«Я смогу!» – сказал я себе.
И прыгнул.
Первые полсекунды я чувствовал себя вполне уверенно. Ветер свистел в ушах. Я вытянул руки в стороны и даже умудрился не заорать.
«Ладно, – решил я. – Справлюсь».
И именно в этот момент мой меч по имени Джек решил явиться из ниоткуда, чтобы немного поболтать.
– Эй, сеньор! – крикнул он, блестя рунами вдоль обоюдоострого клинка. – Че это ты делаешь?
Я забарахтался в воздухе, пытаясь выпрямиться солдатиком, прежде чем рухнуть в воду.
– Джек, не сейчас!
– А, понял! Ты падаешь! Знаешь, как-то раз мы с Фреем падали…
Продолжения этой увлекательной истории я не услышал, потому что ушел под воду.
Как Перси и предупреждал, от холода у меня тут же отключились все системы. Я погружался все глубже, не в силах пошевелить и пальцем. Лодыжки болели так, словно я сиганул с кирпичного батута. Но, по крайней мере, я не умер.
Я мысленно обследовал себя на предмет серьезных повреждений. Став эйнхерием, начинаешь совершенно иначе прислушиваться к боли в собственном теле. Можешь ковылять по полю битвы в Вальгалле, смертельно раненный, и думать: «А-а, вот что, оказываешься, чувствуешь, когда у тебя сломана грудина! Интересненько…»
На этот раз я определенно сломал левую голень. А правую лодыжку только потянул.
Это легко поправить. Я призвал силу Фрея.
Тепло, ласковое, как летнее солнце, разлилось из моей груди и согрело руки и ноги. Боль утихла. Исцелять собственные раны мне удается не так хорошо, как чужие, но тут я почувствовал, что мои ноги болят уже не так сильно. Словно рой дружелюбных ос копошился под кожей, прилаживая на место осколки костей, сращивая связки.
«Так-то лучше, – подумал я, пока плыл в густой тьме. – Ладно, теперь надо сделать что-то еще… Ах да – глотнуть воздуху».
Джек ткнулся мне в ладонь, словно пес, которому не хватает внимания. Я вцепился в его обтянутую кожей рукоять, и меч потащил меня наверх. Я вылетел из-под воды, будто Дева озера на реактивной тяге, и приземлился, отдуваясь и дрожа, на палубу «Железнобокой старушки» возле своих друзей.
– Ух ты! – Перси отступил на шаг. – Это что-то новенькое. Ты в порядке, Магнус?
– В полном, – просипел я, кашляя, словно утка с воспалением легких.
Перси разглядывал светящиеся руны на моем клинке.
– Откуда взялся этот меч?
– Привет, меня зовут Джек! – представился Джек.
Аннабет чуть не вскрикнула:
– Оно разговаривает?!
– Оно?! – возмутился Джек. – Эй, леди, нельзя ли повежливее? Я Сумарбрандер, Меч Лета! Оружие самого Фрея! Мне уже не одна тысяча лет! И кстати, я – мужик!
Аннабет нахмурилась:
– Магнус, ты, когда рассказывал о своем оружии, наверное, забыл упомянуть, что оно – в смысле, он – умеет говорить, да?
– Правда? – Я напрочь ничего не помнил, честное слово.
Последние несколько недель я предоставил Джека самому себе, и он занимался тем, чем занимаются все волшебные мечи в свободное время – понятия не имею, чем именно. Мы с Перси использовали для тренировок мечи из отеля «Вальгалла». Мне как-то в голову не приходило, что Джек может ни с того ни с сего заявиться и представиться. Кроме того, умение говорить – далеко не самое удивительное в Джеке. Самое удивительное – это то, что он способен пропеть наизусть все песни из «Парней из Джерси»
[4].
Алекс Фьерро, похоже, еле сдерживал смех. Сегодня он, как обычно, оделся в розовое и зеленое, но такого наряда я на нем раньше не видел: кожаные ботинки на шнуровке, супероблегающие розовые джинсы, рубашка цвета лайма навыпуск и узкий галстук в клеточку, завязанный так свободно, что болтался у него на шее как ожерелье. В сочетании с непроницаемо-черными очками «Рей-бан» и непокорными зелеными волосами все это выглядело так, будто Алекс сошел с обложки альбома какой-нибудь группы в стиле новой волны года этак 1979-го.
– Магнус, не забывай о вежливости, – сказал он. – Представь наконец друзей своему мечу.
– Да, ты прав, – согласился я. – Джек, это Перси и Аннабет. Они полубоги, по греческой линии.
– Хммм… – Джек, похоже, не испытал священного трепета. – Я как-то раз встречался с Гераклом.
– Да кто с ним не встречался! – буркнула Аннабет.
– Верно подмечено, – согласился Джек. – Но раз уж вы друзья Магнуса… – Он вдруг затих. Его руны погасли. А потом Джек внезапно вырвался у меня из руки и метнулся к Аннабет, поводя лезвием, будто принюхиваясь. – Где она? Где ты прячешь малышку?
Аннабет попятилась к планширю.
– Эй, меч, поаккуратнее! Не нарушай мое личное пространство!
– Джек, веди себя прилично! – вмешался Алекс. – Что ты творишь?
– Она где-то тут, – гнул свое меч. Он подлетел к Перси. – Ага! Что это у тебя в кармане, мальчик-русальчик?
Алекс посмотрел на Перси поверх темных очков:
– Так-так, теперь уже и мне стало интересно. В самом деле, что это у тебя в кармане, Перси? Любознательные мечи желают знать.
Перси вытащил из кармана джинсов совершенно обычную на вид шариковую ручку:
– Ты про это?
– О! – взвыл Джек. – Как зовут это чудное виденье?
– Джек, это же просто ручка, – сказал я.
– А вот и нет! Покажи! Покажи!
– Ну, ладно. – Перси снял с ручки колпачок.
И ручка мгновенно превратилась в трехфутовый меч с листовидным клинком из сверкающей бронзы. По сравнению с Джеком это оружие казалось изящным, почти миниатюрным, но по тому, как держал его Перси, я понял, что он смог бы успешно обороняться этим мечом на полях Вальгаллы.
Джек обратился острием ко мне, его руны вспыхнули темно-красным.
– Вот видишь, Магнус! А ты говорил, что выдавать меч за авторучку глупо!
– Никогда я такого не говорил! – попытался возразить я. – Это твои слова!
Перси вскинул бровь:
– О чем это вы?
– Ни о чем, – поспешно сказал я. – Так это и есть знаменитый Анаклузмос? Аннабет рассказывала мне о нем.
– О ней, – поправил Джек.
Аннабет нахмурилась:
– Меч Перси – девушка?
– А то! – рассмеялся Джек.
Перси внимательно оглядел Анаклузмос, хотя я-то знал по собственному опыту, что это бесполезно – определить по виду меча, какого он пола, невозможно.
– Не знаю… – протянул он. – Ты уверен?..
