— Сперва тебе нужно пройти испытания и сделаться магом. Стань лучшей из всего клана, Нифения.
— А потом? — спросила она.
Я провел пальцем под глазом, стирая остатки крема Мере-сан, скрывающего мою отметину.
— А потом придумаем, как меня вылечить.
* * *
Я не видел, как Нифения покинула зал Совета. По традиции, посвященные входили через переднюю дверь, а выходили через заднюю. Там ждали родственники — чтобы поздравить их. Ну, или выразить сочувствие.
А я сидел на ступенях и ждал. Часа через два, когда Совет окончил свои прочие дела, клерк пришел за мной и проводил в зал.
В нем стояли семь кресел, каждое — на постаменте, вздымавшемся над полом на добрых десять футов. Каждый постамент был украшен мраморными колоннами, обрамлявшими винтовые лестницы. По ним члены Совета поднимались к креслам. Пять сидений были заняты. Трое мужчин — среди них мастер Осья-фест — и две женщины восседали в своих креслах. Еще два пустовали. Одно принадлежало Pa-мету. Другое обычно занимал мой отец.
— Члены семей не имеют права вершить суд над собственными детьми, — сказал Те-орэт, председатель Совета. — Так что на сей раз Ке-хеопс не сумеет защитить тебя, юноша.
«А он когда-нибудь пытался?..» — подумал я.
— Вы меня вызывали, лорд-маги. Поэтому я перед вами, — сказал я, используя традиционные слова, которым учил нас Осья-фест, готовя к испытаниям. Старик немного расслабился, увидев, что я не позабыл об этикете.
«Какие же они старые!» — подумал я. Теорэт. Антария. Все они. Если б меня попросили описать лорд-магов несколько дней тому назад, я говорил бы об их искусности в магии, об их силе и мощи, о сложных заклятиях, которые они творили. Я описал бы воинов, блистающих на ратном поле, защищавших наш народ от кровожадных дароменов, от религиозных фанатиков — берабесков и от прочих врагов. Теперь же, стоя в душном, скудно освещенном зале, я видел лишь дряхлых мужчин и женщин, которые держались в своих креслах лишь благодаря былым заслугам и грязным тайнам.
— На колени, юноша, — сказал Теорэт, указывая на каменное возвышение, обитое тяжелыми деревянными досками, которое стояло посреди зала. Посвященный, пленник или кто угодно другой, явившийся, чтобы предстать перед Советом, должен был положить руки ладонями вверх в полукруглые желобки. Стражник зафиксирует запястья, как в колодках. В этом был и практический и символический смысл. Человек, не довольный решением Совета, не сможет сотворить заклятие. И также он находится в Совете, стоя на коленях, простерев руки к лорд-магам — как проситель.
— Спасибо, я постою.
Один из членов Совета начал было возражать, но Осья-фест прервал его:
— Давайте не будем тратить время на эти церемонии. У нас есть важные дела. И других посвященных мы не заставляли становиться на колени.
— Возможно, — сказала Антария. Ее темные глаза глядели на меня со старческого лица, обрамленного прядями седых волос. — Но мы что же, будем делать вид, будто он пришел на магическое испытание?
— А почему нет? — спросил я, скрещивая руки на груди и придавая лицу равнодушное выражение. Так, словно меня вовсе не волнует исход этого разговора. — Сегодня последний день испытаний, а я — посвященный. И шестнадцать лет мне исполнится только через несколько часов.
— Ты всерьез веришь, что мы позволим тебе получить имя мага? — спросил Теорэт. — Во время испытаний ты не продемонстрировал ничего. Кроме того, что ты лжец, мошенник и крайне слабый маг.
— Хуже того, — прибавил Вэнасп, — он участвовал в заговоре против клана.
Осья-фест поднялся на ноги.
— Он разоблачил этот заговор! И рисковал жизнью, чтобы остановить Ра-мета.
Теорэт недоверчиво рассмеялся.
— Ты пытаешься выставить этого труса героем? — Он покачал головой. — Нет. До тех пор пока Pa-мет не оправится от ран и не сможет ответить за свои поступки, мы воздержимся от каких-либо суждений. Трудно поверить, что этот мальчик совершил все то, о чем говорила его мать. Нам еще во многом предстоит разобраться.
— Отличное замечание, лорд Теорэт, — сказал я. — Как я недавно обнаружил, люди очень редко говорят всю правду.
— И за этим ты пришел сюда, Келлен? — с надеждой спросил Осья-фест. — Рассказать всю правду?
Я улыбнулся.
— Нет, лорд-маги. Я здесь не за этим.
— Тогда зачем мы тратим время? — спросил Вэнасп. — Заковать его в медь и посадить под замок, пока у нас не найдется время с ним разобраться. Парень не прошел ни единого испытания. Что он вообще тут делает?
— Это не совсем так, лорд Вэнасп, — проговорил я. — На самом деле, полагаю, я прошел все четыре.
Теорэт скривился.
— Что это за балаган? Я не собираюсь…
— Пусть мальчик предоставит доказательства, — сказал Осья-фест. — Он мой ученик. У него есть на это право.
Я с благодарностью посмотрел на старого мага, хотя и не понимал, что им движет. Был ли Осья-фест вовлечен в заговор ше-теп? Или, может, он устал от всех этих надменных и жестоких детишек, которые из года в год становились магами? Ладно, неважно. Может, мне лучше не знать ответ. Я обратился ко всем лорд-магам разом.
— Итак, четыре испытания посвященных… Я прошел первое, когда выиграл поединок при помощи магии.
— Лжец! — воскликнул Вэнасп. — Твоя же собственная сестра разоблачила этот трюк. Ты использовал магию Тенната…
— А я и не говорил, что победил с помощью своей магии.
Поднялся шум, но Осья-фест вскинул руку.
— Мы закончим быстрее, если позволим Келлену рассказать все до конца.
— Спасибо, учитель. Второе испытание требует найти источник силы. Не знаю, слышали ли вы, но я обрел сильное животное, какого никогда не было ни у одного мага джен-теп.
— Некхек! — сказал Вэнасп. Он повернулся к своим коллегам. — Уже только за это парня надо заковать в колодки. Он сделал животное-талисман из нашего древнего врага.
— Если быть честным, Рейчис, скорее, деловой партнер, чем зверь-талисман. Но в любом случае вам придется признать, что он дает силу.
Я вытер руки о штаны: у меня вспотели ладони, и я утер пот со лба. В зале было жарко, а плюс к тому я боялся того, что может произойти. Ну и еще, мне нужны были сухие руки.
— Теперь о третьем испытании. Я соединил две разные дисциплины, чтобы создать новое заклятие.
Со своего высокого кресла Теорэт посмотрел на мои предплечья.
— Ты зажег только одну татуировку. Какую же вторую дисциплину ты использовал?
— Химию, — ответил я и сунул руки в карманы.
Бросив в воздух по щепотке порошков, я сотворил магический жест и проговорил формулу. Дело кончилось тем, что я обжег пальцы и втянул в себя воздух, чтобы с губ не сорвался болезненный крик. К счастью, на меня никто не смотрел. Все смотрели на каменное возвышение посреди зала. Вернее, то, что от него осталось. Взрыв разнес его на куски.
