— Да, Григорий Борисович… Да, что-то непонятное… Похоже, инопланетная инвазия… Угу… Я даже образцы в лабораторию отправлял, позвоните им, пусть ускорятся! Да, ждем.
Последнее прозвучало малость глуповато, словно Женька пытается выпендриться перед шефом: мол, я тут браво стою в дозоре, а не безнадежно застрял на дереве.
Степановна, впрочем, восприняла это как должное и небрежно протянула руку, требуя аппарат назад. Женька смалодушничал и кинул его более близкому киборгу, а тот метко перебросил старухе.
Отрубленные гифы так и лежали кучей, не шевелясь и заметно потемнев, а срезы вообще стали коричневыми. Посреди них лесник заметил дымящиеся останки сажалки, в которую угодил случайный лазерный луч, и не удержался от стона. Прощай, верный друг!
— А сажал бы лопатой, как нормальный мужик, и все было бы в порядке! — добавила соли на рану Степановна.
— Можно подумать, я бы до этой дряни лопатой не докопался! — огрызнулся Женька.
Хотя мог и не докопаться. Пистолет на полметра вбивает, а ручная посадка рекомендуется на штык лопаты, просто тогда в ямку для гарантии по два семени кидают.
— Зато ей отмахиваться удобнее, чем этой твоей зубочисткой! — Старуха полезла в карман отнюдь не за словом: на свет явилось-таки второе яйцо, растрескавшееся и немного сплюснутое. — Эх, совсем про него забыла! Теряю сноровку, похоже, и впрямь скоро помирать… — Вниз полетел один кусок скорлупы, другой. Побеги на них не реагировали, наверное, слишком мелкая добыча. — О чем мы там болтали? Ах да! Так вот, насчет той погибшей девчушки…
Женька тоскливо оглянулся на киборга в поисках моральной поддержки и немедленно ее «получил»:
— У нас тоже бутербродики есть. — Джек зазывно повел плечами, на которых по-прежнему висели лямки сильно уплощившегося и вытянувшегося рюкзака. Состояние «бутербродиков» сложно и страшно было представить.
Лесник обреченно уткнулся лбом в ствол и прикрыл глаза.
С обсаженного хищной грибницей омлоха ему деваться точно было некуда.
* * *
— Ты, Леший, прямо какой-то черный вестник, — вздохнул Кэм, наблюдая за работой бригады биологической полиции. Бравые парни в костюмах спецзашиты с баллонами за спиной обрабатывали лес рыжим клубящимся газом, но на вопрос, куда прятаться остальным, беспечно ответили, что для человека этот фунгицид безвреден, у них просто инструкция. Прозвучало это как: «Да какая вам уже разница, вы все равно обречены». — Вчера труп, сегодня вообще черт-те что… И чего тебе в модуле не сидится-то?!
— По-вашему, лучше было бы, если бы на нее какой-нибудь грибник нарвался? — обиделся лесник. — Вон ребята говорят, что через неделю она по любому бы взошла, я просто нечаянно поторопил ее чуток…
Еще биокопы добрых полчаса благодарили Женьку со Степановной и пожимали им руки, даже Джеку перепало. Оказывается, если бы грибница успела перейти в третью фазу, с выбросом спор, то пришлось бы ставить на карантин сто квадратных километров леса, почти весь Женькин участок и половину соседского, и на протяжении года ежемесячно опылять их фунгицидом с флайеров. Грибницу он убивал мгновенно, однако сквозь плотную оболочку спор проникнуть не мог, и они долго сохраняли всхожесть.
— Да шучу я, шучу. — Шериф попытался изобразить улыбку, но уголки губ неумолимо клонились вниз. — Просто и так тяжелый день выдался, а тут еще и это…
— Что, бедолага, всего два часа дня, а ты уже перетрудился? — презрительно хмыкнула Степановна.
— Прилетели родители Даер, — пояснил Кэм, демонстративно продолжая обращаться только к леснику. — Опознавали тело, забирали вещи, для матери пришлось врача вызывать — сердечный приступ… И, кстати, они хотят с тобой поговорить.
— Со мной? — растерялся Женька. — Зачем?
Общаться с незнакомыми, убитыми горем людьми леснику совершенно не хотелось. Он же все равно ничем не сможет им помочь, только разбередит рану.
— Ну, она вроде им что-то про тебя рассказывала…
— Что?! Мы с ней буквально парой фраз перебросились!
— Выходит, хватило, — усмехнулся Кэм. — Да не дергайся ты так, они тебя ни в чем не обвиняют! Выразишь соболезнования, скажешь пару добрых слов о покойной, и сойдет.
— Как и тебе сошло, да? — немедленно встряла Степановна. — Что, небось уже закрыл дело, сосака-полосака?!
Женька предательски фыркнул, хотя понятия не имел, что это такое, просто смешно прозвучало. Кэм едва заметно сузил глаза и терпеливо, размеренно процитировал протокол:
— Отчет патологоанатома подтвердил первичное заключение врача, осматривавшего тело на месте происшествия. Смерть девушки наступила в результате механической асфиксии от закрытия верхних дыхательных путей жидкостью, что подтверждается результатами секционного и судебно-гистологического исследований. На трупе обнаружены прижизненные повреждения, вероятнее всего относящиеся к падению тела с высоты с последующим соударением задней поверхности тела с тупым твердым предметом с неограниченной поверхностью действия. Никаких вещей и отпечатков, принадлежащих другим лицам, на берегу и на вышке не найдено. Еще вопросы есть?
— Есть! Когда работать начнешь нормально?!
Учитывая, что ответа на этот извечный вопрос не удалось найти ни Женьке, ни Борисычу, ни станционной продавщице, ни социальной работнице, ни налоговому инспектору, ни прочим, недостойным Степановны людям, у шерифа шансов тоже не было.
Женька очень боялся, что Борисыч начнет при Кэме допытываться про внезапно появившегося киборга, но шефу и так дел хватало, к тому же на леснике с шерифом репьем висела Степановна. Поэтому Борисыч старательно держался от них в стороне, громко и эмоционально доводя по видеофону до самоубийства нерадивого лаборанта.
Малк попытался свалить часть вины на лесника — мол, сам мог бы догадаться, что дело дрянь, и держать его на контроле (Женька не возражал), но Борисыч был беспощаден: лесник — простой работяга и не обязан разбираться в том, что выходит за пределы его штатных обязанностей (а вот это уже обидно!). Его дело — отправить образцы в лабораторию, и облажалась исключительно она!
Женька благоразумно помалкивал, зная, что потом, с глазу на глаз, непременно влетит и ему. Мог бы действительно уделять самообразованию побольше времени, даже если кажется, что подобная информация тебе никогда в жизни не пригодится! Раньше считалось, что finguntaria giantica (это леснику уже биокопы рассказали) не выдерживает температур ниже минус тридцати градусов, и все предыдущие инвазии отмечались в районе экватора. Видимо, прошлая зима выдалась слишком мягкой, либо имела место спонтанная мутация.
— Эту заразу в основном «дикие» туристы разносят, экстремалы, — сообщил Женьке один из биокопов во время перекура. — Схалтурил с дезинфекцией — и привет, споры по полгода всхожести не теряют, катаются с кораблями по всем галактикам. Счастье еще, что на родной планете фингантария только в джунглях растет, куда мало кто добирается.
