно.
Роберт возбужденно шагнул к нему:
— А куда она делась?
Паркинсон развел руками:
— Не знаю, сынок. Убийца обычно торопится покинуть место преступления. На всякий случай. Даже если убивает из самых гуманных побуждений, и не человека, а именно скотину…
— Аут бене, аут нихиль! — Роберт хотя и был взволнован, все-таки не удержался от усмешки. — А кто первым его увидел?
— Наверное, Тедди Хэмер, потому что он заорал: «Стой!» — но я шмыгнул в боковой коридорчик, а потом отсиделся в умывальнике, что напротив холодильных камер. Да Тедди и не преследовал. Думаю, в темноте он меня не узнал. А что ты так разволновался, сынок? В этом пергаменте было указано, где спрятаны твои сокровища? Так Тедди все равно не найдет, он ведь наверняка читать не умеет! — Паркинсон рассмеялся и опять с надеждой поискал глазами бутылку.
— Спасибо, Паркинсон. Бывай!
— Постой! — Паркинсон было поднялся, но Роберт уже исчез.
Так. Значит, Тедди Хэмер. Неприятнейший тип, туповатый, но себе на уме. Роберт наконец понял, почему его не отпускало беспокойство. Главный Мозг Базы еще с тех старых времен следил за тем, чтобы ни один человек не пытался удрать. Невидимые электронные сторожа бдительно охраняли вход в ангары космоботов. При любой попытке открыть двери моментально включались сирены тревоги и автоматические плазмометы. Для того чтобы войти в ангары, нужно было заручиться устным согласием не менее двух третей взрослого населения Базы, причем любое принуждение неведомым образом распознавалось Главным Мозгом. Анализировалось какие-то там биотоки, что ли. Лишь при таком согласии Мозг усыплял своих электронных церберов, отключал сирены и плазмометы и давал соответствующую команду механизмам входа в ангары. Так было задумано каким-то умником из военного ведомства еще при проектировании оборонного объекта «Фиалка», чтобы пресечь происки коммунистических агентов, которые могли внедриться в состав военного персонала и в один прекрасный день угнать или уничтожить весь приписанный к Базе космический флот. Ведь не могли же коммунистические агенты составлять две трети персонала!
Ну а если База попадет в руки врага? Вот оно! Роберту стало жарко от догадки. Арестованный военный персонал, хотя бы один человек, должен иметь возможность бежать с Базы или, во всяком случае, по мысли того же пентагоновского умника, проникнуть в ангары и уничтожить космические боты, чтобы они не достались врагу. Для этого нужна тайная дверь без плазмометов и сирен тревоги. Камень под пластиком в том тупике всего лишь камуфляж! Именно там находится скрытый вход, и чтобы открыть его, нужно только разобраться в условных значках на схеме. Об этом, конечно, должен был знать высший командный состав Базы, полковник Арчибальд Стейн в том числе! И если Тедди Хэмер разберется в схеме — у него будет отличная возможность удрать. Может быть, он и не думает бежать, но все равно — он будет иметь такую возможность!
Роберт внезапно остановился, оглушенный мыслью, ударившей, словно камень. Почему мама не воспользовалась этой возможностью? Может быть, считала и себя ответственной за грехи отца? Или… или решила, что убийце нет места на Земле? О чем она думала, подсыпая яд в бокал? Что было в ее глазах, когда она протягивала бокал ничего не подозревавшему Стейну? Раскаяние? Надежда? Для чего она перерыла вещи полковника и нашла наконец то, что искала, о чем, может быть, когда-то проговорился Стейн? Чтобы дать возможность ему, Роберту? Чтобы указать ему выход, путь, которым можно бежать, когда будет совсем уж тошно?
