— Ты на него не сердись, — сидевший у мотора моряк, подмигнул, всё ещё чувствовавшему себя дураком, Игорю: — Шутит он так. А с компасом ты все верно делал, да и что прокладку заранее прикинул — молодец. На капдва нашего ты не серчай — он мужик нормальный, ну, когда к шуточкам его привыкнешь.
— Угу, — поглядывая на серую гладь океана, кивнул Маслов: — Ну, я понимаю — сухопутная я крыса и всё такое, обидно, но переживу. А вот он как берег учуял? Неужто и вправду носом?!
— Ага, двумя дырками — дуплетом! — Рассмеявшись, его собеседник пошевелил рычагом, подправляя курс лодки: — Он вообще запахи не чует. Когда-то, где-то не туда полез и всё, — диверсант рубанул воздух свободной рукой: — Обоняние как отрезало.
— А… А как же тогда? Врал, значит?
— Зачем врал? Подкалывал. Как и положено с салагами поступать — по древней и красивой военно-морской традиции. Меня вот, — вновь белозубо улыбнувшись, принялся рассказывать моряк: — И якорь точить посылали, и заклёпки искать… Чего только не было. Весело же!
— Угу. Весело. Обхохочешься. А берег? Мы вообще — куда плывём тогда?!
— Идём, плавает другое. К архипелагу идём, куда же ещё?
— Но как? То есть — где он?!
— Бинокль возьми. Да не этот, — поморщился диверсант, когда Игорь поднял свой, стандартный пехотный бинокль: — Ты бы ещё театральный взял! Мой возьми, — пошевелил он ботинком, лежащий рядом тюк.
— Ого, — вытащив оттуда девайс, своими габаритами больше напоминавший спаренный телескоп, Маслов с уважением покрутил его в руках: — Серьёзный агрегат.
— А то! — Закивал диверсант: — Жаль тяжёлый — особо с собой не потаскаешь — это тем, кто на кораблях служит, тем можно — поставил на полочку и всё. А нам, — он махнул рукой: — Всё на своём горбу таскать приходится. Но вещь знатная, да. Гайдов, когда мы здесь оказались, первым делом на лодку залез и давай по окрестностям шарить. Острова те, считай сразу и нашёл. Да ты сам глянь, вон они, — махнул он рукой вперёд.
Следуя его совету, Игорь, улёгшись на носу, направил оптического монстра прямо по курсу — тёмная полоска, представлявшая собой единую, слитную серо-грязную массу, распалась на отдельные детали, стоило только мощным линзам обратиться на нужное место. Этот бинокль позволял рассмотреть решительно всё — Маслов увидел коричнево черные скалы, поднимавшиеся вверх, тонкую белую ниточку прибоя, неутомимо штурмовавшего камни берега, а выше, над островами, чертил небесную пустоту тоненький, видимый на самом пределе его зрения, волосок каната орбитального лифта.
— Ох-ре-неть… — оторвавшись от окуляров, он осторожно положил бинокль на место: — Я даже лифт увидел. Мощно!
— А ты, брат, думал, — довольный эффектом, сверкнул улыбкой моряк: — Это тебе флот, не какая-то там крупа земляная. У нас есть такие приборы…
— Но мы вам про них не расскажем. Так? — Слова достаточно известной песенки сами собой выскочили у него изо рта: — А акула вас часом не того, не кусала?
— Да было дело, — рассмеялся военный: — Как-то раз, в океане стоял. Но я стерпел и закончил работу. Ха! А ты парень что надо, — чуть наклонившись вперёд, он протянул Маслову ладонь: — Сергей. Благоволин Сергей.
— Маслов Игорь, — пожал его руку парень.
— Ну, вот и познакомились, — подмигнув ему, Сергей перешёл на доверительный шепот: — А мне говорили, что умник в группе Карася, редкостный зануда. Врали выходит?
Подходящее для высадки место обнаружилось практически сразу, стоило только моторкам приблизиться к береговой линии. Капдва, настроившийся было на долгие поиски плацдарма, даже расстроился, когда лодки, одна за одной, выскочили на скальный берег, подведя черту под недолгим его командирством.
