Дослушав эту необычайную историю, Калим, поддавшись усталости, отправился в свою комнату и скоро погрузился в мир снов. Завтра он намеревался вернуться в проклятую деревушку и самолично убедиться в правдивости пугающего рассказа. Если все это окажется правдой, то чудо-перчатки, которые и являются шестой реликвией, должны быть при Лавриене. Украсть у призрака — задача не из легких. Однако чего только юноше не приходилось делать, чтобы добыть очередную желанную реликвию Лиолата.
Ночь для Калима выдалась неспокойной. Порой его бросало в холодный пот, а снилась ему какая-то жуткая и непонятная муть. Дурные предчувствия сопровождали юношу и весь последующий день. Ему вспоминался тот заброшенный особняк, зеркало и отражение в нем, которое казалось не совсем натуральным. В мыслях весь день витали таинственные образы, странные предчувствия. Дикий ужас окутывал Калима, когда тот представлял, куда лежит его путь грядущим вечером. Опустевшая деревня, где по ночам безмолвно ходит призрак с фонарем, вселяла в него неподдельный страх. Теперь он был уверен как никогда: с ним такое впервые. Однако, придя к нужной концентрации, юноша успокоился и стал думать только о реликвии, во имя которой грядущей ночью он сделает все, что от него потребуется.
Ближе к одиннадцати Калим прибыл в Уилфорд. Он осторожно расположился близ хозяйского дома, и его взору открылось все: и окно, где должен появиться огонек от фонаря, и крыльцо, куда призрак должен выйти, и центральная улица заброшенной деревни. Безмолвие и мрак навевали пугающие мысли. Сердце юноши забилось чаще.
Минул час, и наконец Калим заметил в окне крошечный луч света, именно тот, что подмигнул ему минувшей ночью, когда он покидал деревеньку. Огонек мгновенно исчез из поля зрения, и после паузы в заброшенном доме послышались шаги. Дыхание юноши резко участилось, и ему казалось, будто дышит он чересчур громко. И боясь, что призрак обнаружит его, Калим прикрыл лицо дрожащей рукой. Вскоре на крыльце показалась фигура. Это был человек, богато одетый, с фонарем и… в перчатках. В один миг восторг юноши затмил все прочие чувства, и энергия забурлила в нем; заветная цель возникла пред взором. Наконец, постояв на крыльце своего дома, Лавриен спустился на землю и медленно побрел по деревне. Покинув укрытие, Калим бесшумно последовал за ним. Как и говорили ему в таверне, призрак смотрел только вперед. Вскоре он добрался до крутого берега реки. Будто по расчетам, у самого обрыва он свернул на юг и медленно побрел вдоль береговой линии. Юноша пошел за ним по незримым его следам и ни на миг не спускал глаз с его призрачной фигуры. Наконец Лавриен остановился и, опустив руку с фонарем, стал вглядываться вдаль. «Интересно, что думали люди на кораблях, проплывая по Морфису у этих берегов и видя странного человека с фонарем в руке?..» — подумал Калим, после чего вспомнил о перчатках и начал строить свой коварный план. Поразмыслив, он пришел к выводу, что воровство — не самый лучший вариант в данном случае, и потому, во избежание неожиданностей, юноша решил просто попытаться вступить с призраком в контакт. Калима сильно трясло, но, собравшись с духом, он решительно направился к Лавриену.
Призрак стоял, направив свой печальный взор вдоль обрывистого берега. Его облик был ужасен. Юноша видел пред собою живого мертвеца! Бледное и высохшее лицо, впалые щеки, безобразные губы и глубоко запавшие глаза, изливающие полный смерти взгляд — таков был ужасный портрет Лавриена. С минуту Калим смотрел на привидение с ужасом и не мог оторвать взгляда, хоть и хотел. Кровь стыла в его жилах. Доселе он не видел ничего подобного. Призрак же не обращал на незваного гостя ни малейшего внимания. Казалось, он и вовсе не заметил юношу, и когда тот стал прямо перед ним, закрывая обзор, он будто смотрел сквозь живого человека, не спуская глаз с далекого полуразрушенного форта.
— Лавриен! — наконец обратился к нему Калим. В ответ молчание.
— Лавриен! — снова попытался он, — я пришел за одной вашей вещью… она ведь вам больше не нужна…
Но тот продолжал безмолвно взирать вдаль, не пошевелив ни единым фрагментом своего мертвого тела.
— Послушай, жалкий призрак, — разгневался юноша, обнажая свой меч, — отвечай на мои вопросы, если не хочешь испробовать на вкус острие моего клинка!
Но и такой подход не дал результата. И тогда Калим сложил оружие в ножны и, понизив голос, спросил:
— Господин Лавриен, скажите, что вас тревожит?
И тут наконец призрак повернул голову, и юноша невольно содрогнулся, поймав на себе его тусклый взгляд.
— Помоги мне! — глухим замогильным голосом проговорил Лавриен.
— Что я могу для вас сделать?
— Освободи меня! Верни мне покой! Верни…
— Я согласен! — вдруг воскликнул Калим. — Только в обмен на это я хотел бы получить ваши перчатки. Поймите, без них мне будет сложно вам помочь…
— Пообещай, что поможешь мне!
— Я обещаю…
После этих слов призрак сбросил с себя чудо-перчатки, скрывавшие под собой отвратительные костлявые руки, и, развернувшись, медленно побрел назад в Уилфорд. И ничто не смогло бы сейчас отвлечь его забытое внимание…
Юноша был доволен: шестая реликвия в его руках. И, проводя взглядом сумрачную фигуру Лавриена, Калим насмешливо промолвил ему вслед:
— Делать мне больше нечего, как помогать всяким мертвецам. И коль был ты наказан после своей смерти, то, вероятно, так оно и должно быть!
После этих слов юноша бережно опустил в свою сумку великолепные черные перчатки и отправился в таверну Милтона: не ночевать же здесь, посреди этих безжизненных домов и отвратительных привидений.
Вновь побеседовав с нетрезвыми постояльцами, Калим отправился в отведенную ему комнату. Но сон не спешил приходить к нему. Юноша ворочался с бока на бок, пытался сильно зажмуривать глаза, но тщетно. Страх в его душе давно пропал и, напротив, сменился чувством полного удовлетворения. Но сон не шел. И тщетно Калим пытался призвать его. Но в один необъяснимый миг прохладный ветерок проскользнул из открытого окна, и юноша уснул… мгновенно.
К нему явилось сновидение. Стоит он меж домов покинутого Уилфорда, а внизу бушует Морфис, и нет конца его неистовому гневу. Меж сосен, что волнуются на бешеном ветру, проглядывало сумрачное небо, и нет ему предела, встревоженному, недовольному. И дом стоял у реки; он был высок и с высоты своей глядел на все жилища остальные. И двери не было у дома, одна лишь арка, а в арке тьма… И голос слышен был ужасный и глухой. «Помоги мне!» — со всех сторон пугающе твердил он. А юноша в бешеном страхе от арки отходил, глаз с нее не спуская. А голос, казалось, все ближе… ближе… давит на уши… И тишина, и свет погас в округе, создаваемый богами. А когда он вновь возник, фигура призрака пред юношей предстала. И этот взгляд… от него хотелось влезть на самую высокую сосну и… вниз без памяти порхнуть. Но тело здесь, оно окаменело, и звуки все застыли в глотке; несчастный обречен. А голос все без памяти твердил:
— Помоги мне!
— Но почему же я? — у темноты все спрашивал Калим.
