— Четыре сотни Преторианцев против тысячи — тысячи двухсот этих? — Покачал головой майор, явно не одобряя подобную самоуверенность.
— Строй против толпы, — бросил на него короткий взгляд Игорь: — У нас, на Земле, Рим так и побеждал — противопоставляя слаженность и совместность действий грубой силе. Но — смотрите! Кажется, начинается.
Коробки центурий, до того шедшие ровным квадратом два на два, сейчас принялись расходиться в стороны, формируя как бы букву «т» на короткой, из одной сотни бойцов, ножке. Не снижая скорости, новое образование разом вспыхнуло — то сверкнула броня легионеров, двигавшихся как части единого, отлично отлаженного механизма, и распалось на множество коротких палочек-манипул, моментально слившихся в три неширокие полосы, перегородившие все внутреннее пространство полумесяца. Тоже самое произошло и с задней центурией — за тем только исключением, что три тонкие полоски, родившиеся из её содержимого, обернулись лицом наружу став преградой на пути любого, решившего зайти в спину силам Претории.
Раздавшиеся считанные секунды спустя, резкие, визгливые вскрики флейт, оказались ответом наёмников — покачнувшись, вся их масса двинулась вперёд, не переставая подбадривать себя воинственными возгласами.
— А легионеры молодцы, — лежавший рядом с Масловым Карась, ткнул его локтем в бок: — Смотри на фланги, они замысел наёмников против них же самих использовали!
Тонкие, нависавшие над флангами построения Преторианцев, концы рогов, которыми командир защитников города хотел зайти за спину легионерам, должны были первыми войти в соприкосновение с противником. Навалиться, пробить мощным ударом блестящие чёрточки манипул, и нависнув над тылом, вынудить вражеского командира ослабить центр в попытке избежать окружения.
Несомненно, для этой задачи, на флангах командир наёмников разместил свои самые сильные отряды — ударивший в стройные ряды легионеров тёмный клин, пробил строй Преторианцев и, продолжая вгонять себя вглубь их построения, принялся ширить получившуюся брешь.
— Молодцы? — Игорь, оторвав от глаз бинокль, недоумённо посмотрел на майора: — Вы о чём?! Их же смяли?!
— Смотри, что сейчас будет, — кивнул ему Карась, не отрывая взора от происходящего.
Удар казался неостановимым — сметя защитников первой линии, клин врезался во вторую и та, будучи не в силах сдержать этот натиск, начала подаваться назад, шаг за шагом уступая своим противникам поле боя. Воодушевлённые успехом своих товарищей, остальные наёмники тоже усилили натиск, и бывшая прямой как стрела линия легионеров начала изгибаться, шаг за шагом превращаясь сначала в скобку, потом в дугу, грозя вот-вот обрушиться, похоронив светлые линии отчаянно отбивавшихся солдат под торжествующе наваливавшейся на них слитной тёмной массой.
— На центр смотри, — в очередной раз толкнул локтем товарища майор: — Съем свои погоны, если сейчас не…
Договорить ему не получилось — отчаянно, на острие ножа, игравший командир Преторианцев отдал неслышную за шумом свалки команду — стоявшие без дела по центру дуги манипулы, пришли в движение.
Объединяясь в один отряд — узкий по фронту и длинный в глубину, легионеры двинулись вперёд, с каждым шагом всё убыстряя и убыстряя свой шаг, переходя на трусцу, а затем на бег. Сдерживавшие всё это время натиск по центру манипулы, резко расступились в стороны, пропуская мимо себя слитую воедино сверкающую массу и та, всей накопленной в этом коротком забеге, силой, ударила в наёмников. Те же, ошибочно приняв манёвр своих расступившихся противников за начало повального бегства, замерли в предвкушении погони и резни.
Теснота и давка, царившая внутри толпы наёмников и имевшая в своём начале радостное нетерпение от бывшей столь близко победы, заставлявшее людей рваться вперёд, сейчас работала против них.
Сжатые со всех сторон защитники города не имели места для размаха или защиты, невольно превращаясь в слабо трепыхавшиеся мишени для гастат легионеров.
Ситуацию усугубляли воины задних рядов — напирая на спины стоявших перед ними товарищей — опасение остаться без трофеев лишало многих разума, они выталкивали их прямо на безостановочно работавшие острия и последнее что успевали увидеть пробившиеся, наконец, вперёд, был синеватый взблеск силовых лезвий хорошо отлаженной Преторианской машины убийств.
Пробив, прорубив кровавую просеку в телах наёмников, отряд на миг замер, а затем стоявшие на флангах солдаты, четко, как будто они и не стояли по колени в трупах, а маршировали на своём плацу, развернулись на девяносто градусов, обратясь спинами внутрь и, с едва заметной задержкой, рухнули на одно колено, выставив вперёд острия своих коротких копий. Ещё миг и стоявшие за ними товарищи, повторили их движение — между легионерами и невольно отпрянувшими воинами города вырос двойной частокол недобро блестевших лезвий.
Всё было проделано настолько чётко, что Игорю даже показалось, что его ухо различает негромкие щелчки механизма, именуемого Легионом.
Бывшие внутри отряда солдаты так же не теряли времени зря — стоило только первым начать свой разворот, как они, словно высыпанный, из упавшей на пол коробки, горох, рванулись к спинам всё ещё давивших на своих товарищей наёмников.
На ходу собирая палочки манипул, легионеры врубились в спины наёмников, и над полем боя вскинулся и заметался из стороны в сторону, отчаянный вопль множества избиваемых людей.
Поток солдат, исторгаемый щетинистым коридором, казался бесконечным — только переведя бинокль в тыл построения Легиона, Игорь понял почему.
То была четвертая центурия, чьи бойцы тремя тонкими линиями стремительно втягивалась в проход. Без толчеи, при полном отсутствии, казалось бы, неизбежного в такой ситуации бардака, солдаты, перестроившись в несколько колонн, бегом проносились за спинами грозивших копьями товарищей, чтобы, выскочив с другой стороны, припустить ещё быстрее — серебряная полоса, росшая прямо на глазах, облепляла темную, кричавшую от боли и ужаса, махину.
— Видал? — оторвавшись от бинокля, майор подмигнул Игорю: — Легионеры побеждают.
Маслов уже было приоткрыл рот, готовясь повторить свои прежние слова о порядке и дисциплине, когда негромкий, но донельзя уверенный в себе голос, сделал его работу: — Легион побеждает всегда!
В десяти шагах от них, широко расставив ноги, стояли три легионера, копья в руках которых, были недвусмысленно направлены на землян.
— Вставайте, варвары, — стоявший посредине легионер, качнул копьём: — Медленно и без глупостей.
Силовое поле, развернувшееся из их наручней, затрепетало между ними, словно подтверждая слова говорившего о бесполезности каких бы то ни было резких движений.
— Что же вы так подставились? — вздохнув, легионер сделал короткий шажок вперёд и страховавшие его с боков товарищи тоже подвинулись вместе с ним: — Уж если решили дезертировать — так чего тут залегли? Или вы выждать решили? Мол, чья возьмёт, а уж потом драпануть, или присоединиться к своим? Так зря! — Взмахнув гастатой, он гордо подбоченился: — Никогда вам не победить Легион! Варвары! — Фыркнул легионер: — Это говорю вам я — Кай Светоний Люсинус! И не хватайтесь за свои палки, — последовал кивок на карабины, направляемые на них: — На свете нет оружия, способного пробить наши поля! Ваше сопротивление бесполезно — примите смерть достойно!