— Капитан, — подойдя к альпинисту, он недовольно вздохнул: — Передаю командование.
— Командование экспедицией принял! — Козырнул тот, поднеся руку к берету и, демонстративно повернувшись к нему спиной — это была маленькая месть за морскую часть, давшуюся слегка позеленевшему лицом Отзоеву явно нелегко, скомандовал, обращаясь к своим бойцам: — Подниматься будем там, — указал он на участок скалы, по мнению жителя равнин Маслова ничем не отличавшейся от других склонов: — Рак, Козлик — поднимаетесь до той белой метки, — теперь его рука вытянулась в сторону неприметного белёсого пятна, расположившегося метрах в тридцати от поверхности: — Тюк и Щука — страхуют. Дальше пойду я. Исполняем!
— А Лебедя у вас нет? — Подойдя к нему, попытался пошутить Игорь, но альпинист, недобро взглянув на него, только отрицательно мотнул головой и отойдя к мешкам принялся доставать бухты тросов и непонятные воронёные железки.
— Была у нас Лебедь, — вполголоса, смотря на прибой, пояснил Маслову один из верхолазов: — Сорвалась три месяца назад. Не вовремя ты полез, парень.
— Так я же не знал… Пошутить хотел.
— Считай — шутка удалась, — отвернувшись от него альпинист, подхватив с земли собранный кольцами трос, двинулся к скале, у основания которой уже стояли его товарищи, ощупывавшие и гладившие каменистую поверхность, словно та была живой.
Закончив своё обсуждение, первая пара альпинистов, как-то резко напрыгнув на скалу, шустро поползла вверх, уподобляясь шустрым ящеркам, многажды раз виденным Игорем во время его первого и пока единственного отпуска, проведённого дикарём на побережье Чёрного моря.
— Во дают! — Незаметно подошедший Благоволин, сделал несколько глотков из своей фляги и, прополоскав рот, сплюнул на камни: — Бррр… У меня от одного вида голова кружится, — признался он, искоса следя за почти добравшимися до белой отметки, бойцами: — Мне — чем глубже, тем лучше, — усмехнувшись, признался он, — продолжая бросать короткие взгляды на парочку, принявшуюся вбивать клинья в невидимые с земли трещины.
Ждавшие их на земле остальные члены горной команды, взлетели наверх, стоило только парочке сбросить вниз верёвки. Зависнув рядом с ними, они минуты три что-то обсуждали, указывая руками на невидимые с земли детали скалы, а затем, один из них — скорее всего это был сам капитан, медленно двинулся вверх, тщательно ощупывая руками поверхность. Поднявшись метров на двадцать, он замер и, вися на одной руке, принялся, вставив в расщелину клин, ловко забивать его, работая одной рукой.
Смотреть на него с того места, где стоял Игорь было неудобно и он, пятясь задом, принялся отходить назад. Пройти ему удалось всего несколько метров — его движение было остановлено твёрдой рукой Гайдова, легшей ему на плечо.
— Табань! — Остановив его, капдва встал рядом: — Чуть не затоптал, — покачал он головой и вытащив из кармана пригоршню семечек подсолнуха, протянул их Маслову: — Будешь?
— Нет, спасибо.
— А я буду. — Закинув в рот сразу несколько штук, командир диверсантов принялся перемалывать их челюстями, сплёвывая шелуху в прибой: — Успокаивает, — мотнул он головой на продолжившего своё движение вверх капитана: — Не люблю я эту верхотуру, — неожиданно признался офицер: — С детства терпеть не могу. Даже с родителями не мог самолётом лететь. Бррр… — передёрнул он плечами, глядя на терявшийся в вышине над их головами трос лифта: — Придётся вам меня наверх затаскивать, или, — его испытующий взгляд упёрся в Игоря: — Ты это… Майору скажи — может я здесь, внизу, останусь? Ну… Прикрою вас с тыла — мало ли что из моря этого вылезет?
