Результат превзошёл все его ожидания — два часа пребывания в грязи, полной копошащихся рачков, паучков и прочей живности исцелили его хвори лучше всех вместе взятых врачей. Воспрянув телом и духом, попутно воняющая сероводородом жижа каким-то образом воскресила и его увядшую потенцию, он отправился домой, не забыв по-Императорски вознаградить ветерана за столь ценный дар, сделав его правителем того мира.
Когда боли всё же вернулись, что эффект будет длиться не более нескольких месяцев он был предупреждён, сенатор вновь погрузился в жижу, на сей раз ему доставили её через Портал, но…
Но, на сей раз, результата не было.
Срочно доставленная новая партия грязи так же не принесла облегчения.
Поначалу Раск испытал приступ паники — жить без боли, с потенцией молодого, ему очень понравилось, и отказаться от подобного приза он был не готов.
Отложив все дела, а среди них были и крайне срочные, он лично посетил планету и только там, погрузившись в клокотавшую массу, испытал несравнимое ни с чем облегчение, когда боль, терзавшая его немолодое тело, начала сдавать свои позиции.
Загадка была разгадана быстро — грязевой планктон, обитавший в насыщенной сернистыми газами грязи, был очень требователен к среде обитания. Стоило только температуре измениться хоть на пару градусов, а количеству сероводорода снизиться на полпроцента, как все эти рачки, креветки и прочие медузы, моментально дохли, делая бурую массу простой, ничем ни примечательной жижей. Вдобавок ко всему этот планктон напрочь не переносил Портал, умирая, стоило только контейнеру, в котором выдерживались все необходимые условия их жизни, приблизиться к каменным столбам.
На решение этой задачки у верных ему учёных ушло почти полгода. Так и не сумев разгадать загадку или изобрести контейнер с достаточной экранизацией, мудрецы сдались, предложив перевозить драгоценную субстанцию кораблями — космический перелёт планктон переносил на порядок лучше, оставаясь живым в течение пары дней.
Однозначно сказать, что данное решение поставило точку в налаживании лечения, сенатор не мог. Любые перемещения кораблей в Империи отслеживались очень тщательно и хотя он владел личной Биремой, но вот гонять её по галактике не мог, даже несмотря на свой высочайший статус, да и вопросы бы эти рейсы вызвали, вынудив его раскрыть тщательно оберегаемый секрет. А скрывать было от кого, узнай прочие об этом чудо-источнике, и планета сразу стала бы местом паломничества, превратившись из тихого уголка в модный, полный толчеи и шума мир, ставя под вопрос сохранение жизни волшебного планктона, который, непременно, был бы вычерпан под ноль, благо жаждущих такого омоложения в Претории было хоть отбавляй.
И вновь на помощь Раску пришёл случай.
На сей раз, он был облачён в слегка удлинённую тунику, на которой чередовались багровые и желтые косые полосы. Проситель, это был Ликтор флота наварха Марцелла, прославленного адмирала Империи, не стал тратить время зря и встав на одно колено, быстро оттарабанил стандартную форму просьбы помощи, разумеется — финансовой. Положительного решения он не ждал — сенатор и так уже был шефом легиона, а взваливать на себя ещё одну, заметим, гораздо более тяжкую, чем спонсирование легиона ношу, было бы ощутимо даже для него.
Тем большим было его удивление, когда сенатор, вместо ожидаемой формулы отказа, вдруг поднял его и обнял, приветствуя как дорогого и долгожданного гостя.
Сейчас, спустя несколько лет, прошедших с того момента, Раск довольно жмурился, припоминая то решение — спонсорство над флотом Марцелла не только обеспечило ему бесперебойные поставки волшебной субстанции, но и позволило вполне легально привлекать корабли наварха для решения своих задач. Да, это было дорого, да — следовало быть осмотрительным, но, зачастую, одно только появление кораблей в звёздной системе, оказавшейся в зоне его интересов, склоняло чашу весов в его пользу, решая тянувшиеся годами споры.
Особенно полезным флот мог оказаться сейчас, когда их план начал, наконец, приобретать внятные формы, превращаясь из смутных идей во вполне материальные графики развёртывания сил и схемы перемещений финансовых потоков.
— К вам гость, господин, — голос мажордома вернул его к реальности, прогнав легкую дремоту, навеянную теплом грязи и прикосновениями тысяч крохотных челюстей, срезавших с его тела омертвевшую плоть, впрыскивая при этом свой живительный яд под нежную, как у младенца, чистую кожу.
— Пригласить сюда или вы примите его в другом месте? — Видя, что господин приоткрыл глаза, слуга склонился в глубоком поклоне. Его седая коса — признак вольноотпущенника — рабам в Империи обривали головы, выскользнув из-за спины, едва не попала в ванну — мажордом успел её перехватить в последний момент, мысленно досадуя на себя и молясь всем Богам сразу — попадание посторонних предметов в ванну с драгоценным снадобьем каралось его господином крайне жестоко.
— Это тот, кого я жду? — Погрузившись в грязь по самые уши, для этого Раску пришлось задрать лицо к потолку, поинтересовался сенатор, желая ещё хоть на миг продлить наслаждение от процедуры: — Старина Гай?
— Сенатор Гай Аурус, господин. Он сейчас в большой зале, я подал ему вина и охлаждённых фруктов, господин.
— Всё верно сделал, — стараясь не улыбаться — вид слуги, придерживавшего рукой свою косу, был забавен, Раск начал выбираться из ванны: — Передай… Хотя нет. Пусть посидит. Скажи, Бариннус — ты у меня уже лет пятнадцать, да?
— Вы правы, господин, — ещё ниже склонился тот, холодея в душе — господин вполне мог его выгнать… И что тогда? Кому он, на старости лет, будет нужен?!
— Двенадцать лет я служил вам рабом и…
— И последние три года — вольным. Расслабься, Барринус, — подойдя к нему, Раск потрепал старика по плечу, оставляя на его тоге грязные разводы: — Я доволен твоей службой. Лезь в ванну, — кивнул он себе за спину: — Такая верность должна быть вознаграждена. Отдохни пару часиков, да и вечерком — тоже.
— Мне? Туда, господин? — От удивления бывший раб замер — содержимое ванны было дороже такого же количества полновесных Имперских золотых.
— Конечно туда, — оставляя на мраморе пола кучки шевелившейся грязи, прошлёпал к бассейну хозяин: — Отлежись. Эй вы! — Развернувшись, он ткнул пальцем в стоявших около ванны рабов: — Обращаться с ним как со мной! Поняли? А ты что замер? Быстро в ванну — планктон будет жить ещё час. Шевелись!
— Да господин, — двигаясь как сомнамбула, Барринус подошёл к ванне и начал неловко — мешала тога, забираться вовнутрь.
— Тогу сними! — Покачал головой Раск, видя, как тот, прямо в одежде, лезет в ванну: — И это, Барр, — сократив имя, он во второй раз выказал своё удовольствие слуге — краткие имена были только у граждан Претории: — Вечером позови к себе Агриппу, знаю, ты на неё посматриваешь. Разрешаю.
Насладившись видом покрасневшего слуги, он раскинул руки и, крутанувшись вокруг оси, рухнул в бассейн, подняв столб мутно коричневых брызг.
— А ты не очень-то и спешил, — сенатор Гай, не вставая из кресла, приподнял руку, приветствуя товарища: — В терме с девками небось прохлаждался?
